Григорий Василенко - Найти и обезвредить Страница 85

Вот только две страницы из показаний схваченных убийц.

«Совместно с начальником зондеркоманды Тримборном мы ездили в Ейский детский дом для осмотра детей. Из Краснодара в Ейск специально была прислана душегубка. Как я сейчас вспомнил, вместе с этой душегубкой в Ейск прибыл доктор Герц. Машина-душегубка стояла во дворе, на территории детского дома. Я помню, что детей, которые сами не могли передвигаться, няни выносили к душегубке на руках. В целях экономии места в душегубке по нашему приказанию больных детей сваливали друг на друга. Дети плакали, кричали. Няни, выносившие детей, тоже плакали. В общем, картина была не очень приятной, даже для меня. Я во время погрузки детей вместе с Тримборном и Герцем стоял возле дверей душегубки и наблюдал за этой работой… Когда душегубка была полностью загружена, дверцы ее были герметически закрыты и она ушла с территории детского дома. Таким же порядком были погружены и вывезены еще одна или две машины. Как мне помнится, детей было уничтожено 1207. Возраст от семи — восьми до двенадцати — четырнадцати лет. Причем это было сделано в течение одного дня…»

А вот другой лист показаний.

«В ночь с 10 на И февраля 1943 года я стоял в карауле во дворе краснодарского гестапо. Вечером по этажам здания разнесли заранее приготовленные ящики с зажигательными минами. Я знал, что в подвале находились заключенные. Всего в подвале было одиннадцать камер. Мы готовились к эвакуации. В подвал спустились начальник гестапо Кристман, доктор Герц и другие. Я услышал одиночные пистолетные выстрелы, крики. Потом выстрелы участились, раздались вопли и стоны. Вскоре из подвала вырвались клубы дыма и огонь…

В ту ночь в подвале гестапо были заживо сожжены триста человек…»

В 1943 году, сразу же после освобождения Краснодара, на скамью подсудимых было посажено несколько бандитов из зондеркоманды СС-10А. Но некоторым гитлеровцам удалось бежать.

«Они еще не пойманы, — писала участница процесса Елена Кононенко в те дни, — они еще не сидят на скамье подсудимых, не висят на перекладинах. Но мы их поймаем! Они не спрячутся от нас. Мы найдем, где бы они ни скрывались. Придет час, когда не только эти бешеные волки, но и вся гитлеровская звериная орда будет держать ответ за свои кровавые злодеяния перед советским народом и перед всем человечеством. И мы принесем тогда на суд детские окровавленные рубашонки. Мы приведем на суд подростков с отрезанными руками. Мы приведем на суд матерей с выколотыми глазами».

Волки

Председатель судебного заседания военного трибунала Северо-Кавказского военного округа зачитывает обвинительное заключение:

«Управлением Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР по Краснодарскому краю за активную карательную деятельность и личное участие в массовом уничтожении мирного населения арестованы бывшие эсэсовцы гитлеровского карательного органа зондеркоманды СС-10А Вейх, Скрипкин, Еськов, Сухов, Сургуладзе, Жирухин, Буглак, Дзампаев и Псарев…»

Бандиты сидят словно придавленные к стене. Нервное подергивание щек, по-волчьи стиснуты челюсти, воспаленные страхом глаза… Зловещую зондеркоманду, в которую входили самые отъявленные эсэсовцы, гестаповцы и изменники Родины, называли командой смерти.

Тридцать два тома дела! И каждая страница — рассказ о зверствах таких, что волосы встают дыбом.

«…Арестованные просили пощадить детей. Я стрелял по ним из пистолета. У некоторых матерей на руках были дети. Дети постарше с криком «мама!» держались за них, обхватив ручонками ноги, так и подходили к могиле. Мы стреляли и в детей…»

Это рассказывает Александр Вейх. Вейх — плюгавый, щуплый человек с гладко зачесанными волосами и маленькими злобными глазами. В начале войны он сдался фашистам в плен, сам попросился переводчиком в зондеркоманду. За ревностную службу он был затем назначен командиром взвода и награжден гитлеровским Железным крестом.

То же самое можно сказать и о всех других бандитах. Люди с нечистым прошлым, уголовники, растратчики, они в тяжелый для Родины час стали предателями, добровольно перешли на службу к гитлеровцам. Больше того, они убивали с особым, садистским рвением. Валерьян Сургуладзе окончил фашистскую школу агентом-диверсантом. Злодеяниями в зондеркоманде он выслужил должность командира взвода и две гитлеровские медали. Валентин Скрипкин тоже был награжден фашистской медалью за расправу над одним из руководителей Николаевского областного подпольного центра М. А. Комковым, за облавы на патриотов в Кировоградской области, за отправку сотен заключенных в лагерь смерти Бухенвальд. Николай Псарев заживо сжег нескольких партизан в деревне Павловке. Андрей Сухов уничтожил в душегубке более сорока детей, лечившихся в Краснодарской краевой больнице, расстрелял пятьдесят военнопленных. Тягчайшими преступлениями было отмечено пребывание зондеркоманды в Польше. От руки бандитов погибли члены подпольной патриотической организации в Люблине, многие жители Варшавы. Очевидец уничтожения польских партизан в мае 1944 года польская гражданка С. Б. Кветинская рассказала:

— Внутри бункера был слышен взрыв гранаты. Раненый партизан был вытащен. Его положили на землю за овином. Партизан был жив. Затем принесли сноп соломы, облили бензином, положили на него живого партизана и подпалили…

В этой зверской расправе участвовали Псарев, Вейх и многие другие бандиты-эсэсовцы из зондеркоманды.

После окончания войны предатели первое время укрывались в американской зоне оккупации в Германии, а потом, когда решили, что следы преступлений заметены, затерялись среди освобожденных советских граждан. Они скрыли свои злодеяния, искали места, где их никто не знает, где, им казалось, не настигнет карающий меч возмездия. Вейх уехал в Кемеровскую область, поступил на работу в леспромхоз. Скрипкин устроился электрослесарем на Таганрогском хлебокомбинате, Псарев — механиком на одном из предприятий Ростовской области…

Преступники думали, что годы и расстояния замели все тропки. Тем более что убийцы уничтожали всех, кто попадал к ним в руки, и живых свидетелей, по их предположению, не осталось. Чекисты распутали следы банды.

По следу своры

Один за другим преступники подходят к деревянным перилам, ограждающим скамью подсудимых, и дают показания:

— Да, убивал… Да, закапывал живых… Да, рвал плоскогубцами золотые коронки зубов…

Матерые волки дают показания обстоятельно, эпизод за эпизодом, так, словно бы давным-давно готовились во всем признаться, обо всем рассказать.

Готовились признаться? Сами хотели рассказать? О нет! Тщательное, скрупулезное судебное разбирательство, подобно всевидящим лучам рентгена, разоблачало опустошенных, злобных, изощренных во лжи. Эти волки, в которых не осталось ничего человеческого, долгие годы скрывались от правосудия. Но по их запутанным следам настойчиво и упорно шли чекисты. Сотрудники Краснодарского управления государственной безопасности распутывали петлю за петлей, пока не приперли убийц к стене неопровержимыми уликами.

В 1957—1961 годах в Краснодаре прошли судебные процессы над карателями, служившими в органах фашистов — тайной полевой полиции ГФП-13 и ГФП-312. Уже тогда чекистам, проводившим расследование, стало ясно, что во время гитлеровской оккупации массовыми расстрелами советских граждан занимались также другие карательные органы. Чекисты начали расследование новых преступлений и розыск преступников. Совсем непростой была эта работа. Она потребовала настойчивости, изобретательности, мужества. Все эти качества были на вооружении краснодарских чекистов.

Прежде всего они просмотрели огромное количество документов в Краснодаре, Москве и других городах — акты чрезвычайных государственных комиссий, архивные и следственные дела, документы, захваченные во время бегства и разгрома врага. Это была кропотливая работа. В результате чекисты установили, что самым зловещим карательным органом, действовавшим в Ростовской области, Краснодарском и Ставропольском краях, а затем в Белоруссии и в Люблинском воеводстве в Польше, была зондеркоманда СС-10А.

Некоторые из бандитов зондеркоманды были уже осуждены. О других никаких сведений не имелось. Но даже те, кто предстал перед судом раньше, тщательно скрывали, что они, их сообщники лично расстреливали советских патриотов. Они утверждали, что изменники использовались в зондеркоманде только для подсобной службы, для охраны и конвоирования патриотов, а убивали сами гитлеровцы. Сотрудники КГБ прошли по маршруту движения зондеркоманды. Они выезжали в Ростов, Таганрог, Новороссийск, Анапу, в села Краснодарского края, в Ставрополье, Белоруссию.