Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 Страница 9

Шарнхорсту приходилось бороться не только с традиционалистами. Будучи реформатором, он в то же время являлся спасителем старого офицерства. Шарнхорст решительно противился всем планам радикальной демократизации армии. Было время, когда Шарнхорст не столь решительно выступал против идеи выборности офицерского состава. Однако стоило Гарденбергу выдвинуть идею о выборных должностях в армии (солдаты избирают унтер-офицеров, а те, в свою очередь, младших офицеров), как Шарнхорст увидел в этом опасность для основных принципов построения армии и убедил комиссию по реформированию армии отклонить данное предложение. Шарнхорст страстно отстаивал точку зрения, что для каждого гражданина ношение оружия является делом чести, и именно это убеждение подвигло его к отмене позорных телесных наказаний в армии. Он был твердо уверен, что гарантия прочной нравственности армии заключается не в принятии выборной системы, а в обеспечении жесткой дисциплины.

Сущность плана Шарнхорста состояла в разумном сочетании постоянной армии с всеобщей воинской повинностью. Армия, основанная на принципе строгого подчинения законной власти, должна была стать общегосударственной школой, но, хотя в конечном итоге была принята концепция Шарнхорста, идея о менее авторитарной организации полностью не исчезла. Во время освободительных войн предпринималось несколько попыток ввести избирательную систему в прусский ландвер (Landwehr). Впоследствии основным пунктом Эрфуртской программы германской социал-демократической партии стал пункт о преобразовании постоянной армии в ландштурм. Само собой разумеется, что на протяжении всего времени Генеральный штаб, употребив всю силу своего влияния, настаивал на дисциплинированной постоянной армии.

Шарнхорст четко сформулировал понятие об армии мирного времени, состоящей из дивизий, представленных всеми родами войск. Поскольку финансовое положение Пруссии не позволяло содержать большую армию, были созданы подразделения сокращенной численности под названием бригады. Каждой области придавалась одна из таких бригад, а офицеры Генерального штаба прикомандировывались к бригадным штабам. Так были заложены основы оперативного Генерального штаба (Truppengeneralstab), не имевшего аналогии и работавшего в действующих армиях.

Король, исходя из соображений внешней и внутренней политики, по-прежнему возражал против введения всеобщей воинской повинности. Перед Шарнхорстом встала проблема резерва. Он попытался сформировать резерв из добровольцев, прошедших краткосрочную службу в армии, – «крюмперов» (Krümpers)[7]. Они предшественники временных добровольцев (Zeitfrewillige) периода рейхсвера и заложили основу территориальной армии, которая, в свою очередь, явилась черновым наброском для создания постоянной армии.

Мы уже упоминали о борьбе Штейна с королевским консультационным кабинетом и генерал-адъютантским департаментом. Мы помним, что он пытался заменить их сформированным на основе английской модели правительством, несущим ответственность за свои действия, и разработал план по созданию трех департаментов, которые должны были функционировать в рамках этой системы. По требованию Наполеона Штейна отправили в отставку, но Шарнхорст был в состоянии продолжить процесс преобразования бесполезного Высшего военного совета в военное министерство. Это было важное дело, и он уделял ему серьезное внимание. Если сначала Наполеон, считая, что разоренная страна не будет представлять никакой опасности, не ограничил численность прусской армии, то теперь у него возникли подозрения, что все не так просто, и он настоял на сокращении армии до сорока двух тысяч человек. Предполагалось, что новый министр сыграет решающую роль, поскольку будет выходцем из высшего офицерского состава типа Грольмана, Гнейзенау, Бойена или Шарнхорста, то есть из тех, кто поддерживал идею радикального реформирования армии.

В новое министерство входило два ведомства: главный военный департамент, осуществлявший общее руководство армией, и экономический департамент, решавший административно-хозяйственные вопросы. Военный департамент состоял из трех «отделов». Первый, под руководством Грольмана, принял на себя функции прежнего военного кабинета и генерал-адъютантского отдела, и в частности все дела, связанные с офицерским составом. Второй отдел, сформировавший Генеральный штаб, оказался в руках Бойена. Старый генерал-квартирмейстерский штаб упразднили. Шарнхорст отводил второму отделу особое место, поскольку видел в нем интеллектуальный центр армии и место обучения высшего офицерского состава. Гнейзенау, руководивший инженерным корпусом, возглавил третий отдел. Как ни странно, но Шарнхорста не сделали военным министром, хотя это было бы весьма разумно, и сам Шарнхорст наверняка этого ожидал. Однако министерский пост занял князь Лоттум, доверенное лицо короля. Возглавив главный военный департамент, Шарнхорст испытал сильное разочарование, поскольку военный министр фактически стал начальником Генерального штаба.

Назначив капитана фон Клаузевица начальником своей канцелярии, Шарнхорст энергично взялся за решение собственной задачи. Его цель оставалась неизменной, и следует отметить, что на протяжении всего времени военная и политическая реформы были просто двумя аспектами одной проблемы, неотделимыми одна от другой. Ему виделось слияние армии с народом, превращение субъекта в гражданина, который не только должен защищать страну, но может с помощью выборных представителей решать ее судьбу. Шарнхорст преследовал великие цели. Гнейзенау и Бойен настаивали на создании представительной ассамблеи, и делали это со всей страстью, на какую были способны. Они руководствовались не только внутриполитическими соображениями, мечтая обрести источник духовных сил для борьбы против тирании Наполеона. Символично, что Грольман стал активным членом тайного общества «Союз добродетелей» («Тугенбунд»), созданного с целью возрождения «национального духа» после разгрома Пруссии Наполеоном.

У разных людей были разные представления относительно характера будущих событий. Кто-то считал, что успех кроется во всеобщей мобилизации населения по типу французской, успешно использованной против коалиции в 1792 году. Некоторые вспоминали Вандею как центр контрреволюционных выступлений в период французской революции. Внимание наиболее многочисленной группы было приковано к борьбе испанцев в 1808 году против оккупации Наполеона, которая велась с помощью добровольцев и массированного налогообложения.

В отличие от Гнейзенау Шарнхорст целиком посвятил себя образовательной деятельности. Теперь три военные школы выпускали высококлассных офицеров. По его предложению в Берлине была открыта Военная академия. И вновь руководство этими образовательными учреждениями и ответственность за военное образование в целом было возложено не на «якобинца» Шарнхорста, а на представителя старой школы, генерал-майора фон Дерке. Довольно любопытно, что лучший класс Военной академии, основанной в 1810 году, получил название «Генеральный штаб», несмотря на то что в действительности подобные вопросы относились к компетенции второго отдела военного департамента. Шарнхорст был просто обязан лично руководить этим лучшим классом, или «избранными».

Настоящие либералы вроде Бойена и Гнейзенау остро воспринимали социально-нравственное значение реформ и столь энергично взялись претворять их в жизнь, что на начальном этапе вошли в конфликт с королем. Трезвомыслящий, неэмоциональный, лишенный воображения король с большим недоверием относился к идеям реформаторов поднять народную войну против Наполеона. У короля была единственная цель – сохранить династию.

Когда в 1809 году Австрия, посчитав невыносимыми мирные условия, принятые в Прессбурге (Братислава), начала новую войну против Наполеона, Шарнхорст и Гнейзенау решили, что пора приступать к активным действиям. Король категорически отказался разделить их точку зрения. Тогда Грольман ушел в отставку и уехал сначала в Австрию, а позднее в Испанию, где сражался против Наполеона в иностранном легионе. Гнейзенау тоже ушел в отставку, но остался в Пруссии в качестве секретного агента; в Лондоне и Санкт-Петербурге он собирал информацию относительно возможностей наполеоновской армии. Король полагал (беспристрастный критик вряд ли найдет в этом состав преступления), что попытка Пруссии оказать поддержку Австрии, в то время как французы по-прежнему занимают прусские территории, будет означать политическое и военное самоубийство.

Конечно, прусские патриоты были не правы в своей поспешности. Еще не пришло время для решительных действий. Однако, хотя реформаторы зачастую были близки к тому, чтобы потерять терпение, слухи о предполагаемом восстании (считалось, что Шарнхорст имеет к этому отношение) были беспочвенными. Известно, что некий майор фон Шилль, командуя полком бранденбургских гусар, по собственной инициативе выступил из Берлина. Рискованное предприятие закончилось плачевно. Не получив ожидаемой поддержки, он нашел смерть в Штральзунде. Но это единичный случай. Нет необходимости придавать слишком большое значение неоднократным заявлениям Гнейзенау, что, если король упорно отвергает требования реформаторов, его должен сменить младший брат, принц Вильгельм. Подобные взрывы негодования обычно не оправдывали ожиданий. Любая мысль о военном перевороте была не утопической, а невообразимой. Прусские офицеры были верны присяге, данной королю, каким бы ни было их личное мнение относительно его действий. Пруссия это вам не Испания.