Сборник - Убийство императора Александра II. Подлинное судебное дело Страница 9

Особое присутствие удалилось для совещания.

По возобновлении заседания первоприсутствующий объявил следующее: Особое присутствие, по выслушании доклада обер-секретаря, заключения прокурора и заявлений защиты и подсудимого Желябова, постановило следующее определение: признавая причину неявки свидетелей Дворжицкого, Кулебякина и Денисова законною, ответственности их не подвергать; судебное заседание, несмотря на неявку свидетелей, – продолжать, и показания их, согласно 626-й ст[атье] Уст[ава] уголовного] судопроизводства, прочесть в свое время. Что касается до заявления подсудимого Желябова и защитников других подсудимых относительно непрочтения показания Гольденберга, о смерти коего имеется удостоверение в приложенном к делу производстве о 16 лицах, осужденных за государственные преступления, то ввиду имеющихся по сему предмету кассационных решений Особое присутствие признает, что Гольденберг, один из обвиняемых по упомянутому выше преступлению, оговоривший при жизни своих соучастников и не допрашиваемый по содержанию сего оговора за смертью, находится в ином положении, нежели лица, указанные Желябовым, так как последние являются сообвиняемыми с ним по делу, еще в отношении их не оконченному, посему и постановляет показание Гольденберга в частях, относящихся до подсудимых по настоящему делу, прочесть.

.

Константин Маковский Александр II на смертном одре. 1881 Холст, масло. 61 х 85,5 см Государственная Третьяковская галерея, Москва

Затем по распоряжению первоприсутствующего обер-секретарь прочел обвинительный акт следующего содержания:

Обвинительный акт,

которым предаются суду Особого присутствия Правительствующего сената для суждения дел о государственных преступлениях: тихвинский мещанин Николай Иванов Рысаков, 19 лет; крестьянин Таврической губернии, Феодосийского уезда, Петровской волости, дер[евни] Николаевки Андрей Иванов Желябов, 30 лет; дворянка София Львова Перовская, 27 лет; крестьянин Смоленской губернии, Сычевского уезда, Ивановской волости, дер[евни] Гаврилково Тимофей Михайлов, 21 года; и мозырская, Минской губернии, мещанка Геся Мирова Гельфман, 26 лет, обвиняемые в государственных преступлениях.

1 марта 1881 года, в воскресенье, в третьем часу пополудни, в С.-Петербурге, на набережной Екатерининского канала, против сада Михайловского дворца, совершилось величайшее злодеяние, жертвой которого пал его императорское величество государь император Александр Николаевич. Неслыханное по гнусности своей и бедственным последствиям преступление это и сопровождавшее его причинение смерти и поранений многим лицам совершены были посредством двух производивших взрывы метательных снарядов.

Обстоятельства злодеяния, исследованного дознанием в порядке, установленном в I главе 2 раздала] 3 книги Уст[ава] уголовного] судопроизводства 2 ч[асть] XV т[ом] Св[ода] зак[онов], изд[ания] 1876, по продолжению] 1879 года, а в некоторых частях и предварительным следствием, были выяснены как осмотрами места и вещественных доказательств преступления, так и показаниями нижепоименованных свидетелей-очевидцев: полицеймейстера 1-го отделения полковника Дворжицкого, Отдельного корпуса жандармов капитана Коха, ротмистра Терского казачьего эскадрона Собственного Его Императорского Величества Конвоя Кулебякина, конвойных казаков: унтер-офицера Кузьмы Мачнева и рядовых Михея Луценко и Петра Козьменко, адъютанта с. – петербургской крепостной артиллерии штабс-капитана Кюстера, офицеров кадрового батальона лейб-гвардии резервного Пехотного полка штабс-капитанов: Новикова и Франка и подпоручика Рудыковского, лейб-гвардии Кавалергардского полка поручика графа Гендрикова, 139-го Моршанского пехотного полка подпоручика Митрофана Крахоткина, камер-пажа Косинского, младшего медицинского фельдшера лейб-гвардии Павловского полка Василия Горохова, рядовых лейб-гвардии Преображенского полка Ивана Евченко и Платона Макарова, городового 3-го участка Александро-Невской части Василия Несговорова, отставного рядового Петра Павлова и крестьянина Новгородской губернии, Старорусского уезда, дер[евни] Пяти-Горки Михаила Назарова.

На основании совокупности приведенных данных горестное событие преступления представляется в нижеследующем общем виде:

В третьем часу дня ныне в Бозе почивший государь император выехал в карете в сопровождении обычного конвоя из Михайловского дворца по Инженерной улице, по выезде из которой карета повернула направо, по набережной Екатерининского канала, направляясь к Театральному мосту. Позади быстро следовавшей кареты государя императора, на расстоянии не более двух сажен от нее, ехал в санях полицеймейстер полковник Дворжицкий, а за ним капитан Кох и ротмистр Кулебякин. На расстоянии сажен 50 от угла Инженерной улицы, в двух с четвертью часа пополудни, под каретой раздался страшный взрыв, распространившийся как бы веером. Выскочив из саней и в то же мгновение заметив, что на панели, со стороны канала, солдаты схватили какого-то человека, полковник Дворжицкий бросился к императорской карете, отворил дверцы и, встретив выходившего из кареты невредимым государя императора, доложил его величеству, что преступник задержан. По приказанию государя свидетель проводил его по тротуару канала к тому месту, где находился уже окруженный толпой народа задержанный человек, оказавшийся впоследствии тихвинским мещанином Николаем Ивановым Рысаковым. Стоявший на тротуаре подпоручик Рудыковский, не узнав сразу его величество, спросил: «Что с государем?» – на что государь император, оглянувшись и не доходя шагов десяти до Рысакова, изволил сказать: «Слава Богу, я уцелел, но вот…», указывая при этом на лежавшего около кареты раненого казака и тут же кричавшего от боли раненого мальчика.

Злодейское покушение на жизнь Его Императорского Величества государя императора Александра Николаевича Литография по рисунку Перфирьева

Услышав слова государя, Рысаков сказал: «Еще слава ли Богу?» Между тем, опередив на несколько шагов государя, полковник Дворжицкий принял от лиц, задержавших Рысакова, вынутые из платья его револьвер и небольшой кинжал. Приблизившись к задержанному и спросив, он ли стрелял, его императорское величество, после утвердительного ответа присутствующих, спросил Рысакова, кто он такой, на что тот назвал себя мещанином Глазовым. Затем, как только государь, желая посмотреть место взрыва, сделал несколько шагов по панели канала по направлению к экипажу, сзади, у самых ног его, раздался новый оглушительный взрыв, причем поднятая им масса дыма, снега и клочьев платья закрыла на несколько мгновений все пространство. Когда же она рассеялась, пораженным взорам присутствующих, как пострадавших, так и уцелевших, представилось ужасающее зрелище: в числе лиц, поверженных и раненных взрывом, находился и государь император. Прислонившись спиной к решетке канала, упершись руками в панель, без шинели и без фуражки, полусидел на ней возлюбленный монарх, окровавленный и трудно дышавший. Обнажившиеся ноги венценосного страдальца были раздроблены, кровь сильно струилась с них, тело висело кусками, лицо было в крови.

Покушение на Александра II 1 марта 1881 года На гравюре изображен момент броска Гриневицким второй бомбы

Тут же лежала шинель государя, от которой остались лишь окровавленные и обожженные клочья. Раненный рядом с государем императором полковник Дворжицкий, приподнявшись с земли, услышал едва внятно произнесенные слова государя «Помоги» и, вскочив, подбежал к нему вместе со многими другими лицами. Кто-то подал платок. Государь, приложив его к лицу, очень слабым голосом произнес: «Холодно, холодно». Тогда, приподняв государя, уже начавшего терять сознание, окружавшие его лица, в числе которых были юнкера Павловского военного училища и чины проходившего мимо караула от 8-го флотского экипажа, при подоспевшем великом князе Михаиле Николаевиче, понесли его к саням полковника Дворжицкого, причем поручик граф Гендриков покрыл своею фуражкой обнаженную голову страдальца. Наклонившись к своему августейшему брату, великий князь спросил, слышит ли его величество, на что государь император тихо отвечал: «Слышу»; на дальнейший вопрос его высочества о том, как государь себя чувствует, государь император изволил сказать: «Скорее… во дворец», а затем, как бы в ответ на услышанное им предложение штабс-капитана Франка внести его в ближайший дом для подания первоначальной помощи, его императорское величество произнес: «Несите меня во дворец… там… умереть…» То были последние слышанные свидетелями слова умирающего монарха. Императорская карета оказалась сильно поврежденной взрывом, почему его величество поместили в сани полковника Дворжицкого, куда сел ротмистр Кулебякин и с помощью конвойных казаков Коземенко и Луценко повез государя императора в Зимний дворец.