Николай Жогин - По следам преступлений Страница 9

В конце марта 1966 года в город Калинин из Ивано-Франковской области приехали на колхозном грузовике Михаил Антосяк и Андрей Костенко. Они привезли в этот северный край полную машину ароматных яблок. Чтобы не стоять, не маяться на рынке, колхозники продали почти весь свой товар тресту столовых и ресторанов. Продали выгодно: выручили без малого тысячу рублей. Выдали им, правда, половину, за остальными просили заехать завтра. Потому и пришлось им задержаться еще на день в Калинине. Из-за одной ночи они не стали даже устраиваться в гостиницу или искать квартиру.

Но как не выпить в честь успешного завершения торговли? Михаил сбегал за водкой, а Андрей стал резать колбасу, огурцы. Можно было приступать к трапезе, но вот беда — не оказалось хлеба.

— Хлеба? — переспросил неожиданно появившийся около машины незнакомец и улыбнулся: — Сейчас принесу. У меня в гостинице есть. Подождите.

— Слушай, друг, — сказал Михаил, — захвати уж тогда пару бутылок воды. Люблю, знаешь, запить чем-нибудь.

— Будет сделано.

Не прошло и десяти минут, как незнакомец принес и хлеб и лимонад. Он уже совсем по-свойски залез в кабину грузовика, деловито откупорил бутылки с водой.

— За что выпьем? — поинтересовался он, принимая от Михаила стакан.

Новые приятели не стали скрывать причины, даже выручкой похвастались. Незнакомец от души порадовался их успеху и выдвинул свое предложение:

— Слушайте, друзья, у меня тут сорок ящиков мандаринов. В этом населенном пункте мне настоящей цены за них не дают. Махнем на вашем кабриолете куда-нибудь поближе к Москве. Реализуем товар, выпьем за мой успех. Идет?

— Это можно, — согласились уже подвыпившие хозяева «кабриолета», — порядочному человеку отчего же не сделать одолжения?

Новый приятель поблагодарил за гостеприимство, за готовность выручить человека из беды и попрощался.

— До завтра.

Антосяк и Костенко устроились на ночлег прямо в машине. А часа в четыре утра их разбудил вчерашний собутыльник. Он бросил в Михаила мандарином и весело сказал:

— Можете меня поздравить! Пока вы тут дрыхли, я нашел отличного покупателя. Взял у меня сразу все сорок ящиков и дал кучу денег. Даже просто не верится. По этому поводу грех не выпить. Тем более что я у вас в долгу. Ну, подъем! За дело!

Упрашивать хозяев долго не пришлось. И вот Андрей уже режет остатки колбасы, а Михаил открывает банку консервов. Между тем мандариновый владелец достал из чемоданчика большую бутыль и объявил:

— Чача. Друг из Грузии прислал. Я уже попробовал— сила! Из лучших сортов винограда приготовлена. В подвале держат для самых дорогих гостей. Сами не пьют.

Потом разговорчивый приятель вынул две бутылки поменьше и передал Михаилу:

— Вода. Специально для тебя. Боржоми.

Гость сам разлил водку по стаканам.

— За твой успех, друг!

— За нашу дружбу! Пусть она будет чистой, как снег на вершине Казбека!

…Утром в кабине автомашины марки «шкода» за № КИБ 31–18 М. Антосяк был найден мертвым. Его напарник А. Костенко доставлен в больницу в тяжелом состоянии. Судебно-медицинская и химическая экспертиза, проводившаяся Центральным научно-исследовательским институтом судебной медицины, пришла к выводу, что смерть Антосяка могла наступить «от отравления каким-либо наркотическим веществом быстрого действия».

Такой же диагноз был поставлен и Костенко.

Незнакомец же исчез. Вместе с пятьюстами рублями.

…В июле 1965 года на рынке города Донецка торговали помидорами братья Баланчавадзе — Семен, Давид и Бедия. Днем к их ларьку подошли двое молодых людей.

— Привет, земляки! Как торговля?

— А, уже продаем остатки.

— Можно на время оставить у вас чемоданчик? Пойдем проверим, не прибыл ли и наш груз.

— Пожалуйста. Разве нам жаль…

Вечером земляки пришли за чемоданом и заодно пригласили удачливых братьев пойти вместе поужинать к ним в гостиницу «Донбасс».

— Спасибо. Вот только мы доторгуем, немного осталось.

— Мы подождем.

А когда был продан последний помидор, вся компания направилась в гостиницу. Оказалось, что новые друзья приготовили братьям Баланчавадзе маленький сюрприз: для отдыха они предоставляли им свой номер в полное распоряжение. Больше того, любезные хозяева проявили о своих гостях прямо-таки трогательную заботу.

— Сколько дней вы, бедные, мотаетесь на этом рынке, спите, извините нас за это сравнение, хуже всякой скотины, умыться и то, наверное, по-человечески негде.

— Это верно, — сознались братья, — за торговлей о себе забываешь. Товар портится. А мы что ж, мы не испортимся. Приедем домой, умоемся.

— Всем под душ, и немедленно! — приказали хозяева, — Мы уже договорились с дежурной по этажу и даже заплатили за вас.

И братья с удовольствием пошли в ванную комнату, которая находилась на этом же этаже. А Пока они полоскались под горячими струями воды, хозяева накрыли стол. Перед каждым из братьев стояла уже откупоренная бутылка вина, лежала добрая закуска. Хозяева сами налили всем стаканы.

— За крепкую дружбу! И пусть она будет крепче самой крепкой чачи!

— За ваши достижения на ниве торговли!..

А на следующий день один из братьев, которого теперь именовали потерпевшим, давал в милиции такие показания:

«Я выпил стакан вина, налитого мне из бутылки, поставленной передо мной, и мне стало плохо. Я потерял сознание и, что было дальше, не помню. В сознание я пришел только в больнице. У меня были украдены 800 рублей и паспорт, у Семена — 1200 рублей и паспорт, у Бедия — часы…»

И снова грабители пожелали остаться неизвестными.

…Некто М. И. Тормозов, житель Алма-Аты, приехал в Пермь, чтобы купить здесь легковую автомашину. Трудно сказать, почему алмаатинец выбрал для этой цели именно Пермь. Скорее всего ему кто-то что-то сказал. Что, мол, у нас в Алма-Ате надо стоять за машиной в очереди. В то время как в Перми работники автомобильного магазина буквально ходят по домам и уговаривают граждан приобретать транспорт для личного пользования.

Как бы там ни было, а М. И. Тормозов сел в самолет и прилетел в Пермь. И вот теперь он уныло слонялся у автомобильного магазина, а продавцы как-то не спешили к нему, чтобы уговорить поскорее обзавестись собственной «Волгой».

На этих-то скучных путях-дорогах и повстречались Тормозову два представительных гражданина.

— Ну что, браток, — участливо спросили они, — не вытанцовывается личный дилижанс?

Вместо ответа Тормозов только тяжело вздохнул.

— Все понятно без слов, — сказал один из незнакомцев. — Картина, типичная для наших дней.

— Что делать, — вторил ему другой, — не успевает наша промышленность за ростом благосостояния трудящихся.

— Но у нас есть кое-какие соображения.

— И мы можем с вами поделиться. Но только не здесь, разумеется. Сами понимаете. Если, конечно, вы всерьез интересуетесь машиной.

— Из уважения.

Удобнее всего посвятить автомобилиста М. И. Тормозова в «кое-какие соображения» оказалось в местной гостинице с подходящим к этому случаю названием «Спортивная», где у неизвестных благодетелей был снят номер. И чтобы разговор лился как можно свободней, даже приготовлено выпить и закусить.

— Да я, собственно… не того, — открыл было рот Тормозов, — желудок, знаете…

— Вот когда купишь машину, дорогой, тогда и зарок крепкий дашь. Что там зарок! Мы первые выбьем из твоих рук стакан с вином. А пока пей до дна, пей до дна, пей до дна! Вот так! Ну как? Еще?

— Хватит, — констатировал другой собутыльник, — спит как сурок. Готов!

Среди ночи дежурная по этажу услышала стук из одного номера. Запасным ключом она открыла дверь, и неизвестный гражданин, выглядевший совершенно разбитым, сделал ей сразу несколько сенсационных заявлений.

Во-первых, он заявил, что неизвестные граждане, которые завели его в этот номер, отравили его.

Во-вторых, они его ограбили.

Они выкрали у него 129 рублей наличными.

Они похитили аккредитивы на сумму восемь тысяч рублей.

И наконец, из кармана вытащили паспорт.

Обо всем об этом гражданин Тормозов сообщил и в милицию.

Так закончилась беседа на автомобильную тему.

Надо сказать, что в 1966 году подобные заявления стали поступать в органы милиции разных городов Союза. В Новосибирске и в Киеве, в Ростове Ярославском и в Саратове, в Риге и Курске, в Калинине и Подольске.

В некоторых сообщениях говорилось о том, что грабители просто спаивали свою жертву до беспамятства. В большинстве же спаивали не просто, а с применением «наркотического вещества быстрого действия».

Работникам Центрального научно-исследовательского института судебной медицины вскоре удалось установить, что это было за вещество: это был хлоралгидрат — очень сильный наркотик, применение которого в дозах самых минимальных может повлечь расстройство здоровья. Причем при одновременном приеме этого наркотика с алкоголем его действие значительно усиливается.