Сборник - Дело командующего Балтийским флотом А. М. Щастного Страница 9

Версий о происхождении этих документов немало. Например, в публикации «Щастный против Ленина?» утверждалось, что копии документов Щастному подбросила английская разведка, «которые она приобрела за немыслимые деньги»[36]. Доктор исторических наук Н. Васецкий в статье «Гибель адмирала» предположил, что эти документы являлись фальшивкой, «состряпанной в окружении Троцкого ради удовлетворения его начальствующих амбиций»[37].

Автор полагает, что если эти документы и являлись фальшивкой, то ее, скорее всего, состряпали англичане в надежде на то, что Ленин и Троцкий посчитают эти документы подлинными и, боясь огласки, прервут действительно имевшие место сношения с немецким Генштабом. Основанием для такого предположения может служить установленный ныне факт того, что офицеры флотской разведки и контр-разведки поддерживали тогда тесные отношения с англичанами, в частности с упомянутым Ф. Кроми, и даже создали законспирированную организацию «ОК». Ас ними, в свою очередь, по долгу службы общался Щастный.

Впрочем, документы могли попасть к нему и по другим каналам. Существенным здесь является то, что обстоятельства утечки, изъятия, а также местонахождения оригиналов этих документов интересовали Л. Троцкого больше всего. Из стенограммы допроса на следствии бывшего комиссара флота Е. Блохина хорошо видно, с какой настойчивостью Л. Троцкий выяснял эти вопросы:

«Троцкий: Щастный не сказал, откуда он получил документы?

Блохин: Нет. Сказал, что мы будем это дело расследовать…

Троцкий: Но вы как думаете, откуда он мог получить?

Блохин: Не знаю. Зиновьев говорил, что получил эти же документы у погромщика.

Троцкий: Зиновьев добыл их у контрреволюционера, но каким образом у Щастного были оригиналы?

Блохин: У нас тоже копии.

Троцкий: Хорошо, но каким образом у Щастного были копии?

Блохин: Не знаю.

Троцкий: Вы обязаны были поставить вопрос ребром и выяснить откуда у Щастного эти документы.

Блохин: Он не ответил, потому что велась разведка и Щастный надеялся найти всю организацию»[38].

Представляется, что своим вопросом об оригиналах документов Л. Троцкий невольно выдал личную, лежащую за рамками дела заинтересованность. Предоставил историкам еще одно подтверждение того, что большевики вели тогда свою игру.

Щастный в такой ситуации был вынужден действовать по обстоятельствам. С единственной целью – спасти флот. Именно так сформулировал он свою цель, написав в тезисах «антиправительственного» – по словам Троцкого – доклада, с которым выступил 14 мая на Совете съезда моряков: «Я делаю нечеловеческие усилия спасти флот». Именно с этой целью Алексей Михайлович предпринял попытку разгадать тайну, сопоставляя противоречивые, непонятные с точки зрения здравого смысла действия Троцкого и его приближенных по отношению к флоту с попавшими к нему в руки материалами.

В деле Щастного подшиты копии шести документов, изъятых у него в Москве после ареста. Пять из них начальник «Разведочного отделения» немецкого Генштаба адресовал «Господину председателю Совета Народных Комиссаров» – № 815 от 3 марта, № 1333 от 30 марта, № 1462 от 9 апреля, № 1469 от 10 апреля 1918 года и в дополнение к № 1462 – от 19 апреля 1918 года. Пятый – № 1427 от 9 апреля – комиссар контрразведки при Ставке «Ив. Алексеев» направлял «Высшему военному совету»[39].

Можно долго спорить и рассуждать о подлинности или подложности копий этих документов (путем сопоставления дат, фамилий, событий, изучения соответствующих источников в заграничных архивах и т. п.). Но по большому счету принципиальное значение для нас имеет то обстоятельство, что сегодня можно считать доказанным существование тайных связей немцев с большевиками, финансирование которых осуществлялось как до, так и после Октября.

Между тем Щастный собственноручно написал на обороте одного из указанных документов: «Был взят с собою как материал, компрометирующий ходившие по Петрограду слухи, для того, чтобы показать Коллегии и Высвоенсовету»[40].

Каких-либо доказательств использования Щастным этих документов в контрреволюционных целях ни следствием, ни судом добыто не было. Тем более что они не изымались у Щастного при аресте, как неоднократно утверждал Троцкий. Командующий флотом сам достал из портфеля все привезенные документы, когда нарком «снимал с него показания». Как видно из стенограммы допроса, Щастный с целью аргументировать свою позицию «вынимает записки и смотрит по ним, Троцкий берет записки и читает»[41].

В то же время можно считать установленным, что, проводя собственное расследование (об этом свидетельствуют, в частности, личные записи командующего, стенограмма допроса Блохина и др.), Щастный вплотную приблизился к разгадке тайны. И, вероятно, именно за это был уничтожен.

Выступая в судебных прениях, государственный обвинитель Н.В. Крыленко заявил: «Я утверждаю, что начальник морских сил Щастный поставил себе целью свергнуть Советскую власть, во всех действиях Щастного видна определенная, глубоко политическая линия».

Защитительная речь присяжного поверенного Жданова длилась около двух часов. Стенограмма же зафиксировала всего несколько фраз о том, что «фактического материала слишком мало», и «обвинение главным образом базируется на умозаключениях и выводах, часто явно грешащих против логики». На этом основании он просил суд о полном оправдании подзащитного.

В своем последнем слове Щастный также отверг все обвинения в захвате власти и контрреволюционной агитации, заявив, что «приложил все силы к благополучному выводу Балтийского флота в русские воды, и, таким образом, обвинять его в попытках создать катастрофическое положение во флоте нет никаких оснований».

В заключение Щастный сказал: «С первого момента революции я работал во флоте у всех на виду и ни разу никогда никем не был заподозрен в контрреволюционных проявлениях, хотя занимал целый ряд ответственных постов, и в настоящий момент всеми силами своей души протестую против предъявленных мне обвинений».

Затем судьи верховного трибунала удалились в совещательную комнату. Там они пробыли пять часов, хотя на изготовление трехстраничного рукописного приговора требуется не более получаса. Остается только догадываться, с чем это было связано – с безграмотностью судей или отсутствием единодушия[42]. Тем не менее вердикт подписали все. Возможно, под воздействием все того же Л.Д. Троцкого, который, по некоторым данным, не постеснялся пробраться в совещательную комнату трибунала с тем, чтобы оказать воздействие на членов суда.

Председатель Революционного трибунала при ВЦИК Сергей Павлович Медведев

Затем С.П. Медведев огласил приговор: «Признать виновным, расстрелять. Приговор привести в исполнение в течение 24 часов».

Сразу после суда левые эсеры резко выступили против несправедливого, по их мнению, приговора. Официальное заявление о необходимости пересмотра дела они требовали рассмотреть на расширенном заседании Президиума ВЦИКа. 21 июня присяжный поверенный В.А. Жданов также обратился туда с прошением. В материалах дела его нет. Поэтому приведем прошение защитника полностью: «Приговором от 21 июня с.г. Верховный революционный трибунал при Всероссийском Центральном исполнительном комитете, признав гражданина A.M. Щастного виновным в подстрекательстве и организации, распространении ложных слухов о советской власти и содействии контрреволюции, приговорил его к смертной казни через расстреляние. Приговор этот настолько не соответствует данным дела и поставлен с таким нарушением минимальных требований какого бы то ни было правосудия, что я ходатайствую перед Президиумом ЦИК о немедленной его отмене. Немедленной, ибо он, согласно приговора, должен быть приведен в исполнение в 24 часа.

1. Следственное производство было предъявлено как законченное A.M. Щастному в субботу вечером и оставалась для просмотра 2,5 часа. Обвинительный акт был тогда же передан гр. Щастному.

Таким образом и обвинительный акт, и следствие были закончены одновременно. Прежде чем следствие было закончено, обвинительный акт писался. Познакомившись со следствием и увидав всю неполноту его, A.M. Щастный через меня, своего защитника, просил суд о допросе целого ряда свидетелей, лиц, при которых протекала вся его деятельность, и об истребовании тех документов, которые опровергали бы предъявленное против него обвинение. Суд, рассмотрев эти ходатайства вечером во вторник, отказал в вызове тех свидетелей, которые живут в Москве (Альтфатер), и предоставил мне лично пригласить тех свидетелей, которые живут в Петрограде.