Федор Раззаков - Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард

Федор Ибатович Раззаков

Марина Влади и Высоцкий. Француженка и бард (Вечная история любви)

* * *

Я поля влюбленным постелю —

Пусть поют во сне и наяву!..

Я дышу, и значит — я люблю!

Я люблю, и значит — я живу!

Эти строчки родились из-под пера Владимира Высоцкого не случайно, а стали плодом его отношений с Мариной Влади. Поэтому в народной памяти эта пара до сих пор остается неразделимой. Считается, что именно Марина Влади в каком-то смысле сделала Высоцкого, подарив ему судьбу, яркую и красивую, как кино. Но реальная жизнь, как известно, порой сильно отличается от того, что нам показывают на экране. Вот и в любви Высоцкого и Влади, помимо одухотворенной и страстной стороны, о которой пел бард, была и другая, до сих пор таящая в себе множество тайн и загадок. Каких? Тем, кто хочет найти ответ на этот вопрос, следует прочитать эту книгу, в которой делается попытка рассказать историю взаимоотношений Высоцкого и Влади с разных сторон, в том числе и самых неожиданных.

Четыре брака на двоих

Прежде чем связать стать мужем и женой, Владимир Высоцкий и Марина Влади уже успели дважды побывать в официальных браках. Причем первой это сделала Влади, которая еще в 1955 году вышла замуж за знаменитого актера и режиссера российского происхождения Робера Оссейна (1927) — своего «крестного отца» в большом кинематографе. Отметим, что и сама Влади является русской по происхождению.

Она родилась на три с половиной месяца позже Высоцкого, 10 мая 1938 года, в Париже, в семье Владимира Полякова-Байдарова — артиста оперных театров в Париже и Монте-Карло, уроженца Москвы, переехавшего во Францию во время Первой мировой войны, и Милицы Энвальд, балерины, дочери русского генерала. Псевдоним «Влади» Марина взяла в честь отца.

Свою карьеру в кино Марина начала в 11-летнем возрасте — в 1949 году, сыграв небольшую роль в фильме «Летняя гроза». Причем в большое кино ее привела родная мама, которая именно в ней увидела задатки будущей кинозвезды; остальные три ее дочери — Ольга (1928), Татьяна (1930) и Милица (1932) — были в этом отношении куда скромнее). Вот как об этом рассказывает Татьяна Марет-Фролофф (1923) — женщина, которая была вхожа в их семью и дружила с родителями Влади, поскольку ее родители тоже были из России:

«Марина даже девочкой была очень раскованной. Красивой, дерзкой и настойчивой. Помню случай: Маринке было лет пять, и кто-то из друзей Поляковых подарил ей куклу в русском костюме. Естественно, другие дети захотели поиграть с таким подарком. Но Маринка прижала куклу к себе, топала ногами, плакала и не позволила никому дотронуться до игрушки. Я тогда очень на нее рассердилась, потому и запомнила тот случай. Вся семья Поляковых была творческой: мать — балерина, отец пел романсы. И дочерей они заставляли заниматься танцами. Особенно нравилось это Маринке. Она всегда танцевала с элементами стриптиза. И ее родители это поощряли, они хотели, чтобы их красивая дочка стала известной, снималась в кино. Хорошо помню один Рождественский праздник. На Маринке было голубое платье с синим бантом на поясе. Когда она танцевала, то поднимала платье и ноги так высоко, что были видны ее трусики. И делала она это сознательно. Взрослые хлопали и хвалили ее. Она очень рано научилась соблазнять нужных мужчин, и стать актрисой было ее призванием…

Мама внушала девочке, что для достижения известности все средства хороши. И она внимала этим урокам. Ольга, сестра Марины Влади, рассказывала мне, что Марина потеряла девственность в 15 лет. А первым мужчиной будущей актрисы стал, разумеется, кинопродюсер, причем с благословения матери. Именно таким образом будущая звезда получила свою первую роль в фильме «Черные перья». После выхода этой картины у нее испортился характер…

На этой же картине она познакомилась с 27-летним Марчелло Мастроянни. Она потом признавалась, что он преподал ей первые уроки флирта. Уже опытный в сердечных делах Мастроянни ввел юную подружку в кинотусовку. А Марина тут же переключилась на Марлона Брандо. Влюбилась в него и всерьез строила планы. Но она ему была совершенно не нужна, Брандо хватило ума не связываться с малолеткой. И тогда ее охватила сильнейшая депрессия. Марина закрывалась в комнате, рыдала, швыряла посуду… Однажды, когда девушка в очередной раз закрылась, близкие всерьез испугались, что она что-то сделает с собой, и им пришлось выламывать дверь. Прибегли и к помощи врача, лечил ее мой отец…

Она — настоящая хищница…»

После успешного дебюта в «Летней грозе» фильмы с участием юной Марины Влади стали выходить один за другим. Достаточно сказать, что за пять последующих лет (1950–1954) она снялась почти в 20 фильмах, где играла как главные, так и второстепенные роли. Поэтому в первой половине 50-х она уже стала одной из самых снимаемых молодых актрис французского кинематографа. Впрочем, снималась она не только во Франции, но и в соседней Италии, где только в период 1953–1955 годов сыграла сразу несколько ролей. Там же она сблизилась с коммунистами, что чуть позже скажется на ее дальнейшей судьбе. По ее же словам:

«Мне вспоминается начало 50-х, когда я работала в Италии с режиссерами-коммунистами — Висконти, Пепе де Сантисом, Уго Пирро, Тонино Гуэрра, Карло Лидзани… Мы участвовали в антифашистских демонстрациях, и иногда дело доходило до драк на улицах. Этот пройденный вместе с ними путь сблизил меня тогда с Итальянской коммунистической партией…».

С Робером Оссейном Влади познакомилась, когда ей было всего 11 лет. Напомним, что Оссейн имел русские корни, вернее, корни из России. Дело в том, что его отец — Аминулла Гусейнов — имел азербайджано-таджикские корни, а мама — Анна Миневская — еврейские. Так выйдет, что в последующем почти все мужья Влади обязательно будут иметь еврейские корни: и Бруйе, и Высоцкий, и Шварценберг. Впрочем, и у Высоцкого будет похожая история — он тоже будет выбирать себе в жены евреек. Даже последняя его возлюбленная, на которой он собирался жениться перед самой смертью — Оксана Афанасьева, имела еврейские корни. Но об этом мы расскажем чуть позже, а пока вернемся к Оссейну. По его же словам:

«Встретились мы с Мариной благодаря моей знакомой актрисе Одиль Версуа. В те годы я активно снимался, жил в небольшом отеле на рю Сен-Лэр. Одиль как-то попросила меня сходить с ней за компанию в гости в один большой дружный дом в «Мезон-Лаффитс», где проживало милое русское семейство Поляковых. Одиль уверяла — будет весело. Поляковы чудные люди… Ну, я и пошел.

Едва переступил порог, сразу же обратил внимание па четырех прелестных дочек хозяйки, особенно на Марину, которой в ту пору было всего 11 лет. Но при этом талантливая девочка уже успела дебютировать в кино — успешно снялась в картине «Летняя гроза». Она была похожа на ангела! Золотые вакиты, лучистые глаза, бледная кожа! Такая хрупкая, эмоциональная, нежная! Но какие могут быть взаимоотношения между взрослым мужчиной и ребенком? Наши пути разошлись на несколько лет…

И вот однажды, случайно повстречав на улице Одиль, пригласил ее в театр «Ренессанс» на свой спектакль «Веревка», в котором играл главную роль. Она попросила разрешения прийти с подругами — сестрами Поляковыми: «Оставь билеты и на их имена — Олю, Лену и Марину»».

После представления прелестные создания шумной, душистой стайкой прилетели ко мне в гримерку. Они смеялись, отпускали мне комплименты, а я опять, как много лет назад, все никак не мог отвести глаз от Марины. Она подросла и расцвела, став настоящей красавицей.

Когда девушки ушли, моя коллега, снимавшая грим за соседним зеркалом, как бы невзначай бросила:

— А знаешь, ты ведь женишься на Марине.

— Ты что? — вскрикнул я. — Ей всего 16!

— Увидишь…

После бессонной ночи, тревожно задремав на рассвете, я проснулся совершенно влюбленным. Стал бегать по Парижу, скупать журналы с фотографиями Марины (о ее юном таланте тогда активно писали). Принялся навязываться в гости, и мы с ней часами бродили но городу, по паркам… Нам удалось даже вместе сняться в моем фильме «Мерзавцы попадают в ад» (1954). Помню, съемки проходили в курортном местечке, и в свободное время мы гуляли с Мариной по пляжу Эспигетт. Босиком. Я был совершенно очарован, одурманен ею. А она вела себя сдержанно. И как-то раз заявила: «Перестань стараться понравиться мне, Робер, ты совсем не в моем вкусе. Впрочем, у меня есть к тебе предложение. Чтобы заполучить меня в жены, тебе надо будет чайной ложечкой вычерпать океан. Вот тогда я скажу тебе «да»».

Я не растерялся: «Потребуется очень много времени, но я это сделаю!»…

После того объяснения наш роман стал развиваться стремительно. Я чуть ли не жил в сказочном доме Поляковых, литрами поглощая ароматный чай из их уютного, вечно дымящегося самовара, растроганно слушал задушевные песни сестер и матери. Мы все играли в прятки, бегая наперегонки по заросшему парку… Казалось, в этом теплом оазисе я вдруг неожиданно обрел новую семью…