Олег Арин - Разрушители мозга (О российской лженауке).

Олег Арин

РАЗРУШИТЕЛИ МОЗГА (О российской лженауке)

От составителя

До определенного времени не читал предисловий. Всего, что было под заголовком — «от автора», «от составителя», «введение»… Рассуждая: «Ну что мне могут сказать из того, что я не прочту собственно в книжке?». Такое вот снисходительное отношение, фамильярное похлопывание автора по плечу: «Да ладно тебе распинаться, брат Пушкин, чай, не глупее холодильника, сам сумею понять твой замысел».

Подозреваю, что многие поступают так же. Может, это и оправдано, если речь идет о массе современного чтива, содержание которого дешевле затрат на цветную обложку. Но совершенно неприемлемо, если ты берешь в руки работу ученого. Точнее — РАБОТУ УЧЕНОГО, именно так, с большой буквы.

Потому что в этом случае ты имеешь дело с учебником. И предварительное введение здесь необходимо не только для того, чтобы ответить на вопросы «почему написано?» и «о чем написано?» (это-то как раз не самое сложное), а для того, чтобы понять — как этим пользоваться с максимальной эффективностью в повседневной жизни. Своего рода инструкция, но не в стиле «прочитай, а то проиграешь», а скорее в виде дружеских рекомендаций.

Вот совершенно очевидно, что в современной российской жизни «эксперт», «аналитик», «политолог» — стали чуть ли не ключевыми фигурами. Они везде. В газетах, в шайтан-ящике, в интернете. Они размножаются как кролики и готовы прийти к вам на диван, чтобы выполнить основную, в их понимании, задачу — обоснование политических решений современного российского руководства в глазах общества.

На наших глазах, в короткий срок сформировалось целое сообщество людей, которые объясняют нам, в чем наши интересы и почему этим интересам отвечают ликвидация бесплатного здравоохранения и образования, повышение цен и тарифов, сомнительные внешнеполитические решения — словом, все, что отвергает наш разум.

Обязательным атрибутом эксперта является авторитет (хотя бы и фальшивый), полученный в какой-то области и подтвержденный формальными титулами или хотя бы созданным в общественном мнении мифом.

Ортега-и-Гассет в «Восстании масс» писал об этом новом типе ученого: «Его нельзя назвать образованным так как он полный невежда во всем, что не входит в его специальность; он и не невежда, так как он все таки «человек науки» и знает в совершенстве свой охотный уголок вселенной. Мы должны были бы назвать его «ученым невеждой», и это очень серьезно, это значит, что во всех волосах, ему неизвестных, он поведет себя не как человек, незнакомый с делом, но с авторитетом и амбицией, присущими знатоку и специалисту».

И ценность для политиков участия со стороны такого «эксперта» в пропагандистских акциях никак не связана с уровнем его профессионализма. Одобрение «ученого» носит для власти харизматический характер.

По доброй русской традиции мы и здесь обезьянничаем: «Обоснование решений ссылками на результаты исследований комиссии ученых приобрело в США символическую ритуальную функцию, сходную со средневековой практикой связывать важные решения с прецедентами и пророчествами Священного Писания», — пишет один из социологов науки.

И здесь уже наивно говорить о научной ценности работ и выступлений таких «экспертов». С одной стороны, более-менее сегодня в России изучается лишь то, на что выделяются финансовые ресурсы. А кто «девушку ужинает, тот ее и танцует». Прибавьте к этому стремительное усиление влияния различных внешних сил, «переформатирование» интеллектуальных элит, в том числе национальных аналитических кадров «в рамках» выгодных только этим внешним силам схем, институтов, алгоритмов и стратегий развития.

С другой стороны, в нынешнем «экспертном сообществе» могут удержаться только те, кто говорит «то, что нужно». Будем справедливы — это не обязательно продажные люди (хотя часто это так), это люди, отобранные после изучения их установок. Эксперты, которые могут сказать что-нибудь «не то», вычищаются моментально и необратимо. «Общеизвестно, что ученый, который работает для правительства или для промышленной фирмы, никогда не высказывает публично своего мнения, если нет приказа начальства выступить в защиту интересов организации. И, разумеется, начальство может заставить выполнить это условие, в чем могли убедиться на собственной шкуре многие ученые», — отмечает английский социолог науки Б.Барнес. Вот такой вот «естественный» отбор, такие вот условия сохранения места «под солнцем» или, как модно сейчас говорить — «в обойме».

В итоге, в таких условия собственно здравые идеи отбрасываются или продолжают тонуть в общем потоке конъюнктурного информационного мусора. Этот мусор успешно подхватывается и распространяется средствами массовой информации, тем самым влияя на формирование общественного мнения и определяя политику.

Более того, «продукты жизнедеятельности» вышестоящих «научных экспертов» становятся пищей для «экспертов нижестоящих», многочисленных «политологов, публицистов, аналитиков и политических обозревателей». Наевшись этих «продуктов», они испытывают настоящее облегчение, потому как воспринимают их как «руководящие и направляющие сигналы». И любой казус может комментироваться в духе этих указаний, с претензией на глубину и понимание — более того, с успокаивающим ощущением, что они действительно знают, что происходит в стране и в мире. Путин едет на трехколесном байке по Севастополю? Все понятно. Выборы начались.

Путин в горящих лесах, а Медведев в Кремле? Вот она, разница, которая и определит выбор.

Медведев остановил вырубку Химкинского леса? Прислушался к гражданскому обществу! Ищет поддержку в рядах оппозиции, чтобы было с чем идти на выборы!

Путин едет на желтой «Ладе»? Цвет майки лидера!

Лужков отправлен в отставку? Победа Медведева над Путиным! Назначен Собянин? Победа Путина над Медведевым!

Республиканцы победили на выборах в Конгресс США? Ну, все, «перезагрузка» под вопросом, а ведь Путин в ней сомневался. Теперь у Медведева нет аргументов в разговоре с Путиным о том, кто будет выдвигаться.

Публичная политика в России — калека, которого мучают фантомные боли: «экспертное сообщество» ищет отсутствующий орган там, где, на самом деле, пустота. Об аналитике и научном исследовании речь не идет. То, что происходит — называется «ловлей сигналов».

Основной поток «аналитической» продукции носит преимущественно описательный характер (причем не с элементами анализа, а скорее некой претензией на него). В итоге страдают долгосрочные интересы России, ее двусторонние и многосторонние отношения. Данные интересы, политика и сами отношения не обеспечиваются и не сопровождаются необходимым качеством анализа и прогноза, а соответственно — грамотными рекомендациями. Отсутствует комплексное понимание значения постсоветских стран и регионов, до сих пор так и не выработаны новые стратегические подходы и концепции по развитию двусторонних и многосторонних отношений. Все это ведет к многочисленным ошибкам и просчетам в российской политике, неуклонной утрате Россией своей роли. Мы действительно остались на обочине мира, о чем Олег Алексеевич Арин уже писал в своих книгах.

И вопрос не в том, чтобы создавать больше «независимых» аналитических структур: аналитических подразделений, институтов, центров, разнообразных «фабрик мысли», как это предлагают некоторые представители оппозиции. Этих структур и так уже слишком много, причем много было и много создается, а количество так и не перерастает в качество.

Вопрос в том, что порочен метод мышления «ученых», составляющих костяк российского т. н. «экспертного сообщества». Процитирую О.А. Арина: «Они констатируют факты как ученые, но не переживают за то, что случилось с российской наукой» — это одна сторона. Но есть и другая — когда ложно понимаемый имидж и «национальная гордость», помноженные на конъюнктурные соображения заставляют толковать факты не в их объективном значении, а в выгодном направлении, необъективно и неадекватно».

Словом, сплошной «еслибизм и долларгазм», который определяет сегодня и без того порочный «русский умострой», то есть, по определению О.А. Арина, «вылепливание в мозгу того, чего нет в мире, но чего хочется ему, русскому, чтобы было».

Как результат — «элита России» живет в мире мифов и грез, деля шкуру неубитого медведя и побеждая на вымышленных фронтах.

Всего лишь два примера, приводимых О.А. Ариным: «Уже давно замечено, что русские любят делить шкуру не убитого медведя. Вот еще один пример из этой серии. Со ссылкой на «Независимую газету» авторы пишут: «Имеются необходимые условия для того, чтобы, например, к 2005 г. захватить 25–30 % мирового рынка интеллектуальных технологий и программных продуктов, общий объем которого будет составлять не менее 40 млрд долл. в год» (с.64). Правда, они оговаривают, что для этого необходимо осуществить реформу всей сферы НИОКР и высшего образования. Вот на этом последнем и надо было сконцентрироваться: в состояние ли нынешняя власть осуществить такую реформу, а потом уже подсчитывать, какой процент рынка мы «захватим»».