Юрий Дроздов - Я принимал у агента присягу на верность фюреру

"Я принимал у агента присягу на верность фюреру"

Откровения главного советского разведчика-нелегала

Генерал Дроздов в рабочем кабинете. Фото: Сергей Савоятьянов

Российская газета: Юрий Иванович, с 1979-го по август 1991-го вы руководили Управлением "С" КГБ СССР. Что это за организация?

Юрий Дроздов: Это было одно из управлений разведки, которое решало свои задачи с нелегальных (иностранных) позиций. Причем максимально автономное. При мне в нем работали сотрудники - представители 30 национальностей СССР и других стран.

РГ: Какие требования предъявлялись к разведчику-нелегалу?

Дроздов: Нелегал - это разведчик, который действует, не отличаясь от жителей страны, где он находится. В нелегальной разведке многое обнажено, почти все воспринимается обостренно, болезненно, если ты сам не подчинил себя требованиям службы. Главное из них - полная откровенность и отчетность во всех твоих делах, включая личную жизнь.

РГ: А как же личная свобода?

Дроздов: Живи, пользуйся, люби, но помни о взятых на себя обязательствах. Тебя в разведку на службу насильно не тянули. Ты пришел добровольно, и тебе с самого начала сказали, что тебе будут доверять, но будут и проверять. Внешне же умей быть как все, ничем не выделяйся из общей массы, соблюдай конспирацию везде и во всем. Будь готов и к тому, что тебе поручат то, что связано с риском для жизни.

РГ: Как проходило ваше назначение в нелегалы?

Дроздов: Это было в Германии. Кадровики направили меня к одному из руководителей подразделения нелегальной разведки полковнику Кирюхину. В его кабинете я застал группу сотрудников, критически посмотревших на бывшего армейского капитана. Но мне пришлось обстоятельно ответить лишь на один вопрос: смогу ли я "сделать" жизнь другого человека?

"Сделать" можно, но как это трудно, сколько разных особенностей следует предусмотреть. Этот участок работы в нелегальной разведке самый трудный и наиболее важный, хотя, если честно, и самый нудный.

Вскоре в одной из мастерских Лейпцига немец-рабочий спросил меня: "Откуда ты, земляк?". Из Силезии, ответил я, и мы хорошо поговорили с "земляком". В том году я часами мотался по Западному Берлину, слушал речь немцев, впитывал ее эмоциональную окраску, старался перенять манеру поведения разных людей... Характер заданий становился острее, использование иностранных документов продолжительнее.

РГ: Огласку получила роль некоего Юргена Дривса, "родственника" легендарного разведчика Абеля, сыгранная вами.

Дроздов: Рудольф Иванович Абель (настоящая фамилия Фишер) был полковником КГБ, разведчиком-нелегалом. Родился в семье большевика-рабочего. В 1925 г. ушел по призыву в Красную Армию, потом стал сотрудником IV управления НКВД. После войны его направили в США. Работал под тремя псевдонимами: Мартина Коллинза, Марка и художника Эмиля Голдфуса. Его выдал радист Рейно Хейханнен. Абеля всячески пытались перевербовать, но он остался непреклонен. Даже когда ему грозила смертная казнь.

Как советского резидента, руководившего разведсетью в США 9 лет, его приговорили к 30 годам заключения. Было ему тогда 55 лет.

Рудольф Иванович свободно говорил по-английски, знал еще пять языков, имел специальность инженера-электронщика, был знаком с ядерной физикой, увлекался математикой и криптографией, был музыкантом и художником. Его адвокат на процессе американец Джеймс Бритт Донован говорил: "Как личность Рудольфа просто нельзя было не любить". А шеф ЦРУ Аллен Даллес сказал о нем: "Я хотел бы, чтобы мы имели трех-четырех таких человек, как Абель, в Москве".

РГ: И как вы участвовали в освобождении Абеля?

Дроздов: В 1958 году ЦРУ разрешило Абелю переписку с родными на родине. В Центре решили включиться в нее с территории Германии. Был "сделан" двоюродный брат Абеля мелкий служащий Юрген Дривс, проживающий в ГДР. Им было поручено стать мне. Юрген наладил переписку с Абелем через адвоката. И в своих письмах сообщал ему, что родные и близкие помнят о нем и сделают все, чтобы вернуть к семье. Американцы, естественно, читали наши письма, проверяли, есть ли такой Юрген Дривс на самом деле, убедились, что мы очень заинтересованы в освобождении Абеля, и когда в 1960 году летчик-шпион Пауэрс был сбит над Уралом и доставлен в Москву, предложили обменять двух разведчиков. Мы согласились. В процедуре обмена участвовал и я. Через сутки после обмена Абель улетел в Москву.

РГ: Вы с ним еще встречались?

Дроздов: Один раз в конце 1960-х, когда я прилетел в Центр из Китая в короткую командировку. Произошло это в столовой здания на Лубянке. Абель узнал меня, подошел, поблагодарил, сказал, что надо бы пообщаться хоть через пять лет. К сожалению, я в тот день возвращался в Пекин...

РГ: Из американских СМИ я знаю, что преемником Абеля в США стал некий Георгий. Что он основал там свою компанию и стал даже субконтрактором Пентагона по осуществлению программы ракеты "Титан". Георгий работал в США 15 лет, получая множество патентов по технологии вооружений и передавая их в КГБ. Так вот, пишут американцы, руководил Георгием Юрий Дроздов. Что скажете?

Дроздов: Рассказывать обо всем, что связано с Георгием, время не пришло. В работе с ним участвовали и другие сотрудники.

Скажу лишь, что арест Абеля серьезно сказался на нашей работе в США. Агентура была временно выведена или законсервирована. Но обстановка требовала продолжать работу. И тогда пришло время включить в игру Георгия. Но предварительно надо было не только обеспечить его безопасность, но и создать условия для контроля за ходом его проверки американцами: нам ведь удалось заинтересовать тамошних работодателей в этом специалисте. У одного из наших сотрудников родилась идея проникнуть в находящийся под контролем спецслужб пункт спецсвязи, через который проходили все служебные отправления. Идею подхватили и по решению руководства я превратился в почтового инспектора Клейнерта. Эта роль заставила меня вспомнить присказку одного французского полководца перед боем: "Дрожишь, скелет? Ты задрожишь еще сильнее, когда узнаешь, куда я тебя поведу".

Я пошел и выдержал, завел новых знакомых, друзей, выполнил свою инспекторскую функцию. Группа обеспечения операции работала в одном ритме с фирмами ФРГ и США, заинтересованными в Георгии как в специалисте. Фирмы ждали его. Перехватив документы проверки и направив необходимые для внедрения Георгия документы, Дроздов-Клейнерт вернулся в Восточный Берлин.

А через несколько дней мы провожали Георгия за океан. На дружеской вечеринке он окрестил меня министром документации.

В США, где он жил, его немного недолюбливали за... нацистское прошлое. Работал он там 15 лет, Центр был им доволен. Благополучно вернулся домой, но здесь заболел перитонитом, и спасти его врачи не смогли. Все годы жизни Георгия в США с ним была наша разведчица из иностранных граждан. После его смерти она попросила отпустить ее со службы. Мы удовлетворили просьбу. Больше ничего о работе Георгия говорить не буду.

РГ: По воспоминаниям ваших коллег, в Москве Абеля и Георгия встретили тепло, отметили достойно. Тем не менее Рудольф Иванович якобы переживал, что его не допускают до оперативной работы. В этой связи вот какой вопрос. Доводилось слышать, что в сталинские времена, когда наши разведчики-нелегалы возвращались домой, их, как правило, уничтожали. Или ерунда все это?

Дроздов: Отнюдь не ерунда. Машина репрессий тех лет перемалывала и чекистов. Среди расстрелянных были и разведчики. Вся вина их зачастую состояла в том, что они слишком много знали о том, сколько ошибочных решений было принято сталинским руководством вопреки информации, поступавшей от разведки.

Но и в те годы террора советская разведка продолжала выполнять свой долг перед Родиной. Вообще главная черта наших разведчиков, людей самых разных национальностей, во все времена - и до Октябрьской революции, и после - была неизменна: забота об интересах единого и могучего государства.

РГ: В вашей биографии есть совсем экзотическая фамилия: барон фон Хоэнштайн. А это что была за "птица"?

Дроздов: В 1961 году в Западной Германии разведслужбой БНД был арестован наш ценнейший разведчик Хайнц Фельфе. 10 лет он снабжал Москву важнейшей информацией о работе западных разведок против СССР и других стран соцлагеря. Это была большая потеря. Надо было возмещать утрату. Как? Родился план: легендировать где-нибудь существование в Латинской Америке организации из немецких нацистов и, используя эту легенду, войти в контакт с БНД. Цель - завербовать из сотрудников БНД из числа ярых сторонников Гитлера, а таковые там были, - полезного нам человека. Естественно, он должен был быть уверен, что работает на своих единомышленников, волею судьбы оказавшихся за пределами родной страны.