Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №11 (2001) Страница 10

А последние строки ее последнего стихотворения звучали так:

...Как летит под откос Россия,

Не могу, не хочу смотреть.

Крупнейшие ученые-атомщики, академики Легасов и Нечай покончили жизни самоубийством. Вот что пишет о гибели Владимира Нечая один из немногих честных иностранных журналистов, живших в России, итальянец Джульетто Кьеза в своей книге “Прощай, Россия!”: “...Он покончил с собой пулей в висок в своем кабинете в Челябинске-70 в одно серое ноябрьское утро шестого года эры Ельцина.

Нечай был директором ядерного центра в Челябинске-70, бывшем секретном городе бывшего Советского Союза, где и сегодня — как бы это ни казалось абсурдным — действует полный цикл производства термоядерного оружия...

Он служил своей стране. Он был из тех, кто верит, кто не ворует, кто не думает только о своем кармане. Он ждал, что Москва выплатит его подчиненным долги, от которых зависело выживание целого города. 30 тысяч его жителей и тончайших и ужасающе опасных аппаратов, над которыми они работали. Он ждал поступления 58 миллионов долларов. Но взамен получил собственную зарплату за май: 250 000 рублей — неполные 50 долларов.

Владимир Нечай застрелился, и мы не знаем, был ли этот последний жест продиктован отчаянием или стыдом или, наоборот, гордостью или печалью. Он был ученым, на чьем потертом пиджаке, висящем теперь в единственном шкафу, какой есть в его доме, едва умещались самые почетные награды его страны. Если бы он немного подсуетился, то сумел бы эмигрировать и был бы принят с распростертыми объятиями — и с отличной зарплатой — в любом из сотни зарубежных исследовательских институтов”.

Джульетто Кьеза, этот итальянец, любящий Россию сильнее многих русских, сумел расслышать страшный подземный гул, не доходящий до сановных ушей “россиянской элиты”. Кьеза свидетельствует: на похоронах Нечая “один из присутствующих вполголоса проговорил после церемонии: “Другой на его месте выбрал бы другой способ...” ...Все поняли, какой “другой способ” имелся в виду. Боже мой! Неужели в Москве не отдают себе отчета, насколько опасно доводить до такого отчаяния людей, в чьих руках основная ответственность за ядерный арсенал страны? В России, однако, это возможно”.

* * *

Что же рекомендуют ученые-суицидологи, какие барьеры надо поставить на пути этой национальной напасти — вала самоубийств, обрекающего русских на участь леммингов?

Ответы незамысловаты: “Наличие семьи — в целом антисуицидальный фактор. Уровень самоубийств среди несемейных, одиноких, обычно выше” (“Социс”, № 5/99, с. 82).

Ведущий суицидолог нашей страны Айна Григорьевна Амбрумова на вопрос журналиста “Комсомольской правды”: “Что может спасти нас от отчаяния?” — отвечает так: “Прежде всего — духовные ценности. Ибо одна из причин отчаяния — утрата смысла жизни, потеря духовных ценностей. Религия — это мощный антисуицидальный барьер”(“Комсомольская правда”, 01.06.94).

Все в этом ответе вроде бы верно, слова все правильные. Но это — скорее путь индивидуального спасения. А суицид — болезнь социальная, т. е. общественная, стало быть, и рецепты должны быть социальными, обращенными не столько к индивиду, сколько к тяжело больному обществу.

И.Медведева, Т.Шишова • Логика глобализма (Наш современник N11 2001)

ИРИНА МЕДВЕДЕВА, ТАТЬЯНА ШИШОВА

ЛОГИКА ГЛОБАЛИЗМА*

В последнее время с самых разных трибун все чаще звучат слова “глобализм” и “глобализация”, скоро уже и дети будут без запинки произносить эти термины. Однако, по нашим наблюдениям, почти никто толком не представляет себе реальности, стоящей за этими “словами-амебами” — именно так охарактеризовал подобный, нарочито расплывчатый “современный” лексикон известный политолог С. Г. Кара-Мурза. Мы, конечно, тоже не претендуем на всю полноту картины, но постараемся набросать ее хотя бы эскизно, в общих чертах.

Можно сколько угодно говорить, что глобализация — создание “единого экономического и информационного пространства”, “открытого общества”, “мирового рынка”, но все это эвфемизмы, дымовая завеса. На самом деле речь идет о построении всемирного государства с единым правительством и единой армией, общими для всех финансами, законами и культурой. И разворачиваться этот проект начал еще в 60—70-е гг., когда международные организации типа ООН стали приобретать все больший авторитет и власть, а национальный суверенитет стран, их валюта и традиционный уклад жизни, напротив, стали целенаправленно ослабляться. Но пока существовал Советский Союз, суть западного глобалистского “проекта” оставалась закамуфлированной. С уничтожением СССР Америке — главной его носительнице — опасаться стало некого.

Все под одним законом

Вряд ли многие из нас уже осознали подлинный смысл того принципа приоритетности международного права над национальным законодательством, который провозглашен в российской Конституции 1993 года. А те, кто ознакомился с этим документом, в основном склонны толковать подобный, заявленный в Конституции, приоритет в соответствии со старым, свойственным многим нашим правозащитникам упованием — дескать, “заграница нам поможет”. Хотя после бомбежек Сербии и абсолютно безрезультатных попыток обратиться по этому поводу в Международный трибунал романтических иллюзий в отношении “заграницы” у нас в стране поубавилось. Но и реалистических образов на месте тех иллюзий пока не возникло.

Реальность же заключается в том, что — по нашей новой Конституции — если российские законы вступают в противоречие с международными, то предпочтение отдается последним.

А теперь подумаем: национальные законы, они что выражают? — В общем-то, национальные интересы, национальные понятия о полезном и вредном, допустимом и недопустимом. И всегда ли международные законы стоят на страже национальных интересов того или иного государства?

Нет, конечно, ведь у разных государств разные понятия о пользе и вреде. Скажем, Америка до сих пор не подписала Международную конвенцию о правах ребенка. А знаете почему? — Потому что тогда пришлось бы отменить смертную казнь для несовершеннолетних преступников, записанную в законодательстве некоторых штатов. Мы же, напротив, провозгласив приоритет международных законов, вынуждены не применять смертную казнь даже к взрослым садистам, на совести которых десятки зверских убийств.

Или, к примеру, в Парламентской Ассамблее Совета Европы в июне 2000 г. прозвучал доклад “Положение лесбиянок и геев в государствах — членах Совета Европы”. И в Российскую Государственную Думу поступили рекомендации узаконить “партнерские связи” (т. е. браки) гомосексуалистов и выпустить из тюрьмы лиц, осужденных за совращение детей в возрасте от четырнадцати лет и старше. Дума послушно снизила порог ответственности за растление малолетних — теперь растлителя привлекают к суду только, если его жертве четырнадцати еще не исполнилось. А если исполнилось — неподсуден.

Была в числе тех рекомендаций и такая: “Принять позитивные меры для борьбы с проявлениями гомофобии (отрицательное отношение к гомосексуалистам. — Прим. авт. ), особенно в школах, медицине, в Вооруженных силах и в полиции”. Набор “позитивных мер” очевиден — тут и соответствующее “сексуальное просвещение”, и исключение гомосексуализма из разряда сексопатологии, и уголовная ответственность тех, кто смеет порицать педерастию. И если глобалистская установка на приоритет международного права сохранится, “позитивные меры” дойдут до организации в школах клубов поддержки гомосексуальных меньшинств. Как в Америке, где членство в таких школьных организациях называется общественной работой и дает большие преимущества при поступлении в самые престижные университеты.

Вы спросите: “А как же суверенитет, национальная независимость? С какой стати международные организации будут учить нас жить?”

Но в том-то и дело, что при построении всемирного государства национальный суверенитет последовательно ослабляется, а реальная власть переходит к транснациональным корпорациям (ТНК) и международным, наднациональным организациям. И посмотрите, как происходит вмешательство этих глобалистских структур во внутренние дела юридически пока еще независимых государств. Как сурово караются непокорные, как стираются государственные границы между покорными. Как ослабляются национальные валюты — что проделали с рублем, все мы ощутили на своей шкуре. А судьба многих других валют немногим лучше.

Общие деньги для нового мира