Газета Завтра Газета - Газета Завтра 340 (23 2000) Страница 10

Говорил комбат спокойно, вполголоса, и танки, фонтанируя плотным дымом, глушили его речь.

— Все. Пошли, ребята! — кивнув на танки, сказал комбат, и группа захвата встала с земли, поправляя каски на вспотевших головах.

Танки протиснулись во двор, подплыли к дому и загородили окна. Гранатометов у Шамиля не осталось. По броне цокали пули, путались меж стен и бортов, грызли от злости глину.

Таясь за броней, пехотинцы облепили дом, и ротный капитан кинул в щель окна наступательную гранату, от которой больше грохота, чем смерти. Наученный войной солдат бросил "эфку" под деревянную дверь, и дверь выбило взрывом. Балакин побежал к пролому, толкая перед собой пленного чеченца.

— Показывай, где тут что. Веди!

В серой глубине застучал пулемет, нашпиговав чеченца острым свинцом. Он рухнул на спину, не издав ни звука, и стал набухать кровью. Оголенный, открытый смерти Балакин, не получив ни единой пули, увидел черный зрачок пулеметного ствола, направленного прямо на него, почувствовал ледяной укол в сердце и стал падать на пол. Он падал почему-то медленно, видел черный зрачок стоящего на полу пулемета, который моргал быстрым пламенем, видел зеленую тюбетейку над стволом и ударившую вдруг откуда-то сбоку по тюбетейке ногу в пыльном военном ботинке. Балакин не слышал полета пуль над головой и поначалу даже окриков Ивана, матерого прапорщика, приставленного комбатом для сохранения его жизни. Это Иван отключил пулеметчика, который теперь распластался на полу.

— Вы живы, товарищ подполковник? — Иван осторожно пошел по коридору, наступая толстыми подошвами на теплые гильзы.

Солдаты, наполнив дом, собирали оружие, поглядывая на забрызганные кровью тела. К Балакину вернулись звуки, и он четко услышал скрип и звон гильз под ногами прапорщика и гулкие удары своего сердца.

— Вы живы? — присел к нему Иван.

— Вроде, — равнодушно, чужим голосом ответил Балакин, пытаясь поднять свое онемевшее тело. Левый рукав его куртки был в крови убитого чеченца.

— Нигде не зацепило вас? — переживал Иван, ощупывая плечи и руки Балакина.

— Нигде, сухими губами произнес Балакин и выплыл во двор.

Он присел у стены так, чтоб видно было всех выходящих из дома. Вокруг него по взмаху руки прапорщика Ивана завертелся сержант-санинструктор с перевязочным пакетом.

— Ты что, сынок? — устало спросил Балакин.

— У вас рука... — сержант кивнул на бурый балакинский рукав.

— Сынок, своих починяй. У меня все нормально.

Вынесли сначала оружие, потом четыре сочащихся тела и напоследок вывели оглушенного пулеметчика в американском оливковом камуфляже. Из уха и одной ноздри пулеметчика плыла кровь.

Глава администрации подошел к этому невысокому, но от худобы казавшемуся длинным человеку лет пятидесяти и громко, на весь двор, сказал:

— Это Шамиль!

Сказал без испуга и робости, но с распухающим торжеством в груди. Солдаты потянулись во двор, чтоб посмотреть на живого Шамиля, легендарного и жестокого. Он шесть лет никому не проигрывал и никому не кланялся.

Шамиль, приходЯ в себЯ после удара, буравил лица окружавших его людей алмазными сверлами серых глаз. Веснушчатый солдат толкнул его в спину, направляя к Балакину, и Шамиль пошел, покачиваясь от злости. Он остановился против сидящего в холодке Балакина и ощупал его взглядом. Балакину неловко стало за сидячее свое состояние, и он поднялся.

— Я Балакин, старший здесь командир.

Шамиль разжал безгубый рот — черную яму, окруженную трехдневной щетиной, и все услышали надтреснутый его голос.

— Я Шамиль. И ты меня знаешь...

— Мы считали тебя серьезным противником, уважали за воинское мужество, но теперь ты в плену и подчиняешься мне, — с достоинством произнес Балакин, подражая, как он считал, Маршалу Жукову. Его любимому полководцу.

— Тебя еще будут допрашивать, — продолжил Балакин, — а пока ответь: сколько людей у тебя было на момент окружения, где они сейчас?

Шамиль, выслушав вопрос, молча развернулся к лежащим в ряд четырем телам и всмотрелся. Тут и Балакин, и местный глава администрации, и комбат, и замначпо, и веснушчатый солдат-конвоир, и еще кто-то тоже стали рассматривать облепленные мухами дырявые в нескольких местах тела погибших. Один из них еще дышал, но жить ему оставалось недолго, и это все понимали.

Шамиль, показав рукой на троих, сказал, что трое — его люди, а тот, что в голубой одежде, в отряде не состоял.

— Об остальных я ничего не знаю, — отрезал Шамиль.

— Мы думали, это твой родственник, — слегка пожалел о случившемся Балакин.

Шамиль помолчал, вытер кровь, сочащуюся из уха и ноздри, чмыхнул носом и, не меняя тона, произнес:

— Это не родственник. Это мой сын...

Сознание Балакина заволокло туманом. Он ощущал это физически, стремился преодолеть его плотность, и наконец, через рваные разрывы тумана, к нему пробилась мысль, что это черт знает что и Бога на свете нет. Ему самому мысль казалась ясной.

— Я не хотел, чтобы он воевал. Он учился в Махачкале. Осенью бросил. Боялся, что его из-за меня арестуют. Приехал сюда. Я отвез его в этот поселок. Поселил у дальней родни. Вместе с женой. Я хотел, чтобы он пережил войну. Я сам заставил его выйти из окруженного поселка, чтоб не попал под бомбу.

Берег сына Шамиль, охранял от пули и людской молвы, от госбезопасности и мобилизации... И не уберег...

— Вы напрасно его убили, — заключил свой короткий рассказ Шамиль и прострелил взглядом растерянного Балакина, — он ничего плохого вам не сделал.

— Мы его не убивали, — напористо стал оправдываться Балакин, — ты сам его убил. В нем пули из твоего пулемета.

— Нет, — крутил головой Шамиль, — это ты, командир, убил моего сына. И Аллах тебя покарает.

Балакин постыдился спорить дальше. Он отвел взгляд от бронепробивающих глаз Шамиля и смотрел на мертвого декханина, бывшего студента. Мысль о Боге и черте не уходила. А Шамиль, потерявший в жизни все, вдруг рванулся из круга офицеров, ударил кулаком в лицо зазевавшегося солдата-конвоира, вырвал у него автомат, передернул затвор...

Офицеры, растерявшись от наглости пленника, стояли молча и лишь глядели удивленно на Шамиля. Только чеченец — глава администрации — выхватил из кармана пиджака пистолет и сдвинул флажок предохранителя...

Шамиль сыпанул очередь в сторону Балакина. Но тот стоял в глубине круга, и все пули достались замначпо Постникову, который стоял с краю, ближе всех к Шамилю...

Глава администрации, вытянув длинную руку с пистолетом, выстрелил Шамилю в грудь. Шамиль упал на солдата-конвоира, тот, шустренько выбравшись из-под рухнувшего на него тела, выхватил из ослабевших рук автомат, выпустил очередь по лежащему. Перепрыгнув через мгновенно умершего замначпо, комбат подлетел к солдату и, схватив его за куртку, затряс, обрывая пуговицы:

— Солдат! Я тебя убью! Фамилия? Фамилия твоя как?!

— Прекратить! Прекратить! — заорал Балакин, позеленев лицом, и хрястнул о сухую закаменевшую землю свои итальянские очки.

Комбат бросил тормошить солдата и повернулся к задыхавшемуся Балакину.

— Отставить! — на пределе закричал Балакин и, видимо, вмиг обессилев, медленно побрел к технике.

Никто не расходился. Никто не двинулся с места. Никто не проронил ни слова. Лишь два выстрела донеслись издали. Это тихий офицер госбезопасности под шумок расстрелял двух отсеянных на фильтропункте ингушей-наемников, и два диких голубя, прошелестев крыльями, унесли в клювах их души. И пришла тишина...

Советуем: горящие туры в норвегию 4 от лучшего турагентства.

Николай Коньков РАЗРУШИТЬ КАРФАГЕН!

Carthaginem esse delendam!

Cato Maior

О ДУМСКИХ СЛУШАНИЯХ 16 МАЯ

"Второй призыв реформаторов", связанный с возвышением фигуры Путина, еще раз продемонстрировал полную зависимость всей политической системы России от интересов стран так называемого "золотого миллиарда", прежде всего США. Не будь такой зависимости — за ратификацией самоубийственного договора СНВ-2 немедленно последовал бы уход из Думы фракций и депутатов, голосовавших против уничтожения отечественных тяжелых ракет. Не будь такой зависимости — распад СССР не продолжался бы фактическим распадом Российской Федерации. Не будь такой зависимости — за рубеж не вывозились бы ежегодно результаты труда 8-12 млн. русских "рабов" (что в денежном эквиваленте составляет 20-30 млрд.долл.). Но такая зависимость есть.