Газета Завтра Газета - Газета Завтра 908 (15 2011) Страница 10

Давайте посмотрим, что принесет длительное существование "Русской республики" в составе Российской Федерации? "Русская республика" будет похожа на такого двугорбого головастика: очень толстая голова — это, соответственно, европейская часть. Тулово чуть-чуть поменьше — Тюмень, нефтегазоносная Западная Сибирь. И дальше — длинный хвостик вдоль Транссиба. С созданием такой вот "Русской республики" в составе РФ появляется огромный субъект Федерации, в котором концентрируется где-то 80% экономики и 60% населения. Такой субъект неминуемо становится конкурентом имеющегося федерального центра и стремится отобрать у Москвы налоговые поступления. И русским областям и краям придется содержать за свой счет уже не два эшелона бюрократии (то есть губернскую и федеральную, как сейчас), а все три — губернский, русско-республиканский и федеральный.

Безусловно, тут мы увидим повторение сценария 1990-91 годов. "Русская республика" во главе с новым Ельциным борется с новым Горбачевым. Отвалившаяся потом от РФ "Русская республика" останется сырьевой и деградировавшей и, что самое интересное, продолжит дальше свое дробление. Я уже не говорю о тех конфликтах за месторождения и территории, которые придется выдержать с Татарией и Башкирией. Ибо не факт, что они захотят войти в "Русскую республику".

Еще одна большая проблема — давайте не забывать, что ныне сложившаяся сырьевая, трубная экономика способна обеспечить нормальные условия существования не более 25% населения. Это уже даже либералы признают. Для того, чтобы обеспечить вот то самое социальное государство, о котором Константин Крылов говорил, чтобы каждому дать хороший минимум, простите, придется новую индустриализацию проводить. И на капиталистических началах вы ее не проведете.

Я предлагаю альтернативу опасному процессу создания "Русской республики" или просто национального государства. Почему бы не запустить процесс создания новой Советской власти? Именно советской, а не коммунистической, подчеркиваю. С созданием той самой системы динамических советов, с вертикальными социальными лифтами, которые ходят и вверх, и вниз, когда избравший может отозвать свой голос, когда существует система, по которой несколько тысяч людей выбирают местный совет, местный совет выбирает и способен отозвать назад человека в региональный совет и т. д. Это такая система динамической демократии, ее предложил Игорь Бощенко.

Думаю, что существование такой системы автоматически приведет к тому, что будет доминировать 80% населения, именно русского населения, как создающего главное богатство, без опасного территориального и национального разделения. Кроме того, такая система советов (плюс экономическая демократия на предприятиях — система собственности работников на свои предприятия) приведет к ослаблению власти так называемых этнократий, всех этих национальных автономий. Мы обойдем эту бюрократию среднего звена. А заодно избежим формирования бутафорской демократии западного типа и построим свою, русскую демократию. Мало того, мы обгоним Запад в общественном отношении, потому что для рывка вперед потребуются более передовые общественные отношения. И мы не назад будем смотреть, а вперед!

Оптимально было бы думать о создании Русского союза, о воссоединении великороссов, малороссов-украинцев и белорусов. Мы должны на это работать! Это тот самый будущий экономический блок, тот самый мир-экономика с 200-миллионным внутренним рынком, который нам позволит выжить.

Считаю, что на выборах 2011-2012 годов будет выброшена и разыграна карта русского "уменьшительного национализма", это видно невооруженным глазом. Уже сейчас правящие прозападные либералы поддерживают сценарий развала — нового 1991 года. Думаю, что нам надо идти не по ложному пути, а вперед. В будущем, все-таки мы — великая держава. В будущем Бог — на стороне больших батальонов, на стороне тех, кто сможет построить жизнеспособную, самодостаточную экономически империю.

Новинка. Всё о часах: повседневные копии часов ROLEX по доступной цене. Romain Jerome.

Татьяна Боровикова -- «Много деток — хорошо!»

2010 ГОД. РОССИЯ. КРЕСТНЫЙ ХОД.

Противостояние "реформаторов" и нашего многострадального народа вступило в новую фазу. Ювенальная юстиция — это попытка разрушить российские семьи и лишить нас права воспитывать наших детей в соответствии с нашей культурой и религиозными традициями.

Об этой и о многих других проблемах мы беседуем с председателем Совета Сообщества многодетных и приемных детей России "Много деток — хорошо" Татьяной Михайловной БоровиковоЙ.

"Завтра". Наверное, стоит начать с краткой неформальной автобиографической справки?

Татьяна Боровикова. Я — многодетная мама, у меня четверо детей. Мои родители — научные работники, у нас в семье царил культ книги и образования. Поэтому я учусь почти всю сознательную жизнь. Закончила сперва МГИМО, потом — Академию стратегического управления при Правительстве. Уже потом училась в Свято-Тихвинском Православном Гуманитарном университете, получила духовное образование.

Так сложилось, что в течение долгого времени я была этакой бизнесвумен. У меня был всего один ребёнок, я занималась всё больше бизнесом, издавала журнал. Очень много работала за границей — в Швейцарии, в Бельгии, в Америке. Ещё когда у меня был один ребёнок, я старалась работать, делать карьеру, путешествовать, учиться. И вдруг, в какой-то момент, я поняла, что что-то очень важное упущено в жизни. И что очень хочется на самом деле семью, детей...

"Завтра". Вы тогда уже были воцерковлены?

Т.Б. Это всё приходило постепенно. С воцерковлением мне стало очевидно, что мы во многом ориентируемся на какие-то неестественные вещи, которые на самом деле не так важны для счастья.

Я крестилась уже более чем в сознательном возрасте — в 28 лет. Причём это не было такое вот рассудочное действо, я просто интуитивно понимала, что много уже видела всяких духовных практик, и храмов, и костёлов, и соборов, и Ватикан, и так далее, — но я понимала, что русская духовная культура — это то, чего нет выше в мире. Я уже тогда понимала, что если мне нужна будет вера, то это будет православная вера.

В 28 лет я крестилась, первому моему сыну было уже три года. К тому моменту мы расстались с первым мужем, и я была, можно сказать, в свободном полёте, высокооплачиваемый сотрудник. С точки зрения приземлённой, практической, у меня всё было хорошо.

Но спокойствия на душе не было, какого-то удовлетворения жизнью не было. И когда я покрестилась — первая исповедь, первые молитвы — я стала путешествовать со своими знакомыми, которые начали ездить в монастыри. Монастыри тогда только-только вернули, всё было чуть ли не в руинах. Это было что-то совершенно новое в жизни. Довелось побывать и в Дивеево, и в Новгороде, в Твери, в разных местах Росии, где совершенно не было никакой туристической инфраструктуры. Для меня это был, конечно, колоссальный опыт. Когда я выезжала за границу, неважно куда — в Швейцарию или Америку, мне всегда снимали пятизвёздочный отель. Этот сервис для меня был обыкновенным. А тут я приезжаю туда, где не было ничего подобного — но там была такая молитва, там была такая благодать. Там люди просто счастливы. И я тоже чуствовала себя счастливой.

Многие через скорби приходят к вере. Я пришла к вере через чудеса, через любовь. Так получилось, что Господь открывал мне какие-то невероятные вещи. Бывало, например, так: я обращалась к Ксении Блаженной, когда не могла какие-то вопросы решить сложные для меня. И получались вещи невероятные. Это целую книгу можно написать — такие случаи со мной происходили, которые специально даже и не придумаешь.

И, конечно, постепенно я воцерковилась. Для меня стало потребностью, например, что обязательно нужно ходить в воскресенье в храм. Что как мы тело моем, так же и душу надо чистить, тем более понятно, что если человек грех какой-то совершает, то потом следующий грех будет ещё хуже, ещё больше, — если он не кается, не ходит к причастию, всё это из себя не выметает. Происходит падение, чем дальше — тем больше, и нужно поэтому буквально за волосы себя вытаскивать.

Для меня это был очень сложный, болезненный, многолетний процесс, когда шло подобное очищение. И опять не обошлось без чудес. У меня машина однажды "встала" напротив Валаамского подворья, когда я ехала на службу — таким вот образом я попала в сестричество Казанской божьей матери при подворье Валаамского монастыря. Для меня, это было, можно так сказать, духовным университетом, поскольку это было практически монастырское послушание. И мы много делали таких социальных работ — и кормили бездомных, и поднимали хозяйство подсобное. Мне нужно было отмести весь свой "положительный" мирской социальный опыт и просто заниматься чёрной такой работой, и всё это с молитвой.