Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века. Страница 102

Нарком государственной безопасности СССР Меркулов — комиссар ГБ 1-го ранга, стал генералом армии, комиссары ГБ 2-го ранга Абакумов, Круглое, Серов, Кобулов, Чернышев, Гоглидзе, Павлов — генерал-полковниками и т. д.

ВПРОЧЕМ, почти сразу после окончания войны — не прошло и полгода, суть и характер государственной деятельности маршала Берии изменились кардинально — он стал главным куратором урановой проблемы, а фактически — основателем нашей атомной отрасли. И уже поэтому его вклад в новое для страны дело был тоже выдающимся.

Хотя…

Хотя к лету 1945 года не такими уж, повторяю, и новыми были «атомные» дела как для многих советских людей, так и лично для Л.П. Берии.

Во-первых, уже в тридцатые годы СССР имел неплохую отечественную материальную базу физики ядра и неплохие кадры, вполне адекватно смотрящие на ядерные перспективы человечества. 31 декабря 1940 года «Известия» опубликовали статью со знаменательным названием «Уран-235».

Правда, физик Петр Капица в беседе с активом писателей журнала «Детская литература», опубликованной в апрельском номере журнала за 1940 год, в ответ на вопрос: «Разве нельзя ничего ожидать от развития цепных реакций?», ответил: «Если бы такая реакция случилась, она не могла бы остановиться и Земли не существовало бы…» Однако Капица — при всей своей талантливости — был более амбициозен, чем гениален, и через пять лет ошибочность его точки зрения обнаружится после реализации взрывной цепной реакции 16 июля 1945 года в Аламогордо.

Не на Капицах, впрочем, физика сошлась, и в 1940 году была создана Урановая комиссия при Президиуме АН СССР. В докладной записке академиков Вернадского, Ферсмана и Хлопина на имя Булганина от 12 июля 1940 года говорилось:

«Работы по физике атомного ядра привели… к открытию деления атомов элемента урана… при котором освобождается огромное количество внутриатомной энергии… Если вопрос о техническом использовании внутриатомной энергии будет решен в положительном смысле, то это должно в корне изменить всю прикладную энергетику».

Однако 8 и 9 августа 1945 года «огромное количество внутриатомной энергии» испепелило Хиросиму и Нагасаки. И этим фактом на долгие годы определились «атомные» приоритеты России.

А ВОТ теперь, пожалуй, можно перейти к «атомной» линии в жизни Берии, Начавшись в военные годы, она, уже не прерываясь, продолжалась буквально до его последнего дня пребывания на вершинах высшей государственной власти.

Началась эта линия, как и можно было ожидать, в ее чекистском, разведывательном аспекте. И одна из первых задач по «атомной» разведке была поставлена в оперативном письме № 1 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР заместителю резидента нью-йоркской резидентуры Гайку Овакимяну еще до войны — 27 января 1941 года. Письмо Геннадию-Овякимяну подписал Виктор (оперативный псевдоним начальника внешней разведки Павла Фитина), но санкционировал это задание, естественно, Павел, то есть Берия, потому что письмо в Нью-Йорк ушло хотя и незадолго до разделения НКВД на НКВД и НКГБ, но все же до этого разделения. Так что о возможности получения «нового вещества, обладающего громадной энергией, превышающей энергию угля в несколько миллионов раз» (как было сказано в письме), Берия знал по крайней мере с начала 1941 года, еще до войны.

С объединением НКВД и НКГБ после ее начала вопросы разведки вновь вошли в сферу ответственности Берии. Немцы были на подступах к Москве, но поток разведывательной информации не прекращался и тогда, когда Берии было не очень-то до него. Так, записка начальника 4-го спецотдела (Особое техническое бюро) НКВД СССР В.Кравченко наркому Л.П. Берии о работах по использованию атомной энергии в военных целях за рубежом и необходимости организации этой работы в СССР датирована 10 октября 1941 года.

Она начиналась так:

«Присланные из Англии сов. секретные материалы Британского правительства, касающиеся работ английских ученых в области использования атомной энергии урана для военных целей, содержат два доклада Научно-совещательного комитета при Английском комитете обороны по вопросу атомной энергии урана…

Судя по этим материалам, в Англии уделяется большое внимание проблеме использования атомной энергии урана для военных целей…»

И уже тогда Кравченко предлагал «создать при ГКО СССР специальную комиссию из числа крупных ученых СССР… которой поручить представить соображения о возможности проведения в СССР работ по использованию атомной энергии для военных целей».

Однако официальное письмо НКВД СССР в ГКО на имя Сталина и Молотова № 1720/б Берия отправил лишь 6 октября 1942 года — почти через год после подготовки первого проекта письма на основе записки Кравченко.

Некоторое запоздание информации Берии по сравнению с датой принятия Постановления ГКО (28 сентября 1942 года) о возобновлении работ по урану существенным признать нельзя. Постановление ГКО было обусловлено пониманием проблемы советскими физиками, а письмо Берии — информацией о понимании проблемы зарубежными физиками. Причем Берия дал поручение провести «внутреннюю» экспертизу разведывательных материалов силами специалистов НКВД, что было не лишним. Материалы могли быть дезинформационными (скажем, академик Капица их оценил бы, весьма вероятно, именно так), и перед докладом Сталину надо было все аккуратно взвесить.

К письму Берии прилагалась высокоинформативная справка 1-го управления НКВД СССР «Использование урана как источника энергии и как взрывчатого вещества». И далее полученные из наркомата Берии разведматериалы по поручению Молотова анализировал Курчатов. 27 ноября 1942 года в заключении своей докладной записки на имя Молотова он писал:

«1. В исследованиях проблемы урана советская наука значительно отстала от науки Англии и Америки и располагает в данное время несравненно меньшей материальной базой для производства экспериментальных работ.

6. Для руководства этой сложной и громадной трудности задачей представляется необходимым учредить при ГКО Союза ССР под Вашим председательством специальный комитет…»

Тогда же впервые на высшем государственном уровне возникли фамилии профессоров Алиханова, Харитона, Зельдовича, Кикоина, Александрова и Шальникова…

На следующий день, 28 ноября, Молотов адресовал записку Курчатова Сталину. «Цепная реакция» государственной работы по урановой проблеме началась, хотя до учреждения предлагавшегося Курчатовым уже тогда Специального комитета должно было пройти почти три года.

В 1943 году из НКВД был выделен НКГБ, и Берия от оперативной информации по атомным делам временно отходит… Дело тем не менее продвигалось — хотя и ни шатко ни валко. В 1943–1944 годах темп поступления разведывательных материалов из-за кордона был, пожалуй, даже более быстрым, чем наши собственные работы по урановой тематике.

Заведующий лабораторией № 2 профессор Курчатов писал отзывы на разведывательные материалы, писал докладные записки Первухину, но до прорывных действий было далеко, и причиной было, думаю, не только военное время. Просто этой проблемой занимались пока управленцы, хотя и опытные (тот же Первухин), но до уровня проблемы не дотягивающие. И на излете 1943 года, 22 декабря, Курчатов направил заместителю Председателя Совнаркома и наркому химической промышленности СССР М.Г. Первухину очередную записку о невыполнении ведомствами «урановых» постановлений ГКО.

Да, проблема все еще ждала своего Управленца… А события в мире развивались, и грозное начало атомной эры было уже близко.

8 августа 1945 года Советский Союз во исполнение принятых перед союзниками обязательств объявил войну Японии. Того же 8 августа США сбросили атомную бомбу на Хиросиму, а на следующий день — на Нагасаки.

2 сентября 1945 года представители японского верховного командования на борту американского линкора «Миссури» подписали акт о безоговорочной капитуляции.

За девяносто один год до этого, в 1854 году, коммодор Перри под жерлами корабельных орудий «вскрыл» Японию, пребывавшую почти триста лет в самоизоляции. Перри был первым янки, продиктовавшим японцам «волю белого человека». А теперь уже генерал Макартур распорядился доставить на «Миссури» флагманский флаг Перри, и, помещенный в стеклянную витрину и установленный на видном месте, этот флаг вновь указывал Японии ее место. Янки любят символику, которая связана с приятными для них воспоминаниями.

Через два дня, 4 сентября 1945 года, был упразднен Государственный Комитет Обороны. 29 декабря 1945 года Берия Указом Президиума ВС СССР был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел СССР. 10 января 1946 года он и новый нарком Круглов подписали акт приема-сдачи дел по наркомату, а 15 января в газете «Известия» в разделе «Хроника» появилось несколько строчек: