Евгений Норин - Крепость Славянск Страница 11

Пока по проселкам к Краматорску выходила колонна ополченцев и гражданских, на основном шоссе между Славянском и Краматорском кипел бой. Бронегруппа повстанцев была отправлена для нанесения отвлекающего удара против опорного пункта украинцев возле стелы на выезде из Славянска. Судьба этого отряда была печальной. Точно реконструировать ход последнего боя бронегруппы достаточно сложно. По сообщениям СМИ и описаниям схватки с украинской стороны, выходит следующая картина. Блокпост обороняли более 70 человек: милицейский спецназ и десантники. В ночь прорыва они перехватили легковую машину, захватив живыми четверых человек, в том числе двух женщин-ополченок. Деталь необычная, к тому же позднее пленные девушки были продемонстрированы по ТВ, так что, видимо, этот эпизод достоверен. Пленные показали, что в ближайшее время по блокпосту может быть нанесен удар. Вскоре против блокпоста действительно обнаружился отряд повстанцев на бронетехнике. Первый ход был за ополченцами: танк подбил украинскую БМД. В ходе начавшегося боя ополченский танк и БМД были уничтожены в ближнем бою из гранатомета, еще несколько единиц техники вышли из строя под артиллерийским огнем, которым блокпост поддержали с Карачуна, а на украинской стороне была серьезно повреждена еще одна БМД. По крайней мере одна БМП ополченцев подорвалась на противотанковой мине, еще один танк в темноте свалился в глубокий кювет и был брошен. Общие потери ополченцев в бронетехнике составили два танка, две БМП и БМД. Судя по всему, бронемашины пытались пробиться прямо по дороге вместо того, чтобы идти через поля, и, возможно, именно эта ошибка стоила жизни людям из отвлекающей группы.

Невооруженным глазом виден контраст между боями буквально недельной давности и столкновением у стелы в ночь прорыва. Действительно, такое несходство требует объяснения: еще недавно в этом же секторе украинский блокпост спасовал перед всего-то навсего инженерными машинами, а опорный пункт «Рыбхоз» был попросту растоптан танковой атакой, теперь же украинцы действовали решительно и весьма профессионально.

Не следует забывать, что на войне учатся обе стороны. При всех недостатках украинского офицерского корпуса и слабости солдатской массы, людям свойственно учиться на ошибках.

Получив несколько болезненных пощечин, «вийсковики» все же наладили взаимодействие передовых постов с артиллерией, пост был усилен противотанковыми средствами, а офицеры для такой важной позиции, видимо, были выбраны сознательно: командир опорного пункта, удачно стрелявший по танку из гранатомета, был ветераном горячих точек в составе еще советских войск. Все эти обстоятельства и предопределили разгром бронеотряда ополчения.

Позднее в сети распространилась информация, согласно которой бронетехника, подбитая в ночном бою, принадлежала украинским войскам. Судя по всему, эта версия обязана своим появлением характеру боя: в темноте бились накоротке и остовы мертвых боевых машин повстанцев и украинцев поутру были обнаружены журналистами стоящими вперемешку, по крайней мере на небольшом расстоянии друг от друга.

Как бы то ни было, бронегруппа ополчения погибла, но сделала ровно то, что от нее требовалось: отвлекла на себя артиллерийскую группировку украинских войск, показала активность вовсе не там, где происходили главные события и, таким образом, позволила остальным уйти.

Тем временем по шоссе в сторону Донецка ехали те, кому солдаты отвлекающей группы купили жизнь. Этот марш мало напоминал бегство разбитой армии. Машины двигались организованно, сохраняя порядок. Броня защищала грузовики с пехотинцами. Самодельные зенитные установки из автоматических пушек на грузовиках прикрывали колонну с воздуха. У этих людей и их командиров были поводы для гордости. В Славянск в апреле пришел отряд из нескольких десятков человек с мизерным количеством стрелкового оружия. Теперь по залитой солнцем автотрассе в Донецк шел полноценный полк. Шел на трофейной технике. Эти люди не смогли одержать победу там, где одержать ее было невозможно, но они сохранили боеспособность и боевой дух. Победы же, как мы теперь знаем, были для них не за горами. Сейчас невозможно сказать, войдут ли они еще раз в Славянск. В историю уже вошли.

Людские потери по ходу прорыва оказались умеренными и в основном их составили люди из погибшей бронегруппы. Спекуляции на тему якобы огромных потерь при выходе из Славянска, распространившиеся после прорыва, можно смело отмести. В наш век можно манипулировать конкретными цифрами потерь, но гибель значительного количества повстанцев, конечно, была бы замечена, а по интернету гуляли бы десятки и сотни фотографий с трупами, валяющимися в полях, и сгоревшей техникой, тем более что поле боя досталось украинцам. Для сравнения: поражения украинских войск в августе-сентябре были запечатлены, без преувеличения, на тысячах фотоснимков и видеороликов. В данном же случае в объективы попало ровно то, что было признано ополченцами немедленно после прорыва: гибель бронегруппы в пять единиц техники и небольшие потери на марше (в частности на видео, отснятом на трассе, в кадре мелькает поврежденный грузовик). Трофеи украинских войск также не слишком впечатляют. В общей сложности при оставлении Славянска ополченцы утратили, по некоторым подсчетам, около десятка единиц различной техники, как трофейной, так и поставленной с «большой земли», включая окончательно заэксплуатированную в конце осады «Нону» с поврежденной ходовой частью, две или три инженерные машины, два или три танка и несколько БТР, БМП и БМД.

Исходно эта техника принадлежала самим вооруженным силам Украины и была захвачена в боях либо на складах украинских войск. Судя по всему, для эвакуации всех машин элементарно не хватило топлива. Прочего оружия было оставлено крайне мало. Украинская пресса демонстрировала один и тот же штабель бракованных ракет за неимением лучшего, а на роскошной выставке трофейной техники, устроенной в Киеве, «Нона» и извлеченный из канавы танк так и остались белыми воронами рядом с пустыми тубусами от «шмелей», зримо переломанными бывшими ПЗРК и пушкой времен Второй мировой войны с надписью «Собственность музея».

Как военная операция прорыв из Славянска достоин самых превосходных эпитетов. Разгром бронегруппы не должен заслонять того факта, что подавляющее большинство бойцов, 90 % гарнизона, покинули крепость своим ходом с оружием в руках, выведя значительную часть боевой техники и почти весь транспорт.

Такой прорыв требует точного расчета места и времени удара и превосходной организации разных групп ополчения. В современной военной истории не слишком много примеров таких удачных прорывов из окружения.

Например, попытка чеченских боевиков прорваться из Грозного зимой 1999/2000, как известно, завершилась болезненными потерями отступающих, гибелью ряда полевых командиров и тяжелым ранением командующего. Еще более очевиден контраст с окружениями, в которых оказались украинские войска в июле и августе. Попытки украинской армии пробиваться из котлов в конце лета и осенью неизбежно приводили к чудовищному разгрому окруженных во время прорыва. Таким образом, успешный самостоятельный выход из окружения без деблокирующего удара извне смотрится блестящим успехом на грани чуда. Талант командира и качества солдат наиболее полно высвечивает не победа, а как раз критическая ситуация, действия в острой обстановке. Невозможно отрицать, что этот «экзамен» ополченцы сдали успешно.

Нужно отметить исключительно точный выбор момента для прорыва. Славянск не сдавался, пока имелась реальная возможность его удержать, но был покинут тотчас после перехвата последних серьезных дорог, по которым можно было получать снабжение. Город был сдан ровно в тот момент, когда его дальнейшее удержание стало грозить полной гибелью гарнизона в ближайшие дни. Да, можно было упереться и удерживать Славянск еще около недели, а после — несколько дней продержался бы Краматорск. Несомненно, что даже в условиях плотного окружения идущие на приступ украинские войска вынуждены были бы заплатить за успех настоящую цену. Но не хочется даже и думать о судьбе населения при реализации такого сценария, а кроме того, итогом финального штурма неизбежно было бы полное уничтожение гарнизона. В отличие от украинских вооруженных сил, которые, как выяснилось на практике, могут потерять несколько тысяч бойцов убитыми и пленными в цепочке котлов и после этого спокойно воевать дальше, для ополчения потеря полутора тысяч лучших солдат стала бы полной катастрофой, ставящей под сомнение возможность успешного продолжения войны.