Юрий Емельянов - США - Империя Зла Страница 11

Между тем в Шотландии, как писал Р. Блэк, «то, что начиналось как собрание группы джентльменов… превратилось в хорошо организованный центральный комитет, который вел свою агитацию через церковные, государственные и частные организации». Протестовавший против этой кампании протестантский викарий Джордж Хей говорил, что ее организаторы стремились «изобразить католиков одиозными врагами общества, недостойными благостного отношения со стороны правительства». Особую роль в пропаганде играло эмоциональное и одностороннее прочтение давней истории. Неожиданно в центре внимания общественного мнения оказались суровые преследования протестантов в годы правления Марии Кровавой (1553–1558). Было даже создано специальное «Общество памятующих о Кровавой Марии». «Далась им эта злосчастная Кровавая Мария — кричат о ней постоянно до хрипоты», — говорил один из героев романа Диккенса.

Блэк писал: «Кампания приняла большие масштабы. Слишком большие масштабы». Действительно, вопрос о событиях более чем двухвековой давности неожиданно стал важнейшим в современной политической жизни страны. Казалось, что кто-то использует тему отношения к католической церкви и обстоятельства принятия архаичных антикатолических законов для решения актуальных проблем, имевших значение для определенной группы лиц.

В ноябре 1779 года в руководстве «Союза протестантов» произошли перемены. Маляр Уильям Диксон, возглавлявший до этого «Союз», ушел в отставку, а место президента «Союза» занял потомственный шотландский аристократ лорд Джордж Гордон. К этому времени 23-летний лорд, став членом парламента Великобритании, прославился резкими выступлениями против политики правительства тори, возглавлявшегося Нортом. Особенно резко молодой лорд высказывался по поводу политики правительства в североамериканских колониях. Лорд требовал немедленного вывода английских войск из колоний, атакуя «тирана короля, падший парламент и преступное правительство».

Историкам не известно, почему лорд дерзко поддерживал «американских бунтовщиков», кто помог ему стать во главе бурно растущей экстремистской организации, кто финансировал «Союз протестантов», печатание миллионов экземпляров брошюр, листовок и иных материалов этой организации, производство синих форменных кокард для его членов, синих флагов и прочее. Но огромное влияние масонства в Великобритании, особенно на шотландскую аристократию, связи масонов с богатейшими кругами буржуазии различных стран, а также связь масонов Шотландии и США очевидны для всех историков.

1 июня 1780 года в ответ на обращение премьер-министра Норта к парламенту с просьбой выделить дополнительные средства на содержание вооруженных сил Британии в Америке лорд Гордон взял слово. Он заявил, что «не может не выступить против любых новых расходов, пока его величество не возместит ущерб, нанесенный народу нововведениями в пользу папства, а также постыдным расходованием народных денег». Чувствуя растущую поддержку в парламенте, лорд Гордон бросал вызов не только правительству, но и королевской власти. Он дерзко говорил: «Господин спикер, я бы не стал беспокоить членов палаты, если бы не хотел обратить внимание на тот абсурд, которым полна тронная речь. Она совершенно лишена здравого смысла… Уступки папистам обеспокоили всю страну, и народ полон решимости защитить себя от тех людей, которые стали любимчиками правительства. Я не только выражаю здесь свои чувства. Правительство обнаружит, что за моей спиной находится 120 тысяч человек! Народ выразил свои чувства в резолюциях и печати».

Заявляя это, лорд знал, что на другой день в Лондоне должен был состояться боевой смотр «Союза протестантов». В пятницу 2 июня на лондонском поле Святого Георгия собралось 60 тысяч членов «Союза». Все они имели на шляпах синие кокарды. Ссылаясь на очевидцев, Диккенс так описал это собрание: «Собралось несметное множество людей со знаменами различного вида и размеров, но одного цвета — синего, как и кокарды. Одни отряды в боевом порядке маршировали взад и вперед, другие стояли, построившись в каре или шеренги. Большинство маршировавших и стоявших на месте пели гимны или псалмы». Впрочем, как отмечал Диккенс, «многие из них, якобы объединившиеся для защиты своей религии и готовые умереть за нее, отроду не слыхивали ни одного гимна или псалма. Но эти молодцы обладали здоровенными легкими и не прочь были погорланить, — вот они и распевали сейчас вместо гимнов всякую бессмыслицу или непристойности, какие только приходили им в голову: в общем хоре все равно не слышно было слов, да, впрочем, не очень-то они и беспокоились об этом, и подобные импровизации распевались под самым носом у лорда Гордона».

Вскоре собравшиеся двинулись к парламенту. Кареты, в которых члены парламента прибывали к зданию палат, встретила агрессивная толпа, ревевшая: «Нет папству!» На крыше Уайтхолла расположились люди с синими знаменами, которые подавали толпе сигналы: каких парламентариев приветствовать, а каких освистывать. Те, кого по сигналам сверху следовало подвергнуть обструкции, вынуждены были вытерпеть и физическое насилие. По словам Диккенса, «лордов, преподобных епископов, членов палаты общин… толкали, угощали пинками и щипками; они перелетали из рук в руки, подвергаясь всяким оскорблениям, пока в конце концов не появлялись в палате среди своих коллег в самом жалком виде: одежда висела на них клочьями, парики были сорваны, а они с ног до головы были обсыпаны пудрой, выколоченной из париков. Они едва переводили дух, не могли вымолвить ни слова».

Радостно приветствуемый своими сторонниками, в палату общин вошел лорд Гордон, приготовившись зачитать петицию. Свиток с 100 тысячами подписей был торжественно внесен в зал заседаний. Вслед за своим вождем члены «Союза протестантов» проникли в палату общин и встали за дверьми, ведущими в зал.

Несмотря на то что члены парламента оказались в плену сторонников «Союза», они отказывались подчиниться давлению и не соглашались приступить к обсуждению предложения Гордона об отмене закона от 25 мая 1778 года. Однако толпа не выпускала парламентариев из здания. На помощь членам палаты были брошены кавалеристы. Но они не решились применять оружие против собравшихся и удалились. Лишь незадолго до полуночи было принято решение отложить прения на следующую неделю, и толпа покинула парламент.

А тем временем в Лондоне начались погромы католических церквей. Поскольку после закрытия в 1648 году в Англии всех помещений для католических богослужений таковые сохранились лишь при иностранных посольствах, первые погромы были совершены против церквей Сардинского королевства и Баварии. Заодно громили и посольские дома. Во время этих бесчинств лондонская полиция бездействовала.

Такая позиция властей лишь вдохновила погромщиков. 3 и 4 июня погромам были подвергнуты и частные дома католиков, а заодно и тех протестантов, которые не поспешили прикрепить синие кокарды к своим шляпам. Погромы сопровождались грабежами и поджогами зданий, чтобы замести следы преступлений.

В понедельник 5 июня Лондон продолжал оставаться во власти погромщиков и грабителей. В этой обстановке парламент проявил твердость. 6 июня 220 членов палаты общин явились на заседание. Большинством голосов палата отказалась обсуждать петицию «Союза протестантов». Одновременно палата осудила погромы и грабежи в Лондоне, начавшиеся со 2 июня.

Вечером б июня положение обострилось. Когда лондонский судья Хайд попытался запугать бунтарей, зачитав закон о мятеже и отдав приказ кавалерии разогнать толпу, в ответ толпа пошла громить дом Хайда. В счита-ные минуты дом судьи был разгромлен. Солдат, которые прибыли для усмирения погромщиков, толпа прогнала, а затем двинулась к Ньюгейтской тюрьме. Заключенные в ней преступники были освобождены, а тюрьма была подвергнута полному разгрому.

7 июня стало, по словам министра Уолпола, «черной средой… В течение шести часов подряд я был уверен, что половина города превратится в золу и пепел». Были разгромлены все тюрьмы города, а все заключенные освобождены. При погроме ликероводочного завода произошел пожар, в котором сгорело немало погромщиков.

Однако, несмотря на все эти проявления неконтролируемого буйства людской стихии, есть немало свидетельств того, что часть погромщиков действовала не импульсивно, а подчиняясь жестким командам. Архиепископ Йоркский позже писал: «Ни одна толпа не действовала без известного числа хорошо одетых людей, которые ими руководили. Под обломками разрушенного дома, в котором они скрывались от военных, были найдены тела двоих. У одного из них на рубашке был большой бриллиант, другой был хорошо одет и в его кармане был обнаружен план Лондона».

7 июня организаторы мятежа приняли решение установить контроль над страной. В своей биографии Гордона его секретарь Роберт Ватсон писал: «Предполагалось, что тот, кто господствует над Государственным банком и Тауэром, скоро станет хозяином Сити, а кто является хозяином Сити — быстро станет хозяином Великобритании». Но эти планы мятежникам не удалось осуществить благодаря прибытию крупных воинских подкреплений.