Газета Завтра - Газета Завтра 255 (94 1998) Страница 11

Люди здесь работают прекрасные. У американцев есть профессионализм в очень узкой области. Шаг вправо, шаг влево - они уже плывут. А у нас люди очень широко образованны. Может быть, они в меньшей степени знают какую-то узкую проблему, но когда нужно найти новое решение, да еще на стыке разных отраслей или направлений - здесь равных нет. В этом отношении потенциал России не то, что высок - только отсюда могут идти новые идеи, новые технологии, новые решения и новые вопросы.

Нашим людям были предложения оставаться в Америке, работа по контрактам 60-100 тысяч долларов в год, а здесь они получают в год 5-10 тысяч рублей, в сто раз меньше. Причем я им не запрещал там оставаться, но они на это не пошли, потому что понимали: за год американцы из них всю информацию высосут - и ничего больше. Некоторые в Южной Корее работали, в фирме "Самсунг", тоже получали хорошие, по нашим меркам, деньги: 2 тысячи в месяц, но вернулись, мотивируя тем, что у корейцев не та творческая атмосфера, и работа, которой приходилось заниматься, никакого профессионального удовлетворения им не приносило.

Другое дело, что патриотизм не должен переходить в снобизм, что у нас, дескать, все равно лучше. На Западе есть чему поучиться, есть области, где мы серьезно отстали. И когда наши ведущие специалисты поездили по миру, этот квасной снобизм у них сошел на нет. Везде есть свои школы, со своими плюсами и минусами. У нас, например, занимались многолучевыми кластронами, теперь на базе этих наработок мы делаем для космоса источники питания, которые дают мощность на единицу массы в три раза больше, чем могут американцы сделать. Где-то мы выигрываем, где-то проигрываем. Но СВЧ-приборы в принципе невозможно делать по "желтым технологиям", как в Тайване или Сингапуре, когда девочки с улицы за гроши бытовую технику паяют.

Мы уже не рассчитываем ни на серьезные бюджетные поступления, ни на госзаказ от военных и т.п., потому что выполненную работу они все равно не оплачивают. Минобороны имеет перед нами долг 25 миллионов новых рублей еще с 1994 года, причем никто же его не процентировал, не индексировал, никто пеней и штрафов не начислял, как нам государство начисляет. Такая петля этих долгов и штрафов накопилась, что новое правительство должно, конечно, каким-то образом ее разрешить всем промышленным предприятиям, но я, повторяю, на это не рассчитываю. И даже налоги - не самое страшное, самое страшное - рост цен на энергию, потому что мы адекватно не можем поднять отпускные цены, иначе у нас никто ничего не купит.

Мы до августа платили 500 рублей, то есть 8-9 центов за киловатт, сейчас в два раза меньше из-за падения курса доллара, но в себестоимости продукции доля энергетических затрат все равно составляет около половины, а до реформ было 5-6%. У нас ведь сложнейшие технологии, для них необходим кислород, водород, азот, сжатый воздух, целое химическое производство свое. В некоторых приборах до 80 разных паек проходит, каждая - в своей атмосфере, в своем тепловом режиме, лазерная и т.д.

Я один раз с Гайдаром на эту тему говорил, но сущности моих проблем он понимать не хотел. Ведь у нас на предприятии ситуация какая? Госзаказ у меня, даже если бы он проплачивался, составляет меньше 10% объема. Но я отказаться от него не могу. Ведь мы делаем такие приборы и устройства, которые используются во всех системах вооружений, это их глаза и уши. Особенно сейчас, когда нужно делать сверхточное оружие, наша продукция приобретает особенное значение. Наши изделия стоят на всех локаторах, на всех специальных системах связи, а сейчас все эти вещи выходят в новые сферы, например, миллиметровые волны, и пока что все технологии мы сохранили. Но в производственном цикле, предположим, выход - 100 приборов, а государство заказало всего один, но мы его должны сделать. То есть пройти по всей технологической цепочке. А хоть ты в печку загрузил 100 приборов, хоть один - энергозатраты те же, и вся их стоимость ложится на вот этот единственный экземпляр. То есть нельзя уменьшить себестоимость за счет объема, разнести стоимость на него. Зарплату мы сами себе зарабатываем, мы государственное предприятие, вроде бы, но из бюджета ни копейки денег не получаем. Мне нужно самому объемы искать, а для этого нужны нормальные условия работы. И я должен держать это производство, сохранять мощности, сохранять технологическую цепочку: хоть четыре прибора делать в год, хоть один. Если я этого не сделаю, меня просто посадят, и в каком-то смысле будут правы. Но раз так, то компенсацию затрат я должен получать в чем-то другом. Но этого нет. Нет государственной политики в нашей отрасли. Конверсия, о которой много говорят,- не политика. Для конверсии должен быть открыт внутренний рынок. Мало того, что ты должен сделать реальную продукцию,- люди должны иметь возможность твою продукцию купить. А у нас все наоборот.

Мы, например, создали с американцами совместное предприятие по производству слуховых аппаратов, очень маленьких, внутриушных, на уровне мировых стандартов. Казалось бы, хорошее дело. Но этот аппарат стоит 50 долларов, на Западе - 120. А он по цене должен укладываться в месячную пенсию, не больше, потому что это изделие прежде всего для пенсионеров. На Западе они вообще выдаются через соцзащиту, бесплатно. Там нельзя получить позолоченный или усиленный аппарат - за это надо платить серьезные деньги, но стандартный аппарат, если имеешь в нем необходимость, получишь за счет страховых взносов обязательно. У нас тоже такая система существует, но средств в ней нет. И министерство соцзащиты, несмотря на все наши старания, заказа не дает. Ищем другие варианты, договариваемся с западными фирмами, австрийским "Венеатоном", например, для которого мы собираем аппараты, а они их у себя продают. Только на сборке они экономят 7-8 долларов, а мы получаем 2-3. Но если заказ составляет 50000 штук, то есть смысл этим заниматься. А чтобы самим выйти на западный рынок, нужен собственный аудиоцентр, реклама по медицинским учреждениям.

То есть налицо лоббирование и, честно говоря, финансовый подкуп. Фирма "Сименс" может платить определенной группе врачей, а мы - нет. Вдобавок, сейчас на комплектующие детали таможенная пошлина - 5%, и на слуховые аппараты - 5%. Почему не 25%? Почему нельзя поддержать своего товаропроизводителя, если качество у нас не хуже импортного? Так ведь во всех развитых странах делают. Когда я в Америку отгружал СВЧ-приборы, там установили ввозную пошлину в 35%, потому что я конкурировал с их фирмами на их же внутреннем рынке. Значит, у меня отпускная цена должна быть сразу более чем вполовину дешевле, чтобы только войти на американский рынок. Это очень сложный процесс, для него нужна и сервисная служба, и торговая марка, и наработанные контакты.

Вот мы сейчас выходим к американцам с магнетронами, которые в гражданской сфере имеют массу специализированных применений - например, для быстрого размораживания мяса в СВЧ-поле. У них подобные приборы тоже есть, но наши лучше. И потенциальные покупатели в США нам сразу говорят: мы сделаем конкурс между поставщиками, чтобы посмотреть и выбрать себе партнера. А если такой партнер уже есть, то и разговора с нами не ведут. Сегодня мы для них есть, а завтра - нет, зачем же из-за русского, из-за чужака разрывать наработанные контакты со своими? Ведь еще непонятно, как мы будем работать, насколько надежны, своевременны будут поставки, и т.д. Это противоречит принятой там деловой этике, и никакое снижение цен здесь не поможет. То есть для американцев "рынок" - совсем другое понятие, чем для нас.

И так - по любым видам продукции. Внутренний рынок сжат до предела, а для развития экспорта, как и для повышения производительности труда, нужны капиталовложения. Мы увеличили за последние восемь лет экспорт, наверное, раз в 50 по стоимости. А внутри страны объем продаж сократился в 100 раз. Если бы в стране был платежеспособный рынок, я бы запустил 5-6 новых медицинских приборов, например, которые у меня и Запад хочет покупать. Но я туда не могу их продать, потому что нужна сертификация, испытания в местных клиниках, реклама, пресса - это 2-3 миллиона долларов. У меня таких денег нет. И ни у кого их нет.

Вообще, экспортный выход можно получить лишь на базе тех научно-технологических заделов, которые были созданы еще в советское время. И правильно поступают те, кто часть своих нынешних доходов пускают в задельные разработки. У нас еще делают такие приборы, которые на Западе в принципе не смогут делать ближайшие десять лет. Например, анализаторы спектра космических лучей до 1500 гигагерц. Для сравнения: лучшие сименсовские приборы "берут" до 450 гигагерц, и как раз наша технология водородной пайки обеспечивает такой разрыв.

Так, мы выпускаем прекрасные электроискровые станки, мы изобретатели способа обработки металла искровым разрядом. И если стандартная толщина рабочей проволоки 300 микрон, то мы делаем толщину на порядок меньше: 30, 25 микрон. Сами понимаете, какая точность обработки при этом может быть достигнута. И эта точность - не прихоть, она нужна при создании наших СВЧ-приборов, вообще в точном машиностроении. Раньше, в Советском Союзе, мы делали 150 станков за год. И они расходились так, что министерство даже не давало самому их продавать. Они шли как разменная монета, как подарок кому-то. Теперь в России я продаю 1-2 таких станка, и то по бартеру. Не потому, что качество стало хуже, просто нет денег, нет работы у машиностроителей. Я поэтому продаю их в КНР. Но станки - это не нефть, не газ. Чтобы их продать, нужна инфраструктура сервиса, ремонта, восстановления. И это сложные, специализированные изделия, не ширпотреб. Значит, я должен туда своих специалистов послать. Пока я время от времени направляю такую бригаду по тем китайским заводам, где стоят мои станки. Но такой вахтовый метод хорош, когда в стране 20-30 станков стоит. А когда их 200-300? Тогда надо открывать свою контору, как любая уважающая себя фирма.