По ту сторону Псоу - Сергей Юрьевич Катканов Страница 11

Это чудо первозданной красоты и радовало, и наполняло душу всё той же северной тоской. Почему здесь больше никто не живет? Район Коман во время войны был местом активных боевых действий. Обычно после войны люди возвращаются в оккупированные селения. Здесь не так. Жители этих мест – мегрелы – были и аборигенами и оккупантами одновременно.

«Отцы народов» любили побаловаться депортациями, а что касается Абхазии, то существовал целый план того, как лишить целые части этой страны коренного населения, заселив мегрелами. Так под Команами коренных абхазов не осталось вообще.

Когда ударил грузинский «Меч», мегрелы в основном встретили грузинов как своих, подались к ним в гвардию. А после войны наступило массовое бегство мегрелов, которые оказались «своими среди чужих, чужими среди своих». Благодатнейшие земли, которые в свое время не смогли поделить абхазы и мегрелы, теперь просто пустуют.

Алыча скоро отцветет, нальются плоды и усыплют землю, потому что собрать их будет некому. Это ценные фрукты, из которых готовят множество замечательных блюд, тем более, что дерево не требует ухода. И даже только прийти и собрать плоды – никто не удосужится. Почему? Мне отвечали столь уклончиво, что было ясно: отвечать не хотят.

А вот и первый встреченный нами по дороге от Сухума человек – старик-козопас. Хоть классический образ кавказца с него пиши: улыбчивый, простодушный, очень плохо одетый. В окружении своих страшных овчарок-волкодавов он может спокойно улыбаться, разговаривая с кем угодно. Вот и еще одна грань абхазской экономики. Стадо у старика – в несколько сот голов, а каждая коза потянет в несколько тысяч рублей. Этот нищий – обладатель целого состояния. Вот только немногим приходит в голову разделить его тяжелейший труд чабана.

Впрочем, приехали мы в Команы не ради алычи и волкодавов. Мой спутник, иеромонах Дорофей (Дбар), показывает монастярь.

Златоуст в Команах

Неужели мы и правда перед гробницей самого святителя Иоанна Златоуста, одного из величайших в православном мире святых?.. В такие минуты точная историческая достоверность, оставаясь уделом ученых, для верующих теряет существенный смысл. Святыня там, где святость, а святость там, где хочет Бог. И где мы жаждем Бога.

Из жития святителя Иоанна Златоуста нам известно, что за обличение придворных пороков он был отправлен императором в ссылку и умер по дороге в Команах. А в каких Команах? Есть четыре населенных пункта, имеющих такое название. Долгое время принято было считать, что речь идет о турецких Команах; однако в XIX веке нашлись русские православные исследователи, утверждавшие, что надо иметь в виду Команы абхазские. В наше время их труды продолжил иеромонах Дорофей (Дбар). В его богословской диссертации есть глава «Место кончины свт. Иоанна Златоуста». Понятно, что о. Дорофей придерживается «абхазской версии9».

На горе – небольшой, но величественный храм в древневосточном стиле. На самом деле он отстроен очень недавно, перед войной. У одного местного (далеко не бедного) человека сыновья получили исцеление в святом источнике, протекавшем неподалеку. И тогда этот христианин отстроил на свои средства лежащий в руинах ближайший храм VI века. Вот уже полторы тысячи лет на этом месте совершается богослужение – если не людьми, то ангелами.

Мы посреди великих гор, безмолвия и безлюдья, рядом с гробницей самого святителя Иоанна Златоуста (во всяком случае, ученые достоверно доказали, что гробница принадлежит именно к той эпохе и делалась явно для одного из мучеников, которыми так богата была та эпоха). Когда святитель скончался, его положили в уже готовую гробницу.

Между прочим, все иконы в храме с грузинскими надписями. Вы не можете представить, до какой степени в современной Абхазии поражает надпись на грузинском языке. Иноки-абхазы не могли не обратить внимания на эту особенность довоенных икон. Значит, решили, что в доме Божием не место для национальной свары и мстительных чувств.

Здесь неподалеку и поныне обитают пустынники, люди, ради молитвы живущие глубоко в горах, вне монастыря. Некоторые из них связаны с монастырем, некоторые живут совершенно самостоятельно.

Нам довелось беседовать со старенькой монахиней-отшельницей, которая подвизалась километрах в двадцати от Сухума (это уже непролазные горы). Монахиня никогда в жизни не имела советского паспорта, жила со своими сестрами совершенно отдельно не только от мира, но и от монастырей. Она источала мирный, благостный свет покорности судьбе. Рядом с ней было… уютно.

Сегодня в Команах пять насельников-мужчин. Команский монастырь отделился от основного, Новоафонского, Симоно-Кананитского, о котором речь впереди.

Самый новый Афон

Его величественные купола, утопающие в кипарисах, очень хорошо видны со стороны шоссе. Постройка монастыря была завершена в 1911 году, а уже в 1917 году братия составляла 730 человек – монастырь-гигант, даже по меркам того времени…

Сегодня даже большинство местных жителей не знают, почему город, в котором они живут, называется Новый Афон. А история эта началась в конце XIX века на Святой Горе Афон, в Греции, и началась с неприятностей. У иноков Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне начались земельные споры с греками, дошедшие до того, что русские начали подыскивать место для нового, вне Греции, монастыря. Ведь надо же было куда-то «эвакуировать» братию в добрую тысячу человек, чтобы на новом месте сохранить старые афонские традиции.

На Черноморском побережье долго искали подходящее место, и вот оно нашлось. Строили монастырь на случайные копеечки с 1884 года по 1911. Земельные споры с греками на старом Афоне удалось уладить. Новоафонский монастырь не сыграл роль спасательной шлюпки. Он стал новым кораблем, куда переселилась часть иноков со старого Афона.

В советские времена монастырь закрыли. А в 1990 году в стенах обители было организовано православное братство, с чего и началось возрождение монастыря. Сегодня братия составляет всего (или уже) 15 человек, среди которых два иеромонаха, один иеродиакон, а всего насельников – более 30 человек. На численность братии могут существенным образом повлиять интереснейшие духовные процессы, о которых мы разговаривали с иеромонахом Дорофеем, сидя с ним под пальмами у соборных ворот.

– Отец Дорофей, а в чьем ведении находится монастырь сейчас, когда связи с Грузинским Патриархатом разорваны?

– В ведении Сухумо-Абхазской епархии, которая не входит в состав какой-либо Поместной Церкви и даже своего архиерея пока не имеет, управляется епархиальным советом, секретарем которого являюсь я. Понятно, что это положение может быть только временным. Мы хотели отдать себя в ведение Свято-Пантелеимонова монастыря на старом Афоне, как это раньше и было, но не получилось, благодаря «успехам» грузинской церковной дипломатии.

А живете-то как? Кто вам, например, без архиереев