Газета Завтра Газета - Газета Завтра 302 (37 1999) Страница 12

А ДАЛЬШЕ СОБЫТИЯ РАЗВИВАЛИСЬ уж совсем красиво. Вдруг объявляют: пакт Явлинский — Степашин заключен! Отставник идет вторым номером!.. Как так — разве он уже не генерал? За что разжаловали? Неужто, как бедолагу Ковалева, засекли в бане с наядами? А кагэбешное прошлое, то есть служба в ФСБ? Или выяснилось, наконец, что это Федеральная служба Кролиководства? А бездарное участие на высокой должности в бездарной чеченской войне? Ведь именно по этому единственному пункту Явлинский голосовал за отставку Ельцина при попытке импичмента! Что ж, забыто? Отринуто? Предано?.. И наконец, как это голосование за отставку Ельцина, возмущение его “безумным стилем” работы и руководства страной, уподобление кремлевской Семьи — Семье свергнутого индонезийского президента Сухарто, в страхе ждущего возмездия народа, — как все это совместить с неизменными клятвами Степашина в верности Ельцину, с заверениями “итти с ним до конца”? Как негодование президентом за то, что он “всех нас считает за мусор”, увязать с нежными благодарностями ему Степашина “за все”, в том числе и за то, что “он ввел меня, мальчишку, в большую политику”?

Нет, оказалось, что в бане с наядами никто Степашина не заставал, он остается генералом, и от пламенной любви к Ельцину не отрекся, наоборот, живет трогательными воспоминаниями их последнего, как признается, “просто замечательного для меня разговора с Борисом Николаевичем (мы давно так не говорили и давно так не понимали друг друга)”. Но теперь Степашин почему-то вдруг перестал опасаться команды “Бегом арш!” и не ожидает ее. А Явлинский столь же неожиданно почему-то вдруг перестал замечать пылкую любовь генерала и брезговать его прошлым, даже тем зафиксированным в его биографии фактом, что на посту директора ФСК он без ведома армейских командиров позволил своим подручным вербовать добровольцев в Чечню. “А когда те попали в плен, он отрекся от них”. “Что же касается вообще войны в Чечне, то здесь пошли на компромисс, объявили: “Степашин признал ее ошибкой”. Десятки тысяч погибших, сотни тысяч беженцев, разорение цветущей республики — и даже спустя три года это не признается кровавым государственным преступлением огромного масштаба, в котором принимал самое активное участие, а названо всего лишь ошибкой, оказывается, и раскаяния не заслуживающей, поскольку оно не последовало. Ну а уж если только ошибка, то чья? Неизвестно... Осанка благородства не позволяет назвать имена... Вот на такой сговор с такой фигурой, не скупясь и не привередничая, пошел Явлинский в расчете на большую выгоду...

Впрочем, ничего нового в этом лицедействе нет, и гораздо примечательней другое — восторг и ликование, эйфория и экстаз, охватившие души участников пакта. Явлинский радостно возопил: “Настало наше время!” И тут же придался мечтаниям в духе известной героини Островского: “Вот если бы к степенности Серапиона Мордарьевича прибавить развязность Балтазара Балтазаровича...” — “Вот если бы к моему рейтингу прибавить рейтинг Степашина!..” И что? Получилось бы 15. А сам генерал и вовсе оборзел. В разговоре со Сванидзе он решительно заявил, что начинает “бег на дистанцию в 800 метров”, — т. е. борьбу за президентское кресло. И добавил: “Я! Мы! Готовы взять ответственность за страну!”

Боже мой, и это говорит человек, который, как упоминалось, отрекся от попавших в плен солдат, незаконно завербованных его ведомством. 13 августа в интервью “Комсомольской правде” он допытывался у своего собеседника Александра Гамова: “Для кого я ненадежный, Саш? Для власти? Для страны? Для президента? Для губернаторов? Для зарубежных партнеров?..” Остановись, генерал! Ты ненадежен и проклят хотя бы уж теми солдатами, если они живы, от которых отрекся.

Но он тут же и сам себя опровергает в лучших традициях знаменитой унтер-офицерской вдовы: “Потому-то меня и убрали, что я надежный! Для всех надежный.” Вот те раз! Кто убрал-то? Президент. Зачем он будет убирать главу правительства, который для него надежен? Значит, именно для него и ненадежен, несмотря на всю свою пламенную любовь к нему.

Правда, тут есть одна жутковатая подробность:

“Я не стал обслуживать интересы определенной группы, которая и посчитала, что в этой ситуации я ненадежен”. Так что лично для президента генерал, может быть, и надежен, и мил, но есть “определенная группа”, которой он не по нраву, и она столь могущественная, столь вездесуща, что в силах по своей прихоти заставить президента, невзирая на вселенское позорище для него, выставить главу правительства, не проработавшего даже трех месяцев. И храбрый генерал, то и дело толкующий о своей офицерской чести (“Я ответил: “Борис Николаевич, я ни в какой другой команде не состою, а с вами я остаюсь, это факт”. “И сказал, как положено офицеру: “Честь имею!”), сей храбрый генерал не смеет не только назвать хоть одно имя из таинственной “определенной группы”, но даже намекнуть, что это такое, откуда она. А ведь ясно же, что это противозаконная антигосударственная сила, которая делает все, что хочет. Степашин обязан был знать о ней еще на своих прежних должностях директора ФСК, министра юстиции и МВД. И не только знать, но и объявить о ней народу и вести с ней борьбу. А он и теперь трусит.

СТЕПАШИН ПРОДОЛЖАЕТ упоенно нахваливать себя: “Я никого обслуживать никогда не хотел, меня никто никогда не покупал. Не все же продаются и не все же покупаются в нашей стране”. Да, вполне возможно, что тебя и не купили, генерал. Но ведь есть более эффективный способ заставить молчать — угроза. Вот тебя и запугали, и не смеешь открыть рот, и есть основания полагать, что генеральские штаны с лампасами несколько отяжелели... Таков мир, что создан демократами и их отцом избранником: президент действует по указанию какой-то темной силы, министры, отвечающие за безопасность страны, глава правительства знают эту силу, но не смеют ее даже назвать, а тихо и послушно уходят в отставку и по ее требованию рассыпаются в благодарностях тому, чьими руками та сила вышибла его вон. И после этого он еще уверяет, что придет первым в беге на дистанцию 800 метров и готов взять ответственность за страну. Да ведь если та группа помыкает спесивым матерым политбюрошником, то что ей помешает еще бесцеремонней помыкать скороспелым генералом в тяжелых штанах?

Среди похвал Степашина своей неподкупности и принципиальности, честности и “если угодно, порядочности” одна похвала, пожалуй, превосходит все: “Меня просто нельзя переделать!” Просто!.. Он, что, нас за дураков держит или у самого крыша поехала? Да кто же не знает, что в двадцать лет он вступил в партию, в двадцать два года окончил Высшее политическое училище МВД, в двадцать четыре закончил Военно-политическую академию им. Ленина. Аспирантуру там же. В тридцать защитил кандидатскую диссертацию “Партийное руководство противопожарными формированиями”... Это был путь самого завзятого партийно-политического функционера, и дальше все шло бы в этом духе, но вдруг выскочил из преисподни Ельцин со своими демократами и он — просто! — вдруг поворот на 180 градусов: сделался врагом коммунизма, разоблачителем социализма, верным слугой ельцинизма... И тем не менее — Меня не сломать! “На этом и стою, и стоять буду, сколько смогу”.

Ведь и озаглавлено интервью в этом величественном духе: “Меня убрали, потому что я не продаюсь!” И не соображает, в каком свете таким заголовочком представил своего друга-преемника Путина, интервью которого, кстати, тут же, на соседней странице газеты. Значит, искали на пост премьера, искали такого, который продается, и вот нашли: Путин Владимир Владимирович. Ура!.. Вот, Явлинский, какого интеллектуального Голиафа вы имеете у себя за спиной. Ведь при случае он и вас может осветить не менее ярко, чем Путина. Так что свои рейтинги вы хоть складывайте, хоть умножайте, хоть возведите в куб, а ничего хорошего вас не ждет. На вопрос, с кем бы он хотел работать, Степашин ответил: “Прежде всего с людьми, которые понимают, что происходит в нашей стране...” Есть известные основания полагать, хотя бы по его неколебимо страстной любви к президенту, что сам он едва ли что понимает, а коллега по пакту, при всей неприязни к президенту, едва ли имеет возможность поделиться знаниями.

ЗОЛОТОЕ ДНО

Современный российский внутренний туризм постепенно пришел в упадок. Сейчас туристская индустрия России находится на грани краха. С чем связано такое положение дел, нужен ли России развитой туризм, как можно поднять и возродить многострадальную туристскую инфраструктуру страны? На эти вопросы согласился ответить корреспонденту газеты “Завтра” Валерий Александрович Квартальников, глава Российской международной академии туризма.