Газета День Литературы - Газета День Литературы # 161 (161 1) Страница 12

     Кургинян находит много нелогичностей в поведении Кожинова, которые, по мнению Сергея Ервандовича, свидетельствуют о том, что Вадим Валерианович был каким-то образом связан с КГБ.

     Сначала скажем о событиях очень своеобразно понимаемых и интерпретируемых автором "сериала". Уже в самом факте обращения Кожинова к Страде, а не к Кочетову Кургинян находит смысл, разрушающий традиционное представление об одном из лидеров "русской партии". По мнению Сергея Ервандовича, у В.Кожинова, "который всегда позиционировался в качестве почвенника-охранителя", по идее, должно быть больше общего с "охранителем-почвенником" В.Кочетовым, чем с В.Страдой.

     Удивляет то, что Сергей Ервандович не знает или делает вид, что не знает, широко известные факты биографии, мировоззрения Вадима Валериановича. Кожинов, по его свидетельству, до встречи с Бахтиным в июле 1961 года был шабесгоем, и естественно, что таковым он оставался осенью того же года, когда "вышел" на Страду. Собственно "почвенником", "правым" Кожинов стал уже во второй половине 60-х годов. Конечно, Кожинов обратился к Страде, обуреваемый одним благородным желанием – помочь опальному гению Михаилу Бахтину. Если Сергею Кургиняну, который во всём видит классовый, идеологический, тайный смысл, такое чистое желание непонятно, кажется странным, то здесь, как говорится, даже медицина бессильна…

     Что же касается общности В.Кожинова с В.Кочетовым, то сама идея, гипотеза видится в высшей степени нелепой. Сергею Ервандовичу не мешало бы знать, что Кожинов, Лобанов и другие "правые" многократно писали, что у "русской партии" не было и не могло быть ничего общего с В.Кочетовым, "Октябрём", советским официозом – ненавистниками традиционных русских ценностей. В.Кочетов и компания с таким же энтузиазмом громили "русских патриотов", как и Твардовский с новомировской компанией…

     Вообще же реальность, которую создаёт Кургинян, отличается тем, что в ней по-настоящему реальным является лишь сам автор. Вот, например, как всплывает в тексте в очередной раз факт аспирантства Витторио Страды: "Весьма разборчивая в отношениях Елена Сергеевна Булгакова передаёт Страде (аспиранту МГУ, коммунисту) отрывки из "Мастера и Маргариты", исключённые из первого советского издания". Напомню, что первая в СССР публикация романа Михаила Булгакова была завершена в 1967 году. Аспирантом же МГУ Страда стал в 1958 году, то есть ни при каких обстоятельствах аспирантом итальянский филолог во время встречи с Еленой Сергеевной быть не мог.

     Но самое забавное, курьёзное другое: Вадим Валерианович невольно приведённым выше вариантом истории с Бахтиным и Страдой дал дополнительный импульс и без того фантазийнейшему Кургиняну. Перед тем, как отпустить на волю своё воображение, Сергей Ервандович предупреждает: "Вы убедитесь, что реконструкция этого текста, которую я сейчас предложу, лишена всякой фантазии. И на грубом аналитическом языке излагает ("реконструкция… излагает" – это не менее сильно, чем десять подряд заданных вопросов. – Ю.П.) один к одному то, что чуть более изысканно сказано Кожиновым".

     Вполне понятно, почему Кургинян зацикливается на изысканности кожиновского рассказа (хотя на самом деле её там нет), но гораздо правильнее, продуктивнее было бы аналитику обратить внимание на другое. В публичном выступлении Вадим Валерианович допускает неточности в изложении событий 1961-1962 годов. Ранее в статье "Великий творец русской культуры ХХ века" Кожинов рассказал эту историю иначе. И легко определить, доказать, что данный вариант более соответствует реальным фактам, чем тот, на котором строит свои фантазии Кургинян. Для этого нужно лишь прочитать переписку Кожинова с Бахтиным ("Москва", 1992, № 11-12).

     Так вот, согласно первоначальной – точной – версии событий именно Витторио Страда, готовивший издание работ о Достоевском, "пожелал познакомиться" с Кожиновым, а тот предложил ему книгу Бахтина (видите, как всё предельно просто оказывается, Сергей Ервандович). И не каким-то подпольным путём рукопись попала за границу, как утверждает Кургинян, и тем более не в 1961 году, как свидетельствует в выступлении Кожинов и вслед за ним автор "Кризис и другие". Рукопись попала в Италию в 1962 году вполне официальным, принятым в СССР путём через соответствующую структуру – издательское агентство…

     В очередной раз отдаю должное фантазии Кургиняна. Ведь такое нужно было придумать – повязать Вадима Кожинова и Михаила Бахтина с "мировой закулисой" в лице Витторио Страды и с Юрием Андроповым, КГБ, "русским орденом" в ЦК КПСС.

     Показательно, что миф о "русском ордене", рождённый либералами-русофобами и Александром Байгушевым, подхватил и оригинально модернизировал "красный патриот", "имперец" Сергей Кургинян. Не вызывает сомнений, что его "Кризис и другие" – вода на мельницу антирусских сил разного толка. Не буду гадать, чем вызвана эта публикация на страницах газеты "Завтра". Скажу кратко об очевидном, игнорируемом Кургиняном в данном сочинении и игнорируемом всегда его единомышленниками (советскими патриотами) и оппонентами (либералами-космополитами).

     Легенда о "русском ордене" в ЦК КПСС разбивается вдребезги о неизменную – антирусскую – национально-государственную политику, уникальную "империю наоборот" и многое другое, о чём многократно и справедливо писали "правые". Помимо известных статистических данных, подтверждающих явную ущемлённость русских в СССР, Кургиняну и его единомышленникам не стоит забывать о судьбах И.Огурцова, Л.Бородина, Е.Вагина, В.Осипова, М.Лобанова, С.Семанова, Ю.Селезнёва, В.Кожинова и других русских патриотов, по-разному пострадавших в 60-80-е годы – во времена правления якобы обрусевшей власти. К тому же следует помнить и о том, что рассказывали представители "русской партии" о контактах с их, по версии Байгушева-Кургиняна, "кураторами" из "русского ордена" в ЦК КПСС.

     Михаил Лобанов так свидетельствует об этих "контактах" в своей книге "В сражении и любви" (М., 2003): "Наши встречи с партийным и комсомольским начальством ничего, разумеется, не дали"; "Надеялись мы на поддержку Кириленко … , но он недовольно проворчал явно не в нашу пользу: "Русофилы""; "А мы, русские, "почвенники" … , – мы не только не встречали понимания в ЦК, нас считали главным и, пожалуй, единственными нарушителями "партийности"".

     Итак, прочитанная мною часть работы Кургиняна "Кризис и другие" позволяет сделать следующие выводы. Аналитический метод одного из главных идеологов "Завтра" сверхуязвим. Кургинян не в состоянии объективно, непредвзято, адекватно оценить исторические события ХХ века и роль отдельной личности (С.Витте, М.Бахтин, В.Кожинов и т.д.). К тому же автор "эпопеи" страдает русофобией. Он не может предложить реальную альтернативу тому губительному курсу, по которому идёт наша страна. Такие "аналитики", как Кургинян, выгодны, необходимы нынешней власти, ибо своими статьями, книгами, выступлениями на телевидении они уводят читателей, зрителей от истинных ценностей, от подлинного понимания далёкой и близкой истории, дня сегодняшнего.

Станислав Грибанов ДВОЙНОЙ БОЕВОЙ

      ИЗ КНИГИ ВОСПОМИНАНИЙ "ЛЮБО, БРАТЦЫ, ЖИТЬ!"

     О том, что к нам в полк вот-вот должно нагрянуть высокое начальство, мы знали. Знали и то, что будут проверять подготовку молодых лётчиков. Выбор пал на меня и Витьку Туваева. Командир полка Иван Шутов спросил, какой бы полёт я хотел выполнять с инспектором – на пилотаж в зону или парой слетать с ним на полигон и отстреляться там из пушек по наземным целям.

     Стрелял я лихо. Из пушек по силуэту самолёта на отлично требовалось сделать восемь попаданий, а я раз шарахнул в такую цель аж двенадцать снарядов. Ракетой попасть в круг, вычерченный на земле, на отлично – достаточно было и пятидесяти метров от его центра. А я с первого раза запендрячил ракету в трёх метрах! За что получил выговор. Но об этом я расскажу чуть дальше. Из всех отечественных пистолетов, простите за нескромность, и лётчиком в полку, и корреспондентом "Красной звезды", и редактором Военного издательства я уверенно выдавал по стандартной мишени 29 из 30. В "Красной звезде" так же стрелял только майор Романов, а в Воениздате – подполковник Секирин.

     Как-то в газетах прорвалась цифра офицеров, покончивших жизнь самоубийством. За один год 600 блестящих, в расцвете сил лейтенантов, капитанов, полковников, не в силах видеть растерянные и заплаканные глаза любимых в вечном безденежье, неустроенном быту, отказываясь служить охранниками толстосумов, сторожами, не приняв трагедию развала великой державы, беспомощность некогда сильнейшей армии мира, покончили с собой… Имена виновников всех бед нашего народа известны. Когда на телеэкранах я вижу их алчные бессовестные рожи, невольно приходит мысль о дуэлях. Как жаль, что они запрещены…