Газета Завтра Газета - Газета Завтра 308 (43 1999) Страница 12

— Посиди пока дома, не нагнетай обстановку, — услышала я. — Здесь главная Галина Георгиевна, а ты на птичьих правах.

— И сколько мне ждать?

— Неделю, — этот человек всем умел заговаривать зубы!

— Но мне дома уже есть не дают!

— Хорошо, я приду вечером и все им объясню.

— Не надо!

На лестнице мне было сказано Коровиной:

— Я, конечно, понимаю, что тебе, как и всякому нормальному человеку, нужно общение, но ты мне мешаешь работать. Я взяла на себя ответственность. Мне и самой стыдно перед детьми, скоро год, как я в последний раз получала зарплату. Тебе же Сафронов сказал, что даст тебе работу? Он-то на рынке зарплату получает, семью кормит. А ты на иждивении. Я же не говорю, что ты не можешь сюда приходить. Ты можешь сюда звонить...

Я ответила ей что-то из того, что отвечают в отчаянии, наивно пытаясь разбудить совесть. Слезы душили меня, но дома плакать было нельзя.

...Через неделю я вытряхнула из кошелька в окошко переговорного пункта рубль двадцать и скормила уличному таксофону ребристый кружок жетона.

— Тебе же сказали — не звонить! — взревело в трубке, — мы тебе записку в почтовый ящик положим. Все. Разговор окончен!

Это было в феврале, а сейчас сентябрь.

Щелково, Московской области

парфюмерия 3 , купите туалетную воду недорого

Тимур Борисов КРОВАВАЯ РАЗВЛЕКУХА

1.

Для любителей низменных наслаждений нет ничего лучше публичной смерти. Нас уже регулярно потчуют соответствующими кадрами на телевидении. Мы еще содрогаемся от мерзости. Но люди, продвинутые, закаленные в зрелищах корчи и агонии человека, уже не могут без этого. “Новые русские”, начинающие безобидными массажами, логично заканчивают созерцанием гладиаторских боев в элитных, закрытых спортклубах.

Провинциальный Екатеринбург стал родоначальником новой кровавой отечественной развлекухи. Схватки происходят в одном из бывших бомбоубежищ, за тремя стальными дверями со штурвалами герметической отсечки. Тупиковый зал разделен решеткой на две части — арену и сорок мест для зрителей.

Мочиловка происходит в присутствии доктора и “свидетелей” — на случай накрытия руоповцами. Причиной смерти объявляется “травма, полученная в ходе спортивного поединка”.

Понятно, что с деньгами, с влиянием мафии можно устроить хоть запуск космической ракеты. Мафия и в России всесильна, теперь уже бесспорно. Но где берут бойцов-смертников? Такой вопрос возникнет у всякого, кто вместе с нами пожелает раскинуть мозгами по поводу устройства смертоубийственного предприятия. От бойцов требуется убить соперника. Прикончить. Превратить в труп. В этом заключается весь смысл идеи. Но даже среди пьяни и наркоманов вряд ли сыщутся такие. К тому же, обкуренные и спившиеся — это не товар, на них никто смотреть не пойдет и тем более не отвалит за вход полтысячи баксов. Понятно, что держателям “подвала смерти” нужны молодые, сильные, свежие. И таких гладиаторов, как ни странно на первый взгляд, оказалось немало. Это жертвы разборок. Процедура модернизировалась, с открытием нового супершоу у екатеринбургских киллеров резко сократилось число заказов — устранения стали проводиться другим, более артистическим способом. Вместо киллеров с примитивной пушкой в дело пошли команды ловцов-кэтчеров. Запомним это новое для нас словцо. У крупных бандюков из нью-йоркской и чикагской мафии оно давно в ходу. И хотя мода на развлечения не знает границ, и слово “кэтчер” — английское, у нас все-таки есть много оснований утверждать, что идея современного гладиаторства почерпнута из отечественного опыта.

Жаль только, что екатеринбургские судьи продолжают называть новую забаву нынешних хозяев жизни по старинке — “подстрекательством к умышленному убийству с особой жестокостью”. Именно так было обозначено первое раскрытое дело уральских кэтчеров.

2.

Поначалу намечалась обычная разборка за неуплату долга. И с одной стороны фигурировали три подельника — Рагулин, Ахметов и Темнов — незначительные коммерсанты, мелкие рыбешки.

Среди них интереснее всех был Рагулин — склонный к философии, начитанный, с хорошими мозгами. Именно его озарила мысль стравить двух своих врагов и потешиться над их истерической жаждой жизни во время убийства друг друга с надеждой обрести прощение от Рагулина.

Два других кэтчера — Ахметов и Темнов — были вполне заурядными. Ахметов — нежный, чувствительный, упавший в обморок от увиденного. Темнов — чересчур горячий, импульсивный — без царя в голове.

Вот эта троица, доведенная до белого каления заморочками должника, и решила замочить его: для найма киллера у них не было ни денег, ни желания.

Они сели в машину, подъехали к проходной завода “Уралтяжмаш”, где работал должник, и стали поджидать его, не зная, что с этой минуты сделались кэтчерами. Все действо потом разворачивалось без какого-либо плана, по наитию.

Несчастный Валидов — так звали будущую жертву, ничего не подозревая, вышел из проходной и пошагал в направлении трамвайной остановки. Тут кэтчеры накинулись на него, заломали и толкнули в машину.

Кстати будет еще раз напомнить здесь, что ни о каком гладиаторстве Рагулин и не помышлял, просто хотел убить. Привез Валидова в гараж, приковал наручниками к трубе и достал пистолет. И все бы закончилось “тихо-мирно”, по замыслу. Жмура увезли бы в лес, закопали и скорее всего остались бы не уличенными. И не стали бы они родоначальниками новой забавы, если бы Валидов в предчувствии смерти ослабел, запросил прощения, разнюнился. Пулю в лоб такой мрази — и все дела. Но Валидов озверел, изловчился и ударил ногой в пах своему палачу. Тогда Рагулин кинулся на него с кулаками, чтобы отомстить еще живому. Избил до полусмерти, оставил очухиваться, дабы продолжить, когда обидчик придет в сознание. Потому что бить бессознательного — только кулаки отбивать, никакого кайфа от криков и стонов. Засим кэтчеры заперли гараж, сели в машину и поехали обедать. Подкрепляться.

И надо же такому случиться, что именно в этот день, в этот час Рагулин, сидевший за рулем, заметил на тротуаре возле вокзала другого своего должника по сахарному бизнесу — Самбора. Это был житель Нижнего Тагила, всего на полдня приехавший в губернский центр и ожидавший электричку, чтобы уехать обратно. На предыдущую он опоздал всего на пять минут, стоивших ему целой жизни.

Троица схватила Самбора. Его также привезли в гараж, избили и кинули под ноги очухавшемуся Валидову.

— Ну, кого замочим первым? — спросил Рагулин у подельников, дыша тяжело, но удовлетворенно.

Более слабый, павший духом Самбор пополз прочь от наставленного на него пистолета, попытался спрятаться за Валидова. А тот, презирая смерть и слюнтяя, пнул его.

Вот тогда-то и пробило искрой в мозгу у кредитора — а не устроить ли им поединок?

Гладиаторов загрузили в машину и поехали за город, на фильтрационные сооружения.

Среди лесной вырубки в землю были закопаны бетонные чаны метров двадцать в диаметре. Вода в них бурлила, клокотала и пенилась от нагнетаемого воздуха. Очистка стоков велась с помощью микроорганизмов, которые, пожирая всякую дрянь в воде, сами выпадали в осадок, и потому кругом воняло кислятиной перебродившего теста.

Между этими чанами, на берегу канала-стока, и сошлись нечаянные противники в смертельной схватке. Рагулину не составило труда убедить парней в том, что победителю он дарует жизнь. Это обещало настоящую битву. Если яростного Валидова, не желавшего покорно помирать, можно было и не подгонять, то Самбору явно требовался такой “допинг” — дарованная жизнь. И он последним усилием воли сумел на несколько минут обратиться в гладиатора с римской жаждой победы. Так что Валидов, залитый кровью, с проломленным черепом, долго не мог свалить его. А когда свалил и насел, то никак не мог вырубить. И он бил и подволакивал Самбора к маслянистому, вонючему ручью. Сил ему добавлял каждый выстрел из пистолета — Рагулин укладывал пули возле ног Валидова, подхлестывал его, торопил.

Наконец, Самбор захлебнулся в ручье, затих.

Победителю было велено набить одежду трупа камнями и сбросить в чан. Когда останки нырнули в микробиологическую пучину, Валидов прислонился спиной к бетонной стене “кастрюли”.

Шоумен объявил ему помилование, и Валидов стал благодарить его, обещая вернуть долг в ближайшее время.