Убийство на вокзале. Сенсационная история раскрытия одного из самых сложных дел 19 века - Томас Моррис Страница 12

Первым выступил хирург Джордж Портер, который изложил свои показания в спокойной фактологической манере руководителя, зачитывающего квартальный отчет. Его тон не соответствовал тому перечню ужасов, о которых ему пришлось рассказать. Мистер Литтл стал жертвой продолжительной атаки ошеломляющей силы. Врачи обнаружили раны над обеими бровями, еще пять – на лбу, три – на левой щеке, глубокую рану над левым ухом и еще одну – сбоку от него. На затылке было семь ран, на макушке – одна. Кончик правого уха был почти отрезан.

Наиболее очевидным повреждением была двенадцатисантиметровая рана в передней части горла, начинавшаяся под левым ухом и заканчивавшаяся примерно в двух сантиметрах позади адамова яблока. Обе яремные вены с левой стороны были полностью перерезаны, как и пищевод, а также все мышцы перед позвоночником, до самой кости. Когда хирург снял скальп, он обнаружил под ним обширное кровоизлияние. Череп был проломлен в нескольких местах, причем одна трещина проходила от правой брови до левого виска. Вся левая сторона черепа была раздроблена на мелкие кусочки, что привело к катастрофическому повреждению нижележащих отделов мозга.

Даже коронер был потрясен масштабами повреждений у погибшего и жестокостью, с которой они были нанесены. Собравшись с мыслями, он спросил хирурга, каким оружием мог воспользоваться нападавший.

– Я считаю, что перелом над левым ухом стал следствием удара каким-то тяжелым предметом, когда покойный находился в скорченном положении. Нападавший стоял перед ним. Остальные рваные раны головы и резаные раны лица и горла были нанесены, когда покойный лежал без сознания на полу. Для разрезания горла и лица использовался какой-то очень острый инструмент.

– Возможно ли, что покойный сам нанес себе эти повреждения?

– Нет, сэр. Я уверен, что речь идет не о самоубийстве. Покойный был ранен другим человеком.

– А если не брать в расчет перерезанное горло, раны на голове сами по себе могли привести к смерти?

– Перелом черепа, безусловно, был смертельным.

– И вы говорите, что череп в месте пролома разбит на бесчисленное множество мелких кусочков?

– Мы не смогли их сосчитать.

Теперь место хирурга занял доктор Дженнингс, который вкратце поддержал выводы своего коллеги. Мистер Литтл, по его словам, был «варварски убит».

Поскольку оба медика согласились с тем, что переломы черепа были нанесены тупым предметом, наверх был отправлен мальчик, чтобы принести погнутую кочергу, которую полицейские заметили в кабинете. Этот предмет внимательно осмотрели, но мистер Портер и доктор Дженнингс пришли к мнению, что он не мог быть орудием убийства, поскольку на нем не было никаких следов.

После оба врача удалились. Настала очередь опросить помощника мистера Литтла, Уильяма Чемберлена, который подробно рассказал о своих передвижениях в четверг – последний день, когда Джорджа Литтла видели живым. Как и мистер Бозир, он никогда не слышал, чтобы кто-нибудь на станции сказал хоть слово против кассира, который, судя по всему, не имел врагов.

Мистер Хайндман перешел к вопросу о возможности ограбления. Уильям признал, что большинство людей на станции знают, что в кабинете обычно хранятся крупные суммы денег. Он рассказал историю о грубом на вид незнакомце, чей неожиданный визит однажды вечером напугал мистера Литтла. Уильям столкнулся с ним на выходе из здания и спросил, куда он идет, а тот протянул ему скомканный листок бумаги с написанным на нем именем главного инженера, мистера Кэбри. Уильям как раз рассказывал ему, что мистер Кэбри ушел домой, когда другой сотрудник железной дороги прервал его и предложил подняться, чтобы оставить сообщение. Хотя в тот момент он не придал этому значения, Уильям заметил, что у него в руках была массивная веревка – оружие, которое иногда используют грабители.

Коронер спросил, знал ли Уильям этого человека и видел ли его после того случая, произошедшего несколько недель назад.

– Я бы узнал его снова: и по внешности, и по голосу, но я никогда не видел его раньше.

Один из присяжных спросил Уильяма о замке на двери кабинета, который он делил с кассиром. Молодой человек рассказал, как мистер Литтл обнаружил, что дверь не закрывается изнутри, и как плотник переделал ее – дело было на прошлой неделе.

– А что случилось с ключом от этого замка, когда мистер Литтл ночью ушел домой? Забрал ли он его с собой?

– Нет, сэр, он никогда не брал ключ домой. В день замены замка он сказал мне, чтобы я оставил ключ в кабинете, когда мы будем уходить. В течение дня ключ оставался в замке с внешней стороны двери.

Это было очень важно: единственное реальное назначение замка на двери мистера Литтла заключалось в том, чтобы предотвратить проникновение злоумышленников в кабинет, если он окажется там один. Джордж не считал нужным запирать кабинет, когда уходил домой, поскольку все деньги, оставленные в комнате на ночь, хранились в прочном железном сейфе.

Несмотря на ранее высказанные сомнения свидетелей-медиков, коронер попросил показать Уильяму кочергу из кабинета.

– Чемберлен, вы, несомненно, узнали эту кочергу. Она довольно сильно погнута. Она была такой, когда вы выходили из кабинета в четверг вечером?

– Я думаю, что она уже была погнута какое-то время, хотя, возможно, сейчас больше, чем раньше. Трудно сказать точно.

Внезапно вспомнив об одном потенциально важном событии в тот роковой день, Уильям рассказал о визите продавца очков и его упорном отказе покинуть кабинет. Мистер Хайндман проявил к этому замечанию повышенный интерес:

– Находились ли в кабинете деньги, когда этот человек, этот торгаш, вошел в комнату?

– Да, сэр, на столе лежала крупная сумма денег.

– И как бы вы его описали?

– Я никогда не видел этого человека раньше. Судя по тому, как он говорил, это был иностранец. Еще у него был один из этих кожаных ранцев…

– Ранцев?

– Да, сэр. Думаю, он еврей. Мистер Литтл сказал, что он тоже так думает.

Прозвучало замечание из зала, которое мистер Хайндман стерпел, поскольку оно, по всей видимости, положило конец этой серии вопросов. Один из сотрудников станции, поддержанный несколькими коллегами, сказал, что хорошо знает еврейского торговца: он часто бывает в здании и, по общему мнению, безобиден.

Поскольку с потенциального подозреваемого были сняты все подозрения, Уильяма отпустили. Оставался еще незнакомец с веревкой, который утверждал, что ищет мистера Кэбри. Очевидно, что следовало обратиться к главному инженеру, однако его найти не удалось. Мальчик, посланный за ним в контору, вернулся с известием, что тот лежит в постели: накануне утром он вывихнул лодыжку, пытаясь выломать дверь в кабинете мистера Литтла.

По сути, в дополнительных показаниях не было необходимости, поскольку задача коронерского суда заключалась лишь в том, чтобы установить, было ли совершено преступление. Становилось ясно, каким будет вердикт присяжных, и коронер мог больше не вызывать свидетелей, однако мистеру Хайндману очень хотелось поговорить с постоянными обитателями Дирекции, чтобы выяснить какие-нибудь важные детали о вероятном убийце.

Первой