Евгений Стригин - КГБ был, есть и будет. ФСБ РФ при Барсукове (1995-1996) Страница 13

Учитывая важность операции и секретность, с которой она проводилась, постовые милиционеры, и близлежащие сотрудники ГАИ не ставились он ей в известность.

В 20 часов 30 минут бригада удачно взяла необходимых ей преступников и приступила к документированию своего успеха. На месте работали три видеокамеры, свои росписи в протоколах ставили понятые, а следователи зашивали сумку с ураносодержащими вещественными доказательствами, чтобы опечатать её отвезти куда положено.

В это время на противоположной стороне улицы остановились «Жигули» с опознавательными милицейскими знаками. К сидевшим в машине милиционерам в форме подошло сотрудники ФСБ, представились и попросили не беспокоиться, после чего патрульная машина уехала. Однако в 20 часов 42 минуты у места, где продолжала работать бригада, прозвучал одиночный выстрел. По словам источника, милиционер, который, собственно, и стрелял, позже давал показания, что воспользовался пистолетом случайно и пуля из него вылетела непроизвольно.

Это, однако, выяснилось позже. А пока обернувшиеся на выстрел увидели, что вдоль правого бордюра прямо на группу медленно едет белый милицейский «форд» под кодовым названием «перехватчик» с включёнными «мигалками», рядом с ним бежит человек в штатском. Приблизительно через шесть секунд после того, как на «форд» были направлены видеокамеры, он ударил припаркованный «рафик» 4-го управления 8-го Главного управления МВД России, затем резко сдал назад и на полной скорости стал двигаться на бригаду. Изнутри «форда» сквозь плотно закупоренные стекла была открыта беспорядочная автоматная стрельба.

Источник утверждает, что бригада ФСБ приняла эти замечательные события за нападение на захваченной у милиции машине. Сотрудников спецслужб смутил человек в штатском, бегущий с левой стороны «форда». Также утверждается, что сидевшего рядом с водителем милиционера за такового не признали, поскольку он был без фуражки и в сером бронежилете, закрывающем погоны и прочую правоохранительную атрибутику».[121]

«При перестрелке между сотрудниками МВД и ФСБ ранено два сотрудника ФСБ, убит один милиционер…».[122] Похоже, что чекисты лучше стреляют. Но это не тот случай, когда следовало гордиться меткостью стрельбы.

«Исполняющий обязанности Генерального прокурора РФ Алексей Ильюшенко распорядился создать специальную следственную группу для расследования инцидента…».[123]

«Военная прокуратура московского гарнизона возбудила против сотрудников ФСБ уголовное дело по признакам превышения власти и использования оружия. Если столкновение будет расценено как трагическая случайность или недоразумение, то на оперативников ляжет ответственность за превышение полномочий. Но если выясниться, что виноваты милиционеры, основание получит версия об организованном налёте на следственную группу ФСБ».[124]

«Дикий случай», — сказал Сергей Герасимов, прокурор Москвы.[125] И он был прав. Характерна реплика прохожего, бывшего свидетелем пальбы: «Где им бороться с преступностью, если они сами друг в друга стреляют !».[126]

Издержки параллелизма в работе различных спецслужб. Скорее частный случай, чем система. Но случай, который бросает тень на спецслужбы, неспособные организовать операцию. Впрочем, не следует слишком большое значение придавать этому и подобным происшествиям. Накладки, к сожалению, могут быть в любом деле и в любых структурах.

А ведь, кроме соперничества с милицией, у ФСБ были другие подлинные и мнимые проблемы.

12.4.3. «21 июля Симоновский межмуниципальный (районный) суд города Москвы под председательством судьи В. Григорян приговорил за хранение огнестрельного оружия к трём годам лагерей строгого режима хозяина ателье Виктора Александровича Орехова. 28 июля у здания Генеральной прокуратуры России состоялся пикет в защиту Орехова, в котором можно было видеть многих известных правозащитников и бывших диссидентов. Милиционеры, как мухи на мёд собравшиеся к несанкционированному пикету, долго не могли взять в толк, что же именно происходит».[127]

А дело было простое. Можно сказать житейское. Виктор Орехов, будучи капитаном госбезопасности, служил в управлении КГБ СССР по Москве и Московской области. Подразделение, в котором он служил в обиходе называлось политическим сыском.

Что-то произошло с капитаном госбезопасности[128] и во времена так называемого застоя он установил неофициальный контакт с одним антисоветчиком, через которого передавал правозащитникам сведения о готовящихся обысках и арестах. Дав присягу служить одному делу, он делал тайно совершенно другое. Такое в истории КГБ было крайне редко, некоторые предавали Родину и становились агентами иностранных разведок (тоже редко, но все же такие случаи были не единичны). Орехов стал фактическим агентом внутренней оппозиции. Интересно, получал ли он выгоду от этого, одно дело предавать за идею, другое за вознаграждение.

Маленькое отступление. Известный жандармский генерал А. Спиридович описывая деятельность не менее известного революционера В.Л. Бурцева, специализировавшегося на разоблачении агентов царской охранки, отметил, что средства розыска и него «были те же, что и у ненавистного ему департамента полиции, т.е. внутренняя агентура, которую он вербовал среди чиновников правительства и филерство, которое осуществлялось в нужных случаях членами революционных партий. То, что считалось преступным и подлым со стороны правительства, признавалось необходимым и хорошим в своих собственных руках: такова этика революционеров».[129]

Сколько времени прошло. Почти целый век, а этика осталась прежней. Орехов предавал тех, кому официально служил и тех, кто ему официально платил за службу. Если бы он уволился и стал помогать диссидентам, не используя ставшую ему известной служебную информацию, это одно. Но ведь он поступал совершенно по-другому.

При этом автор настоящей книги оставляет за скобками проблему необоснованных репрессий в отношении диссидентов. Такое во времена застоя в той или иной степени было. Но не об этом речь. Да и ситуация с Ореховым стала известна не по этому.

Орехов провалился. В 1978 году его арестовали и в мае 1979 года осудили на 8 лет лишения свободы. После освобождения Орехов пошёл в бизнес, тогда началась перестройка.

Наступили новые времена и вот снова суд по поводу незаконного хранения оружия. Некоторые (в частности Кронид Любарский в еженедельнике «Новое время») стали писать, о необоснованном привлечении Орехова к уголовной ответственности за хранение огнестрельного оружия, приводя кое-какие факты такой необоснованности. Перечислять их не будем. Спорить на основание одной статьи в журнале — дело довольно сложное и шаткое. Нужно больше информации. Тем более, что в описываемые времена эпидения незаконого хранения оружия была широко распространена по всей стране. С этим пытались иногда бороться и можно допустить, что иногда боролись не столько стенденцией, сколько с конкретными лицами, которых нужно было поставить на место, наказать, запугать и т.п. Такое могло быть.

Отметим, лишь одно: среди этих фактов не было ни одного приведённого К. Любарским, которые бы говорили о причастности к осуждению сотрудников ФСБ РФ. Но, тем не менее, Любарский заключил: «Цепь удивительных событий, связанных с делом Орехова, становится понятной, если вспомнить, что с недавнего времени московским управлением ФСБ руководит Анатолий Трофимов… В те далёкие 70-е Анатолий Трофимов был коллегой Виктора Орехова — не только по КГБ, но и по 5-му управлению. В качестве следователя он вёл многие из тех дел, „тайну следствия“ которых Орехов тогда же выдавал диссидентам. „Коллеги“ действовали „по разные стороны баррикады“. Такое не забывается.

Я не думаю, что в нынешних условиях ФСБ планировало и осуществило против Орехова далеко идущую провокацию: сегодня у них довольно и других дел. Но можно предположить, что, когда, Орехов «сам попался» и в процессе выяснения его необычной «чекисткой карьеры», генерал Трофимов или кто-либо из его ретивых подчинённых не смогли устоять перед искушением отомстить ещё раз. Привычный механизм провокаций и беззакония был включён, и следствие покатилось по давно проторённому пути, по которому оно шло и в достославные времена Андропова. Фабрикация уголовных дел против диссидентов вместо политических — почерк издавна знакомый».[130]

Если в своё время судили на основании недостаточно проверенных данных, то чем же отличается вышеприведённое суждение в СМИ, а ведь оно было растиражировано в тысячах экземпляров, в отличие, скажем, от решения суда, с которого обычно делают всего несколько копий?