Андрей Малыгин - Крымский узел Страница 13

Решение ВС России о Севастополе вызвало достаточно резкую реакцию Украины, Посол в России Крыжановский сравнил решение с выстрелом Г. Принципа в Сараево.[116] Президент Украины сделал специальное заявление, в котором осудил решение высшего законодательного органа РФ.

В то же время и президент России Б. Ельцин критически-негативно расценил решение парламентариев по Севастополю. «Мне стыдно за это решение, — сказал он. — Надо… последовательно и спокойно решать проблемы ЧФ и его города-базы…».

Тем временем в городе, которого касались исторические решения, страсти накалялись. 16 июля на севастопольской площади имени адмирала Нахимова состоялось так называемое «Народное вече Севастополя», организованное отделением ФНС. В нем приняло участие, по данным милиции, до 8 тыс. человек. Вече приняло обращение к ВС России, правительству и президенту Ельцину, в котором требовало «немедленно назначить в город Севастополь прокурора, начальника службы безопастности и внутренних дел…. прекратить деятельность депутатов ВС Украины от Севастополя, провести выборы в ВС Российской федерации и т. д.». Вече избрало Народный Совет г. Севастополя, в него вошли, по данным прессы, представители ФНС, ПЭВК, Союза Трудящихся и других партий. Возглавил Совет А. Круглов. Почти ежедневно в городе проходили митинги сторонников ФНС. Как сообщалось в прессе, в эти дни была замечена передислокация украинских воинских подразделений в районе города. Позиция городских властей оставалась неопределенной. Чрезвычайная сессия городского Совета рассмотрела вопрос о ситуации в Севастополе. Лишь 7 из 144-х депутатов поддержали предложение одобрить решения ВС России. В то же время, подавляющее большинство проголосовало против привлечения организаторов Вече к административной ответственности. Сессия горсовета констатировала в итоговом заявлении, что «Севастополь, флот, жители города… фактически стали заложниками в большой политической игре руководителей Украины и РФ». Депутаты обратились к президентам двух стран с предложением прекратить формирование на территории Севастополя новых воинских подразделений. И. Ермаков осудил «односторонние решения ВС России», однако фактически признал существование проблемы и высказался за решение ее посредством переговоров.

Атмосфера ожиданий и политического брожения продолжалась вплоть до трагических событий 3–4 октября в Москве, когда был расстрелян «Белый дом» и российский парламент прекратил свое существование, однако и после этого общие настроения в городе не изменились. В конце года даже мэр Севастополя И. Ермаков выступил с письмом, в котором резко критиковал позицию высших украинских властей в отношении политики в рамках СНГ, русского языка и двойного гражданства.[117] Радикализация позиции «первого лица» Севастополя была связана с выдвижением им своей кандидатуры на президентских выборах в Крыму, однако это не принесло ему желаемого успеха у избирателей, которые в большинстве поддержали лидера образовавшегося в Симферополе предвыборного блока «Россия» Юрия Мешкова. За него на выборах в начале 1994 года отдали свои голоса свыше 80 % горожан (т. е. больше, чем во многих других местах Крыма). Севастопольские сторонники блока «Россия» победили также на выборах в парламент Крыма и выборах в городской Совет. Председателем последнего стал Виктор Семенов, заявивший в своей предвыборной программе о намерении «привести в Севастополь Россию». Во время первого тура выборов президента Украины в Севастополе местными властями был проведен опрос населения. Горожанам предстояло высказать свое отношение к размещению в городе главной базы ЧФ. За это высказалось 89,3 % жителей города (всего приняло участие в опросе 187.714 чел.), что подтвердило как тесную связь городской жизни с флотом, так и поддержку большинством населения позиции командования ЧФ.

Одно время в кругах, близких к Ю. Мешкову, всерьез обсуждался вопрос о переносе в Севастополь, как своего рода центр (в 1993 году) политической активности, крымской столицы. Однако «севастопольская версия» общекрымского политического движения продолжала сохранять свои особенности и известную обособленность. Тогда как после победы на выборах Ю. Мешкову фактически пришлось свернуть свой лозунг «назад в Россию», в Севастополе он продолжал сохранять всю свою привлекательность среди политиков. 24 августа 1994 года в день Независимости Украины сессия городского совета приняла решение о подтверждении «российского статуса Севастополя», которое подписал председатель горсовета В. Семенов. Так же, как и решение ВС России, «севастопольский шаг» не имел реальных политических последствий.

С этого момента началась стремительная деградация местного оппозиционного движения. Не видя действенной поддержки со стороны российских политиков, и в то же время ввиду отсутствия реального противника, в упадок пришли общественные организации; избранные в органы власти лидеры занялись внутриполитической борьбой; между тем, Киев постепенно упрочил свое влияние на руководство городской администрации, которая в лице некогда «пророссийского» мера В. Семенова полностью поддержало Л. Кучму в его намерениях весной 1995 года осуществить раздел территории Крыма и ограничить крымскую автономию.[118] В результате, когда 17 марта 1995 года Законом Украины об «Автономной республике Крым» Севастополь был отторгнут от территории последней, это не вызвало какого-либо организованного противодействия со стороны общественных организаций и населения города. Накануне приезда в Севастополь 22 августа 1995 года Л. Кучмы после жарких дебатов в горсовете с его здания был снят крымский флаг, который развевался рядом с флагом Украины.[119]

Тем не менее, попытка Киева окончательно «додавить» оппозиционное движение в Севастополе потерпела неудачу. В августе 1995 года прокурор Севастополя И. Вернидубов подал заявление в севастопольский городской суд о принудительном роспуске т. н. «Российской общины Севастополя» (рук. Р. Телятникова) и закрытии ее газеты. Общине вменялось в вину «инициирование процессов, направленных на отторжение Севастополя от Украины», а также «разжигание национальной и расовой неприязни». Члены РОС отрицали обвинения, говоря, что выступают лишь в защиту своих прав: за восстановление российского телевещания, ведение делопроизводства на русском языке и т. д.[120] 30 октября в Севастополе начался суд над руководителями РОС. Интересы Общины представлял московский адвокат Б. Кузнецов. Здание пикетировали сторонники организации. Позиции защиты оказались сильнее, и суд отклонил иск прокурора.[121]

Массандровские и последующие соглашения не разрешали конкретных вопросов о сроках, параметрах раздела Черноморского флота. Оставались открытыми как проблема базирования ЧФ, так и его будущий статус. СМИ России и Украины неоднократно сообщали в 1994-95 годах о том, что неурегулированные вопросы, возможно, будут решены в ходе обсуждения договора о Дружбе и сотрудничестве между странами, однако до подготовки проекта подобного договора дело так и не дошло.

Основные разногласия касались теперь непосредственно Севастополя: российская сторона выдвинула принцип раздельного базирования флотов, в соответствие с которым украинский флот и штаб ВМС не могли размещаться в Севастополе, остававшимся главной базой лишь российского ЧФ. Киев рассматривал Севастополь как украинский город и готов был лишь предоставить России часть инфраструктуры (Еще в 1994 г. Л. Кучма сказал в одном из первых интервью на посту Президента: «База российского Черноморского флота должна находиться в Севастополе. Россия из Севастополя не уйдет — это ясно всем. Однако Украина может передать только военно-морскую базу, но не город…»[122]). К тому же, украинские политики и военные не соглашались оставить Севастополь лишь для российских кораблей и были намерены разместить в городе и части ВМС Украины.

Следует сказать, что к лету 1995 года общеполитическая ситуация вокруг флота претерпела существенные изменения. К этому времени в течение полугода Россия вела крупномасштабные военные действия в Чечне, что ослабляло внимание соответствующих государственных институтов к проблеме флота и Севастополя. Несомненно, российские политики должны были считаться с дружественной позицией Украины в чеченском вопросе, лидеры которой неоднократно подчеркивали, что Чечня — это внутреннее дело России, надеясь на ответную позицию российских политиков в отношении Крыма. Еще большее значение имело то, что Киев в марте 1995 года установил свой полный контроль за ситуацией на полуострове и прежде всего за деятельностью местной исполнительной власти. Все это, несомненно, отразилось на характере подписанных 9 июня 1995 года в Сочи новых договоренностях между президентами двух государств. Итоговый документ сочинской встречи — «Соглашение между РФ и Украиной по Черноморскому флоту» констатировал «совпадение интересов двух государств в бассейне Черного моря». Стороны подтверждали ранее принятое решение создать на базе ЧФ два флота: России передавалось 81,7 % кораблей и судов ЧФ, Украине — 18,3 % (при разделе стороны исходили из состояния на 3 августа 1992 года). Статья 2 соглашения определяла, что «Основная база ЧФ Российской федерации с размещением в ней штаба ЧФ РФ находится в Севастополе», «ЧФ — говорилось в ней, — использует объекты ЧФ в г. Севастополь и другие пункты базирования… в Крыму». Ст.8 устанавливала что «РФ участвует в развитии социально-экономической сферы г. Севастополь и других населенных пунктов, где будет дислоцироваться ЧФ Российской федерации».[123] Другие статьи соглашения определяли для офицеров и мичманов флота свободное определение своей дальнейшей судьбы. Постановлялось, что стороны продолжат дальнейшие переговоры, относящиеся к ЧФ, в частност, разработку правового статуса и условий пребывания ЧФ на территории Украины, порядок определения взаиморасчетов, связанных с урегулированием проблем ЧФ, и по другим вопросам. Для наблюдения за выполнением договоренностей по ЧФ создавалась смешанная российско-украинская комиссия в составе государственных делегаций РФ и Украины по переговорам о флоте. Несмотря на то, что в прессе обеих столиц не скупились на фразы типа: «Девятого июня в Сочи президенты России и Украины согласовали документ, регламентирующий раздел ЧФ… Итак, «черноморская заноза» удалена…»,[124] по существу, в документе не нашел отражение целый ряд весьма важных вопросов, что явилось в дальнейшем причиной новых осложнений во взаимоотношениях двух стран.