Газета День Литературы - Газета День Литературы # 80 (2004 4) Страница 13

В.Б. Вы — православный человек?

С.Г. Да. Конечно. К тому же я и сопредседатель Союза Православных Граждан России. Но вернемся к нашей патриотике. Во-вторых, я являюсь ученым. Это моя главная сфера деятельности. Я до сих пор серьезно занимаюсь экономической наукой. Работаю в системе Российской Академии наук. Как ученый-экономист я прекрасно понимал, что у нас происходит в годы перестройки, какие закономерности можно и нужно было использовать для развития страны. Предлагая соответствующие механизмы практического внедрения в жизнь, я естественно беру на себя ответственность за их реализацию. А поскольку нынешняя власть далека не только от народа, она бесконечно далека и от науки, мне она оказалась чужда. Обратите внимание, что среди министров путинского правительства практически нет профессионалов. Нет людей со специальным образованием и опытом работы. Власти реальная наука не нужна. Для того, чтобы реализовать свои предложения и предложения моих коллег по экономике, мы должны сами брать ответственность за их продвижение в жизнь. Так я оказался в активной публичной политике на стороне патриотической оппозиции.

В.Б. Что интереснее для Вас: быть ученым, разрабатывать свои проекты в тиши кабинетов, или же быть публичным политиком?

С.Г. Ученым быть не только интересней, но и гораздо комфортней. Но когда твои знания власти не нужны, возникает обязанность самому браться за их воплощение.

В.Б. Так как я все-таки литературный критик, а не только журналист, хочу Вас спросить: находите время для чтения? Кто Ваш любимый писатель?

С.Г. Сейчас времени, конечно, для чтения художественных книг маловато. Приходится много читать специальной литературы. Разные аналитические материалы, доклады. Я конечно, и воспитывался, и живу в нашем русском культурном пространстве, которое создали великие писатели. Моими любимыми писателями являются Федор Достоевский и Михаил Салтыков-Щедрин. Иногда удается их перечитывать и сегодня.

В.Б. Довелось прочитать последние книги Александра Проханова? В частности роман нашумевший "Господин Гексоген"?

С.Г. Конечно, читал. С Александром Прохановым мы давно знакомы. Я часто выступаю на страницах газеты "Завтра". Считаю, что это сегодня самая интеллектуальная газета в России. Которую неплохо бы читать в нашей стране и тем, кто отвечает за состояние дел.

В.Б. Еще один почти литературный вопрос. Уже два года известный писатель Эдуард Лимонов по грубо сколоченному обвинению находится в тюрьме. Как Вы относитесь даже не просто к Эдуарду Лимонову, а к тому положению дел в обществе, когда правительство спокойно может посадить на долгие годы в тюрьму известнейшего писателя?

С.Г. Писатель в тюрьме — это абсурд, который отражает истинное лицо нынешней власти. Бандиты ходят на улице, террористы взрывают в Москве что хотят, а писатель Лимонов сидит в тюрьме. Самый характерный признак того, что власть у нас безнравственна и бездуховна, и глубоко чужда общенародным интересам.

В.Б. Спасибо за беседу. Желаю Вам победы на всех будущих выборах.

“ТВОЯ МЫСЛЬ — ОЧЕНЬ ВЕРНАЯ...”

Я взял эти письма с рабочего стола Сергея Есина. Долго думали с ним, печатать или нет. И всё-таки решили печатать, возвращая в реальную критику уже совсем с других позиций спорного и резкого критика Мальгина. Мы и сейчас готовы в газете к спору. Тем более, что и в "Российском писателе" не колеблются, упоминая в резко отрицательном смысле и А.Проханова, и В.Личутина, и Ю.Кузнецова, и других наших авторов.

Владимир БОНДАРЕНКО

АНДРЕЙ МАЛЬГИН — СЕРГЕЮ ЕСИНУ

Сергей, дорогой Сергей!

Пишу тебе, прочитав твои трехлетние дневники, переполненный впечатлениями и необходимостью высказаться. В устном разговоре многое забудется сказать, пролетит мимо.

Лена долго мусолила твою книжку, и я получил к ней доступ только на эти праздники, которые и провел в упоительном медленном чтении, и вот закончил сегодня ночью. И должен сказать, что я не просто получил удовольствие (какое получаешь от долгого общения с умным человеком), это было бы слишком слабо сказать, я просто потрясен — такое ощущение переживаю второй раз в жизни, и в первый раз это было довольно давно, когда я, комсомольский активист и советский карьерист, прочитал в студенческом варшавском общежитии "Ахипелаг Гулаг". Наверно, теперь ты понимаешь, какого рода впечатления я имею в виду, говоря о твоей книжке.

Лена читала долго, очень долго, и я, находясь рядом постоянно, видел, как она вскрикивала, натыкаясь на очередное твое замечание по еврейскому вопросу. А они у тебя на каждой странице. Она мне даже сказала, что у нее сложилось впечатление, что в детстве тебя регулярно били мальчики-евреи. Кое-что зачитывалось вслух, и от этих цитат желание читать твою книгу уменьшалось. Ты знаешь, я не еврей, но животных антисемитов не перевариваю с детства. Но по окончанию она неожиданно заявила мне, что полюбила тебя после прочтения еще больше, и какой же ты цельный, нравственно наполненный и вообще во всех отношениях честный человек. Все это меня очень заинтересовало, и я принялся читать, и читал не отрываясь, полностью проигнорировав все дачные, семейные и дружеские обязанности этих дней.

Конечно, меня интересовала "хозяйственная" линия. Выколачивание денег из арендаторов (у меня есть свои Шапиро, которые ведут себя точно так же), особые отношения с главбухом (нечто подобное бывало и у меня) — все это сквозные линии, которые постоянно держали мой интерес, и я не уставал удивляться твоему долготерпению, т.к. я лично все это решал бы быстрее и острее, особенно кадровые вопросы. Но при всем интересе к этой интриге, разумеется, не это главное, что меня заворожило.

Сережа! Понимаешь ли ты, что ты сделал? Понимаешь ли ты, насколько ты поставил под удар свою репутацию в глазах узкой литературной публики (как правой так и левой) и насколько ты укрепил и поднял свою репутацию в глазах широкого русского читателя, далекого от мелочных счетов литературной тусовки (точнее: двух литературных тусовок)? Неужели тебе простят, что Евтушенко, оказывается, умный, а ранние стихи Вознесенского великолепны? Или твой европеизм, который прет из каждой строчки? (Умолчу о том, что противоположный лагерь навсегда и безоговорочно поставит на тебе клеймо антисемита, несмотря на обилие в твоей книге высочайших оценок разных евреев, как поставил его на мне за одного-единственного Эйдельмана, невзирая на многие десятки поверженных мной тогда "патриотических" деятелей.)

В политическом плане (в оценке момента) я полностью на твоей стороне, точнее, на стороне твоих мыслей. Доведись мне сейчас вернуться к публицистике, и я смог бы опубликовать свои мысли только у Проханова или Куняева. По большому счету, разгромив НТВ и еще кое-что в еврейском лагере, Путин так и не создал никакого идеологического бастиона для подлинных государственников, для настоящих патриотов. Так же, как не создал по-настоящему крепкой партии государственников. Возможно, он понимает, что в любую путинскую партию полезут коррумпированные бюрократы и это испортит все дело, вот и приходится ему дистанцироваться от партстроительства при всей своей неиспользованной харизме.

Я не понимаю, почему ты взялся за Ленина, и не берусь об этом рассуждать, не прочитав романа. Я был и остаюсь антисоветским человеком, но согласись, подлинными антисоветчиками были и Астафьев, и Белов (пока ему не понадобилось противостоять антисоветчикам-"демократам"). Я не понимаю, как ты, потерявший из-за монстра Сталина членов семьи, прочитавший много и многое знающий, можешь заседать в коммунистических президиумах и рассуждать о преимуществах советского строя. Это можно объяснить только ностальгией по собственным молодым годам. Но и моя молодость пришлась на советские годы, причем значительно более вегетарианские, и никакой ностальгии я не испытываю, я и тогда и сейчас искренне считаю тот строй адом, огромной исторической ямой, из которой наша несчастная страна еле-еле выбирается. Заметь, я пишу это в частном письме, не рассчитывая на какого-либо читателя, кроме тебя, поэтому если и закралась сюда некая выспренность или, упаси бог, назидательность, прости меня. С высоты своего возраста попробуй понять и эту точку зрения.

И раз уж речь зашла о несогласиях, не могу не сказать, что я заметил фальшивинку в твоих оценках такой несвежей публики как Проск-ин, Ган-ев и прочие … Не может человек с таким отменным литературным вкусом всерьез говорить об этих деятелях как о писателях. Я честно пытался в свое время вчитаться в их "прозу" и понял, что имею дело с тяжелой графоманией. С Ган-евым к тому же я имел оказию частенько общаться на внуковской даче у Шкляревского, они были (а может и остались) соседями по коттеджу, это довольно ограниченный, суетный чиновник и не более. Написав такую книгу, с такими нравственными оценками, оценками по гамбургскому счету, лучше б ты вообще не упомянул эту публику, чем наделять ее какими-либо литературными оценками.