Газета Завтра Газета - Газета Завтра 932 (39 2011) Страница 13

Политика поддержки антироссийских сил в Закавказье и на Кавказе, которая (за исключением периода президентства В.Ющенко) была частной инициативой украинских радикалов из маргинальных организаций вроде УНА-УНСО, превратится в официальную украинскую политику и резко обострит для России проблемы сепаратизма и терроризма на Кавказе.

На фоне происходящих в мире "исламских революций" и начавшегося ухода войск США и НАТО из Ирака и Афганистана явным образом активизируются радикально-исламские террористические группы в республиках Средней Азии и Казахстане. Одновременно на саммитах высокого уровня в США и Европе начинают открыто обсуждаться перспективы распространения "волны демократических революций" на эти республики. В случае крупных террористических эксцессов в Средней Азии (а афганские талибы давно заявляют, что этот регион будет их первоочередной целью после изгнания из страны американцев и европейцев) — Россия не сможет оставаться в стороне. Как потому, что связана с указанными республиками оборонным договором ОДКБ, так и потому, что за радикальной исламизацией в Средней Азии неизбежно последует движение террористических групп в направлении исламизированного российского Поволжья и Северного Кавказа.

К указанному процессу в перспективе вполне может неявно присоединиться Турция, которая очевидным образом меняет внутреннюю и внешнюю политику, переходя от умеренного светского кемализма к возрождению исламизированного тюркизма, который называют "неоосманизмом". В этом случае у России неизбежно возникнут политические проблемы, а затем и проблемы безопасности как на Северном Кавказе, так и на Черноморском побережье.

В результате вокруг России через Прибалтику, Польшу, Украину, Черное море, Кавказ и Центральную Азию замкнется почти сплошная дуга военно-политических и террористических вызовов от Скандинавии до Китая. И нельзя исключать, что в этих условиях Китай станет еще одним — практически полностью замыкающим "геополитическое окружение" России — мощнейшим вызовом. У России нет — и в обозримом будущем не будет — экономических, военных, демографических и технологических ресурсов для того, чтобы всем этим вызовам противостоять.

Далее, антироссийская Украина резко затруднит использование Россией незамерзающих черноморских портов, включая Одессу, Южный, Ильичевск. Кроме того, вопрос делимитации границы в Азове и Керченском проливе не будет решен с учетом интересов России, что создаст дополнительные трудности черноморскому торговому судоходству. Для российской экономики это будет означать огромные проблемы круглогодичного крупнотоннажного экспорта и импорта.

Конфронтация с Украиной вынудит Россию создавать гигантскую новую инфраструктуру экспортно-импортного транзита с Европой. Это касается не только газа, но и нефти, а также других крупнотоннажных товаров. Потребуются новые дороги, военные и торговые порты, трубопроводы, насосные станции и системы управления и контроля. Потребуются новые подземные газохранилища, обеспечивающие бесперебойный экспорт в периоды пикового зимнего потребления. Такие хранилища есть на Украине, но их нет на направлениях Северного и Южного потоков. Суммарные затраты на создание всей перечисленной "обходящей Украину" инфраструктуры оцениваются минимум в 160-200 млрд. долл., сроки создания — не менее 8-10 лет, сроки коммерческой окупаемости — не менее 15-20 лет. У России нет ни таких денег, ни такого времени.

Экономическая дестабилизация Украины неизбежно затронет области России в зоне приграничного сотрудничества (прежде всего, за счет обрушения малого и среднего бизнеса), и затем начнет распространяться на другие регионы страны. Не исключено приобретение этой дестабилизацией протестно-политического измерения. Важным фактором дестабилизации может стать часть многочисленной российской диаспоры украинцев, а также часть украинских "гастарбайтеров" (которых по официальным оценкам у нас около 300 тыс, а по неофициальным примерно вчетверо больше). При этом особенно опасными могут стать эксцессы политической дестабилизации как на "казачьем" Юге России, так и в ряде других регионов нашей страны (включая Урал и Дальний Восток), исторически связанных с Украиной достаточно массовым этническим и семейным родством населения.

Система кооперационных связей между российскими и украинскими научно-технологическими центрами и предприятиями (а это в немалой степени аэрокосмос, энергетика, точная механика и оптика, судостроение, машиностроение и другие передовые отрасли), которая обладает важнейшим потенциалом для технологической модернизации производства и в России, и на Украине, — будет быстро разорвана. Оценка только прямых экономических потерь России от разрыва указанных связей — не менее 8-10 млрд. долл. в год.

Таможенный союз России, Белоруссии и Казахстана без участия Украины окажется малоэффективным объединением, непривлекательным для других потенциальных участников создаваемого Единого экономического пространства. Экономические потери России от узости и низкой эффективности ТС оцениваются не менее чем 6-8 млрд. долл. в год.

Разрыв отношений с Россией неизбежно реанимирует давний конфликт по поводу инвентаризации и повторного раздела зарубежного имущества СССР (Украина считает, что имеет право более чем на 16% этого имущества), что вовлечет Россию в многочисленные тяжбы в зарубежных судах и создаст крупные репутационные риски.

Все эти негативные для России процессы (которые перечисленным вовсе не исчерпываются) будут активно поддержаны и США, и Европой, и другими мировыми силами, которые никак не заинтересованы в сильной России.

Польша в последнее время настойчиво активизирует программу Евросоюза "Восточное партнерство". Бывший посол в России, а ныне замминистра обороны США Александр Вершбоу приезжает в Киев и настаивает на реанимации уже вроде бы "почившего в бозе" отчетливо антироссийского альянса постсоветских стран ГУАМ. То есть, Украину очень активно приглашают участвовать в формировании единого "западно-южного фронта" против России от Каспия до Калининграда.

Брюссель и Вашингтон требуют от Киева интенсификации действий в рамках Программы по подготовке к членству в НАТО. На попытки отказа Киева от очередных "совместных учений" под предлогом экономических трудностей — из Брюсселя дают понять, что такой отказ ставит под сомнение приверженность Украины политике евроинтеграции. А одновременно высшие лица Еврокомиссии постоянно шлют сигналы о том, что в случае "заигрывания" с Москвой на тему Таможенного союза — Киеву этой самой евроинтеграции не дождаться.

И, наконец, константинопольский патриарх Варфоломей, вопреки предшествующим соглашениям с РПЦ и рядом других православных патриархатов, в начале сентября проводит "Собор древнейших православных церквей", где принимается решение о необходимости соблюдения географических юрисдикций церквей "в соответствии со священными канонами". То есть фактически лишает РПЦ канонической территории Украины. А 23 сентября, несмотря на данные в 2009 г. РПЦ обещания не вмешиваться в конфликт украинских "раскольнических" Автокефальной церкви и Киевского патриархата, Варфоломей устраивает в Киеве, при участии бывшего президента Виктора Ющенко, "примиренческое" совещание глав этих церквей. То есть уже по факту ведет себя на Украине, как на собственной канонической территории.

Итак, мы видим, что для России разрыв с Украиной может оказаться воистину катастрофическим и экономически, и геополитически, и духовно, и социокультурно. Ведь речь идет еще и о неоценимом никакими миллиардами долларов разрыве живой ткани практически единого народа, которая прорастала и укреплялась много столетий. И о разрыве "цепи времен", от колыбели нашего государства древней Киевской Руси до великих свершений строительства великой мировой державы и ее победы над самым страшным фашистским врагом в самой страшной в мировой истории войне.

Но, быть может, для Украины такой разрыв в конечном итоге окажется экономически, геополитически и социокультурно выигрышным?

Это не так. Украинские эксперты уже подсчитали, что только ежегодные потери экономики страны в результате сокращения (или, тем более, прекращения) российского трубопроводного, портового, железно— и автодорожного транзита могут превысить 10-11% национального ВВП, причем никакого другого транзитера для этих украинских мощностей нет и не будет.

Потеря основных российских рынков сельскохозяйственной и промышленной продукции при невозможности пробиться на другие рынки — нанесет мощнейший удар по украинскому хозяйству.