Газета День Литературы - Газета День Литературы # 127 (2007 3) Страница 13

Но перстень – кажет дали.

И я, крестьян убитых дочь,

Не сплю! Стекают шали…

Секирой маятник летит…

Строка спешит и плачет…

И чем сильней душа болит –

Тем перстень светит ярче.

* * * Здесь мальвы жар – не сплю и вся горю.

Далёкое – мне высветилось очень!

Взрывается Юпитер в эти ночи,

И я легко стихами говорю...

И чудотворец Серафим во мгле

Мне возжигает свечку на столе...

И мёртвые ко мне сквозь даль и стены

Приходят и кольцом живым стоят.

И яблоня засохшая – мгновенно

Вдруг почками набухла... И летят

Ко мне на плечи мотыльки, и жмётся

Златая ящерка к босой ступне...

Комета, рассыпаясь, в мрак несётся,

Юпитер стонет в ядерном огне.

Умерших лица вижу я в окне.

И в чаше, где воды овал мгновенный, –

Твоё лицо, читатель сокровенный!

Вглядись: Ты видишь между этих строк,

Как проступает легкой мальвы шёлк...

* * * Шла старуха,

Но не добрая –

Карга.

Чёрный ворон

На вершине

Батога.

Стала грубо надсмехаться,

Верещать:

"Слушай, дева,

Тебе счастья не видать!

Потому что –

Часто бродишь по росе.

Потому что –

Роза красная в косе.

Потому что –

Есть завистницы во зле...

Обернётся роза –

Раной на челе..."

* * * Боюсь окна, боюсь моста,

Пугаюсь шелеста листа.

И каждый жест мой – страхом болен.

Для многих день – вот так же тёмен!

Ужель защита – локоток?

Мне спрятаться бы в тот цветок,

Что лепестками стынет бело,

Уйти в его изгибы телом.

Зачем скрипит зловеще дверь?

Вновь из стены выходит зверь!

Прыжок его столетье длится,

Я перед ним – ребёнок, птица…

Безмолвен мой полночный крик…

И россыпь бус – на половик…

Безвыходность и ужас дикий…

И мир из красной земляники…

* * * Я выберу печальную звезду,

Кувшинок белых наберу охапку

И помолясь, и поминая бабку,

Я по спиралям сверхчастиц уйду,

Как в глубь креста в молитвенном бреду!

И на звезде – расправлю крылья сладко...

Там превращусь в потусторонний вихрь,

На Землю кану средь Крещенья в поле

Безумной, белой вьюгой! И доколе

Я вас средь белоснежья и крутих

Там не найду, –

Я плакать буду так,

Что все лампады покачнутся в мрак,

И будет звать сиренно каждый стих

В моих, пока не собранных, "Собраньях",

Что в мир явились в вербах и страданьях.

Когда же вас я все-таки найду,

Проливши слёз и локонов орду, –

Вас вознесу на белую звезду!

Она – вся в лотосах, в белынь-шелках,

В молитвенных шептаньях и стихах...

И вы познаете, хоть на мгновенье,

Святынь высот, вдохнёте вдохновенье,

Чтоб, возвратясь в дом мрачный, наконец,

Где серых будней медленный свинец,

Вам вечно помнить шёлковый венец:

С него от вечной, загнанной тоски,

Вдоль по Вселенной вьются лепестки...

* * * Приснилось –

Назвали пророчицей

И повели сжигать:

"В Отечестве

Пророкам не бывать!

Пророчицы – все ведьмы,

Их кос дремуча гать!"

И стали гневно

Сучья собирать.

А мне в небесный

Неохота край.

Пока возились,

Вскрикнула: "Невинна!"

Бух о земь,

И стою –

Кровавая калина,

И каждой кистью маюсь:

"Пригуби".

Но сзади крикнули:

"Руби!"

...Под каблуками

Красно умирала.

И жадно семена

Земля глотала.

* * * Среди ельников высоких

Бродят тени синевы.

Князь мой призрачный, далекий,

Ты явись мне среди мглы.

Вся изба полна печали,

Что исходит от меня,

В поле ветры зарыдали,

В печке – шёпоты огня...

Облик князя вижу рядом –

Самый огненный мой плен.

Он обводит чёрным взглядом

Молоко моих колен...

Ситец тоненький – мне в тягость,

Рук полёт не удержать!

Георгин осыпал рдяность...

Бусы – в россыпь, не собрать...

... Скоро ль встретимся воочью?

Рвусь к тебе, ну хоть вяжи...

Снилось что тебе той ночью,

Князь далекий, расскажи...

* * * В ладони скорбной жухлого листа

Заснуло одинокое созданье,

Неведомое мне, как мирозданье.

Вдруг ветер сдунул этот лист с моста.

И так он полетел в заглохший лог,

И так созданье глушью поглотило,

Что я подумала – со мной такое было!

И я пыталась вспомнить, что уплыло,

Но разум – этот файл открыть не смог.

ПРЕДЧУВСТВИЕ В моей тоске лишь ветер виноват?

Мне слышно в полусумрачной избе,

Как он играет сотни лет подряд

На этой черной, каменной трубе.

И видно мне из узкого окна,

Как вьётся маревом худая весть:

Рыдает от измены тишина

И мне швыряет страшное с небес…

Я вышла в ночь – там что же у крыльца?

Кровавая мне мнится голова…

Убилась слёту о трубу сова!

И стынет в брызгах алого венца…

* * * Белеет полог тонкий.

Полночная гроза.

Темны в овраге ёлки.

Боюсь закрыть глаза.

В моих часах песочных

Песчинок меньше всех.

Гроза грозит, пророчит!

Дрожит овчинный мех.

Наверно, за верандой

В дождь падают цветы.

Бояться мне не надо

Гудящей темноты.

Откинув нежный полог,

Вскочила! Вот окно.

Сверкнуло из потёмок –

Изба ушла на дно.

Кто светом ухнул гневно,

Сломав на небе плеть,

Чтоб в раме на мгновенье

Лицо мое узреть?

Зачем я Вам, скажите –

Мой бледный лик, и взгляд?

Пугаете, томите,

Зовёте в вечный сад…

Зигзаги черных прядей,

Запястий узких дрожь…

Манить меня не надо,