Роджер Киран - Продавшие социализм: Теневая экономика в СССР Страница 14

«Вторая экономика» и все, что с ней было связано, кроме того, активно способствовали углублению нарастающей «деморализации» социалистического общества. Все более широкое распространение незаконных способов хозяйственной деятельности, беззастенчивое использование для коррупционных целей материалов, рабочего времени и других ресурсов, ползучая коррупция, всепроникающая «Экономика блата» (как определяет ее исследователь А. В. Леденева в изданной в 1998 году в Кембридже книге под тем же названием) — все это приводило к растущему социальному неравенству и подрывало веру людей в социализм. Практика систематического увода на «черный рынок» наиболее качественных товаров и обострение по этой причине дефицита таких товаров на рынке нормальном, дополнительно способствовали росту сомнений в возможности системы социализма предпринимать какие-либо результативные действия.

Таким образом, «вторая экономика» почти одновременно решала две задачи чрезвычайной для нее важности. Во-первых, усиливалась критика социализма, а во-вторых — утверждался новый, своеобразный культ всемогущества денег.

«Нарастание коррупции и разрушение законности в хозяйственной сфере порождало все больше сомнений как в способности советской системы бесперебойно обеспечивать население необходимыми материальными благами, так и в ее возможности успешно управлять созданной ею социалистической экономикой в соответствии с провозглашенными опять-таки ею принципами, законами и правилами». Одновременно «возрастает и сила денег в обществе». Эти процессы дают все больше возможностей открыто оспаривать уже и власть управляющей партии, — подчеркивает Гроссман в своем исследовании «Вторая экономика» в СССР».

В Советском Союзе было, конечно, немало членов партии и честных граждан, дающих себе ясный отчет в происходящих процессах и осознающих появление угрожающих тенденций роста антисоциалистических идей и распространения «ценностей» мелкобуржуазного мировоззрения. Так, например, еще в 1978 году известный советский исследователь Георгий Шахназаров предупреждал в своем труде «Судьбы мира» о значительных масштабах становления «мещанского, мелкобуржуазного способа мышления и соответствующих ему общественных настроений». Он говорил о том, что в основе данной тенденции находится «стремление к накоплению богатств и обеспечение себе таким образом исключительных возможностей использования общественных благ и привилегий». В связи с этим Шахназаров делал вывод, что, очевидно, и в наше время весьма длительный исторический период в обществе будут сохранять свою значимость факторы классового разделения и социального неравенства.

«Опасность возрождения и утверждения мелкобуржуазного склада мышления и сознания отпадет только после радикального разрешения проблем классового разделения общества». Об этом Шахназаров писал, как уже сказано, в 70-е годы прошлого столетия. Как известно, в конце 80-х он входил в число лиц ближайшего окружения Горбачева.

На основании описанных им явлений утверждения мелкобуржуазного склада общественного сознания и поведения, к началу следующего десятилетия стали появляться уже определенные обособленные группы людей, ставящие себе целью удовлетворение личных интересов за счет общественных. У них уже была соответствующая степень организованности и программа конкретных действий для достижения таких целей. Иными словами, к тому периоду «вторая экономика» уже вполне определенно приобрела возможности, а также социальное значение материальной базы для возникновения общественных структур и идеологий открыто антисоциалистического характера.

Таковы были, например, мир организованной преступности, круги «политических диссидентов», этнических и религиозных активистов разных направлений и мастей, «отказников» от военной службы, а также писателей, художников и других представителей искусства, считающих себя «неоконформистами» в отношении существующих порядков, людей «самиздата» и т. д.

В своем исследовании «Полезное прошлое» (изданном в 1995 году в сборнике «Советская система — от кризиса к разрухе») историк С. Фредерик Старр подчеркивает, что в годы, непосредственно предшествующие приходу Горбачева к власти, «вторая экономика» и Запад обеспечивали самую щедрую материальную поддержку всем этим «альтернативным» группам и структурам». Что и объясняет факт существования формирований, весьма схожих по своему основному содержанию, хоть и столь отличающихся друг от друга по внешним расцветкам, программам и флагам. В их многочисленных модификациях и повторениях неизменно перекликался основный мотив «неограниченной личной свободы» — «символ веры» мелкой буржуазии, где бы и когда бы она ни находилась и ни действовала. В него входит свобода слова, религии, право эмигрировать, «право» не работать, «право» наживы денег всеми мыслимыми и немыслимыми способами и средствами, эксплуатация чужого труда, право писать или издавать «что угодно» и т. д.

В этой связи Старр пишет следующее: «Во многих секторах общества буйно разрослись всевозможные неформальные группы и даже целые сети их. Хотя их существование и деятельность не были разрешены законом, к середине 80-х годов они насчитывали в своих рядах уже несколько десятков тысяч. Различались они, конечно, как численностью участников, так и характером своей деятельности. Некоторые из них и на самом деле были неформальными, добровольными содружествами, созданными преимущественно в целях взаимопомощи и оказывания друг другу определенных услуг. Но немало было и тех, которые изначально ставили себе задачу оказывать прямое воздействие на политическую жизнь в стране. Их намерения, однако, не имели ничего общего с идеями социального равноправия, готовности работать, нести ущерб и даже жертвовать собой во имя общественного добра и идеалов, не говоря уж о преданности делу классовой борьбы и международной рабочей солидарности.

Значительная часть этих организаций самым откровенным способом исповедовала «ценности» буржуазного индивидуализма, алчного стремления к личной наживе и присваиванию чужого имущества в целях собственного обогащения. Разумеется, центральное место занимала «свобода» безнаказанно делать все это».

Нам кажется особенно важным подчеркнуть вывод Старра, «что все это имело место в недрах общества еще до прихода Горбачева к власти в 1985 году. Может быть, самым шокирующим примером в этом отношении была деятельность созданной в 1981 году и руководимой В. Сокирко организации «В защиту экономической свободы». Она вела открытую кампанию за легализацию «второй экономики» со стороны советского законодательства и прежде всего — за отмену статьи 153 Уголовного кодекса СССР, ставящую частную экономическую деятельность вне закона. Эта группа обратилась даже в Верховный Совет СССР с призывом статью 153 упразднить. Она стала публиковать в специальном журнале документы всех имеющихся дел по этой статье, по которым были вынесены несправедливые, по мнению авторов журнала, приговоры. Кроме того, группа проводила открытые «общественные процессы», одновременно с идущими в данный момент в официальным суде делами по той самой статье. По свидетельству руководителя Института экономических исследований Госплана Валерия Рутгейзера, последствия данной кампании и действий группы «В защиту экономической свободы» были настолько сильны, ей удалось обеспечить настолько широкую общественную поддержку требованиям об отмене ст. 153 Уголовного кодекса, что едва не были прекращены все ведущиеся по ней дела».

Таким образом, еще до прихода Горбачева к власти, у «второй экономики» были уже весьма значительные как идеологические, так и практические позиции в обществе, в том числе и на самых высших уровнях партии и правительства. Там, кстати, еще к началу 80-х годов обособились два в корне различных подхода в отношении «второй экономики».

Первый из них был поддержан в основном деятельностью двух научно-исследовательских институтов по проблемам «второй экономики», созданных Андроповым. Один из них работал в системе Главной прокуратуры СССР, другой — в системе Министерства внутренних дел.

По мнению этих институтов, у индивидуальной трудовой деятельности можно было выделить следующие две категории:

1) полезная обществу и сообразная с законами деятельность;

2) незаконная, находящаяся вне существующих правовых норм, направленная на приобретение нетрудовых доходов.

Оба института рассматривали второй вид такой деятельности как несовместимый с природой социализма. По их заключениям, процесс распространения «второй экономики» был результатом «юридических пропусков, слабостей или недосмотров, препятствующих своевременному применению закона».

Рекомендации данных институтов сводились в основном к тому, что усилия борьбы против таких явлений следует вести преимущественно путем совершенствования контроля за процессами индивидуальной трудовой деятельности.