Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6437 ( № 44 2013) Страница 14

Помните главного злодея в фильме «Пираты ХХ века»? Симпатичный такой, всё с Николаем Ерёменко-младшим дрался. Это Талгат Нигматулин, киноактёр и чемпион Узбекистана по карате. Знаете, как он погиб? Забили насмерть. Били несколько часов, а он лишь прикрывался руками, считая, что не может ответить «братьям».

Начиналось всё с поисков «единства с космосом», с «освобождения сознания» и так далее. Двое проходимцев, Абай Борубаев и Мирза Кымбатбаев, выдававшие себя за дервишей, гастролировали по Москве и Вильнюсу, собирая дань деньгами, подарками и послушанием с доверчивой «творческой и научной интеллигенции». В Киргизии, откуда они были родом, дервишами никого особо не удивишь, а тут это была экзотика, выход из обрыдшей советской действительности с её диалектическим материализмом.

Рядовые члены секты и после суда над убийцами не могли поверить, что оказались жертвами проходимцев. Как же… Космические энергии же... Пронизали небесный свод, летали... Трудно отказаться от мысли, что «мир на самом деле устроен не так, как в действительности».

Мировоззрение мистика устроено следующим образом: за видимым и осязаемым миром он чувствует иной, скрытый мир. Этот «иной мир» и является для него по-настоящему существующим, а первый, видимый, он считает иллюзией. Главная задача – вырваться из плена «иллюзии», стать свободным. Не беда, если «иллюзорный» мир при этом будет разрушен. (Например, тебя уволят с работы или распадётся семья. Или кого-то убьют.)

Я почему об этом заговорил?

Возьмём литературу. Начало 80-х. Скучная советская жизнь, регламент, социалистический реализм. И вот появляется «юродивый», «дервиш», с хрустом и кровью взламывающий границы обыденности. Неслучайно Сорокин начинался с высмеивания реалистических приёмов письма и восприятия. Но смеха мало, необходим шок. Знаете, как «освобождали сознание» в секте Мирзы и Абая? Заставляли женщин совокупляться с «учителем» на глазах у мужей. У писателя возможностей больше. Сорокин предлагал и совокупления с трупами, и садистские убийства беременных, и много чего ещё.

Тут возникает интересный вопрос. Почему секты часто бывают связаны с разнузданностью и насилием? Ну, прежде всего потому, что интерес к смерти, садизму или сексуальным перверсиям бывает первичен, и уже на этой основе возникает секта, трактующая свои цели как сугубо «духовные». Например, в группы, занимающиеся сбором средств на лечение тяжелобольных детей, часто собираются любители поразглядывать фотографии умирающих, это их «заряжает энергией». А «освобождением сознания» обожают заниматься сексуальные извращенцы. Так утверждают исследователи феномена сектантства. Ну а если всё-таки нет? Если духовный посыл в основе? Тогда ответ получится чуть длиннее.

Скажем так. Есть две концепции духовной жизни. Одна из них выражена в мировых религиях, полагающих главной целью спасение души. Другая – в учениях, которым не удалось оформиться или сохраниться в виде религий (это прежде всего гностицизм), а также в мистических течениях внутри официальных религий (например, исихазм внутри христианства, каббала внутри иудаизма, суфизм внутри ислама, чань или дзен внутри буддизма). Это называется «внутренние учения».

«Внутреннее учение» доступно только тому, кто приобрёл духовный опыт внутри соответствующей ему «большой» Церкви. Заняться «внутренним учением» «с улицы» нельзя, как нельзя в физике изучать эйнштейновскую механику, миновав классическую. Да, многие эйнштейновские постулаты противоречат классическим. Но это не значит, что Эйнштейн прав, а Ньютон нет. По земле-то мы «по Ньютону» ходим. А на эйнштейновский мир только в телескопы смотрим. Те, кого допускают до телескопов, астрофизики. Остальные – нет. И, конечно, не потому, что от остальных «скрывают правду», а потому, что остальные не способны этой правды понять. Астрофизики сами в ней не всё понимают. Но у них есть опыт и дисциплина, чтобы отдавать себе в этом отчёт.

Так же – в духовной жизни. Тем не менее люди сплошь и рядом стремятся к «тайным знаниям» минуя «школу». Физика их не прельщает, а эзотерика прельщает. Во всех смыслах этого слова («прелесть» – искушение, соблазн, обман). Да, «внутренние учения» полагают главной целью свободу. Но – как путь к спасению души. Душа превыше свободы. Неофиты этого обычно не понимают. А обманщикам и не нужно, чтоб понимали, потому что – где их истинные цели, а где спасение души…

И получается «освобождение любой ценой». Чтобы человек забыл о том, что его «связывает», стал «пустым сосудом», нужно заставить его переступить через мораль. Ведь она «связывает» сильнее всего. И люди готовы пойти на это – ради чего? Чтобы почувствовать себя особыми, необычными. Чтобы «докопаться до истины». Истина ведь на поверхности не лежит? Если истина лежит на поверхности – тьфу на неё! Нам секретную подавай, настоящую… А мы уж, как тот Фауст, не постоим за ценой.

Секты особо буйно цветут в эпоху «смены мировоззренческой парадигмы». Например, в эпоху Реформации в Европе. Или у нас – когда социализм слабел, заканчивался и люди внутренне готовились принять идеологию кошелька и успеха.

Обратите внимание на такой факт: Сорокин авторитетнее всего среди той части интеллигенции, которая называется «либеральной», «демократической». Именно она вручила ему свою сокровенную литературную премию «Нос». Будто по какому-то совпадению именно этим людям важно считать себя «особыми», «лучшими». Вспомним их недавний белоленточный всплеск самодовольства, когда почти каждый отчёт о митинге сопровождался замечаниями, типа «здесь собрались лучшие люди страны» или «только посмотрите, какие одухотворённые, какие интеллигентные лица».

Ощущение, что они «особые», основано на уверенности, что мир вокруг устроен неправильно. Можно даже предположить, что «перестроечный» интеллигентский психоз вырос самым непосредственным образом из мистического невроза 70– 80-х: сперва йога, дзен-буддизм, НЛО, экстрасенсы – потом Гдлян–Иванов, межрегиональная группа, долой шестую статью. Если мистики считали действительность иллюзией, от которой можно освободиться, то «перестроечники» стали считать, что её необходимо разрушить.

Разумеется, высшей ценностью либералы полагают свободу. Как и мистики. Разумеется, либералы тоже любят образовывать закрытые группы, куда нет хода чужим. И у всякого члена своей секты предполагают «сверхспособности», а недостатки игнорируют. (Ну какие недостатки могут быть у Гайдара или Чубайса? Одни сверхспособности…)

То же самое происходит в литературе. Ну какие могут быть недостатки у писателя, если он «приличный»? (И кому нужны его достоинства, если нет…) Скажешь: смотрите, у Сорокина в книжках детей жарят, как-то нехорошо это, – а они тебе: это языковые игры, сам Сорокин очень добрый, хороший, а вот ты, если этого не понимаешь, на подозрении!..

Совсем как в секте Абая. Следователь говорит: «Вот же человек убит!» А свидетельница по делу отвечает ему: «Нет, это не то, чем кажется, вы просто не понимаете. Он святой, он излучает доброту, он сама доброта»…

Быть особенным, понимать что-либо (хоть бы и всего лишь литературу) лучше других и через это «осуществлять власть и контроль» – вот удовольствие, ради которого иной наш «интеллектуал» не постоит ни за какой ценой. Такие люди образовывают секту под названием «свободомыслящая интеллигенция».

То есть – «мыслящая о свободе». Не о спасении души. Есть для них одно старомодное, но исчерпывающе точное название – «семя антихристово».

Теги: Владимир Сорокин

Путник Божеполья

Вера Дмитриевна Серафимова - доцент кафедры русской литературы и журналистики ХХ–ХХI вв. МГПУ, автор множества статей, учебных пособий, победитель конкурса учебников по русской литературе ХХ века, признанный специалист по творчеству Андрея Платонова и исследователь традиций Платонова в философско-эстетических исканиях современной прозы.

Произведения Бородина "Божеполье", «Повесть странного времени», «Третья правда», «Ловушка для Адама», «Бесиво», «Царица смуты», рассказы и повести, вошедшие в последнюю, самим писателем составленную книгу «Киднепинг по-советски», но изданную уже после его ухода из жизни, и другие произведения рассматриваются в монографии в широком литературном и философском контексте. Прослеживаются художественные связи прозы с русской классической литературой, выявляется генетический код важных для писателя мыслей, поэтических средств и приёмов. Но и применительно к прозе Леонида Бородина в работах В. Серафимовой речь не раз заходила о его «творческом диалоге» с Платоновым, который проходит на фоне художественных достижений Ф.М. Достоевского. Именно у него оба наследуют интерес к сложности и противоречивости человеческой натуры: «Сближает писателей антиутопическая стратегия, стремление спасти сознание человека от поклонения ложным идеалам, интонационная сфера прозы, система тональностей, выраженная как процесс эстетического освоения мира. У писателей преобладает ориентация на архаический миф, на такие архетипические константы, как дом, дорога, вода, мать, ребёнок, хлеб, земля, смерть, которые переплетены с библейскими мифами. Перекличка многих мотивов и стоящих за ними смыслов в прозе Бородина, как и в прозе Платонова, связана с образом дома. Дом в художественном сознании писателей – неустранимое бытийное начало, непререкаемая ценность, пространство, в котором осуществляется связь поколений, дом, как источник, питает высшие сферы жизни, любовь к Родине».