Газета День Литературы - Газета День Литературы # 138 (2008 2) Страница 14

Над холмами продёрнулась золотая бахрома. Словно показался край золочёной трубы. Незримый трубач из-за горы славил всесильное божество, возглашал его появление. Труба вдувала в мир ликующие силы. В небе летели длинные розовые облака, словно мчалась небесная конница, предвосхищала явление бога. И он показался, — могучий малиновый лоб, клубящиеся в заре кудри, лучезарный, с пылающими очами лик. Солнце вставало над холмами. Бежали вокруг перламутровые тени. Озеро плескало в берегах драгоценный свет. Из чёрных камышей на открытую воду, дивный, белоснежный, выплыл лебедь. Царственно сверкал, приближаясь к берегу, оставляя зыбкий слепящий след. Был хранитель заповедных зарослей и священных ключей, принимал от верховного божества власть над волшебной долиной и вещим озером, разноцветной росой и каждым цветком и камнем. Власть и над ним, Коробейниковым, зачарованным красотой сказочной птицы. Он был принят в природу, прощён. Благоговел, славил солнечное божество, поклонялся волшебной птице.

Повсюду гремела, алмазно сверкала вода. На белой материи темнела горсть земли. В ней трепетала крохотная золотая песчинка. Словно земля посылала в его зрачок благодатный лучик. Коробейников коснулся земли. Она была тёплой. В неё вселилась его молитва, его исповедь. Он был избавлен от греха. Его плоть стала легче и чище. В ней, по-прежнему омертвляя и отяжеляя её, таились неотмоленные грехи. Но одним из них стало меньше.

Гладил тёмную землю, и она казалась ему белой, тёплой, как тесто.

Сквозь шум воды он услышал невнятные звуки, похожие на стенания. По дороге к ключам спускалось нестройное скопище. Люди двигались шатко, сбившись гурьбой, иные поддерживали друг друга, другие опирались на костыли и палки, третьи хромали, совершая при каждом шаге уродливые выверты. Сползали к ключам, и казалось, что стоит упасть одному, и все они завалятся, рухнут, покатятся вниз. Перед ними, опираясь на посох, ступал худощавый старик в белой долгополой накидке, с седыми, до плеч волосами, с золотой, на лбу, перевязью. Напоминал древнего пророка, ветхозаветного пастыря, влекущего за собой послушную паству.

Его стадо, с трудом, запинаясь, оглашая воздух стонами, стекало к подножью горы. Остановилось среди бегущих вод, окружённое водопадами. Коробейников, не приближаясь, взирал на них, стараясь угадать, кто они, — беженцы? погорельцы? изувеченные воины, покинувшие поле проигранной битвы?

Некоторые бессильно садились на землю. Другие раболепно вставали на колени. Третьи продолжали стоять, слепо ощупывая воздух руками. Иные начинали совлекать одежды. Разматывали грязные бинты. Послышался жалобный плач ребёнка. Раздался и канул истошный вопль. Инвалид на коляске въехал в ручей и остановился среди блестевшего потока. Измождённая женщина передала соседке младенца с сухим стариковским личиком, раскрыла блузу, обнажила длинные, плоские, как чулки, груди с чёрными обугленными сосками. Безрукому калеке помогали снять комуфляж, и он тянул к воде фиолетовые обрубки. Люди двигались у ключей, подставляли пригоршни, пили, омывали лица.

Предводитель в белой хламиде строго их озирал. Подбирал ладонью седые тяжёлые пряди, перебрасывая назад за плечо. Увидел сидящего в стороне Коробейникова, вскинул брови. Направился к нему, властно переставляя посох.

— Ты кто? — воткнул пред ним окованный медью жезл.

— Я странник. А ты кто? — Коробейников всматривался в сухое, аскетическое, в резких морщинах лицо, от которого исходила властная энергия и спокойная сила.

— Я — Водолей.

— А это кто? — Коробейников кивнул в сторону раздевавшихся людей

— Это русский народ. Больные русские люди. — Лоб человека под золотым обручем был высок и бел. Глаза под выпуклыми надбровными дугами, серые, светлые, смотрели ясно и почти радостно. Хотя зрелище, на которое он взирал, было печальным.

— Откуда они? — Коробейников чувствовал исходящую от человека незримую силу, которая вызывала едва заметное свечение вокруг его головы. Видимо так выглядели древние волхвы, обитавшие среди псковских озёр и речек, ведающие тайны разноцветных гранитных камней, оставленных растаявшими ледниками. — Откуда люди?

— Со всей России. Чеченский герой, на мине две ноги потерял. — Волхв едва кивнул, и на этот незаметный кивок отозвался калека в инвалидной коляске. — А тот безрукий пьяным попал под поезд. — Человек с лиловыми культями вскинул измученное лицо, будто услышал оклик. — А вон та молодая работала топ-моделью, а потом заживо гнить начала. — Женщина с распухшим, словно красный бурак, лицом, прижала ладони к щекам. — У роженицы молока нет. Ребёнок голодный, вот-вот умрёт. — Та, что стояла в расстёгнутой блузке с плоскими пустыми грудями, оглянулась на волхва умоляюще. — А рядом, видишь, бесплодная. Богачка, во дворце живёт, на дорогих машинах катается, а ребенка родить не может. — Женщина в сиреневой косыночке горестно кивнула, будто слышала, о чём говорит волхв. — А вон девчоночка двенадцати лет. В ней чёрная сила живёт. Как начнет реветь, будто бешеный бык вселился. — Коробейников различил тщедушную девочку на бледных тоненьких ножках, её сутулое неподвижное тельце. — Слепые, кто от рождения, кто палёной водки выпил, кто от тоски ослеп. — Несколько слепцов, держась друг за друга, ступили в ручей и не выходили из него. — А вон муж с женой. У него сухотка, а у ней водянка. — Огромная, как аэростат, женщина обняла толстенной рукой увечного мужчину, который то и дело гримасничал, дёргался, пытался вывернуться из-под тяжеленной пятерни. — Русский народ — больной народ. Его лечить надо. Ты тоже болен. В тебе душевная немочь. — Волхв внимательно смотрел на Коробейникова, и в его серых спокойных глазах было знание.

— Почему русский народ болеет? — Коробейников испытывал доверие к стоящему перед ним человеку. Озарённый солнцем, с золотой перевязью на лбу, он был подстать этой бурливой воде, сочной, со множеством водопадов горе, блистающему озеру, на котором зеркально-белый, царственный, плавал лебедь. — Почему мы все больны?

— Русский народ был самый здоровый, потому что пил живую воду. Русская вода — живая вода. В русской воде много света. Русский человек был Водосвет. Он же Водосвят. А потом он воду обидел. Она ушла от него, спряталась. Раньше пил воду света, а теперь пьёт воду тьмы. Оттого и болеет. Как начнет светлую воду пить, так и выздоровеет.

— Как он воду обидел?

— Реки за горло взял, удушил плотинами, и речная вода задохнулась. Озёра заключил в железные трубы, прогнал сквозь насосы, турбины, и вода умерла в железе. В воду яды сливает, гадость, смердящую плоть, и вода стала горькой, как желчь. В подземные ключи, в водоносные жилы закачивает жижу атомных станций, и вода в земле горит адским пламенем. Русский народ её пьёт, и в каждом человеке — Чернобыль. Вода долго терпела, а потом спряталась.

— Куда вода спряталась? — Коробейников слушал учение о воде, исходящее от водопоклонника. Стоящий перед ним язычник поклонялся воде, как божеству, приписывал ей божественные свойства. И хотелось понять, в чём была религия воды. В чём было её сходство с религией земли, которую он сам исповедовал.

— В русском народе много злобы скопилось. Весь век друг друга убивали, кровь свою в воду сливали. Вода злобу чувствует. Если на воду зло посмотреть, она в своей глубине сворачивается, становится камнем прозрачным. Мы думаем, что воду пьём, а на деле прозрачные камни глотаем, и они в нас откладываются. В сердце камни, в почках камни, в сосудах, глазницах, в мозгу. Человек от выпитых камней погибает, которые в него с оскорблённой водой попадают. Вода света ушла под землю, а вода тьмы наружу выступила.

— А где теперь вода света? — Коробейников вопрошал, но не получал желанных ответов. Волхв, воткнувший перед ним окованный медью жезл, излагал учение, которое создал на основе не известного Коробейникову опыта. Об этом опыте не прочтёшь в учебниках физики, не узнаешь из телевизионных программ. Носителей этого учения не сыщешь на университетских кафедрах, не найдёшь среди нобелевских лауреатов. Эти странные люди во все века бродят по Руси, далеко обходя церковные паперти, университетские аудитории, прячась от ревнителей господствующей науки и веры. Проповедуют тем, кто не находит утешения в храмах, не получает исцеления у дипломированных профессоров. Перед ним находился один из тех, кто принадлежал к "другой России", тайно сопутствовал официальной религии и культуре, восполняя пустоты в их учениях. Давал спасение изверившимся душам. Исцелял неизлечимую плоть.

— Всё из воды вышло, и всё в воду уйдёт. Солнце — вода в огне. Звёзды — огонь в воде. Одни планеты — лёд. Другие — кипяток. Третьи — горячий пар. Соли в воде сгущаются, и вот тебе — острова, материки, континенты. А растворяются, и нет континентов. Атлантида в воде растворилась, рассосалась в мировом океане. Человек в утробе из воды сотворяется, живёт, как чаша воды, а потом эта чаша расплёскивается, сливается с остальной водой, и нет человека. Как человек жизнь проживает, такая от него вода остаётся. Злой человек злую воду после себя оставляет, и она темнит материнскую воду. А добрый человек добрую воду в материнское русло сливает, светлит её. Праведник своей жизнью искупает жизни злодеев, воду высвечивает. Он и есть Водосвет. Иначе говоря, Водосвят. Праведнику сокровенная вода открывается. От злодея же убегает, прячется глубоко.