Газета Завтра Газета - Газета Завтра 857 (16 2010) Страница 14

     Говорят, книгу Ленина "Государство и революция" в своем партизанском рюкзаке пронес по горам Латинской Америки герой революционной молодежи XX века Эрнесто Че Гевара. "Все прежние революции, — пишет Ленин в своей знаменитой книге, — усовершенствовали государственную машину, а ее надо разбить, сломать. Этот вывод есть главное, основное в учении марксизма о государстве" (ПСС, т.33,с.28). Только сегодня, когда погоня за прибылью и капиталистическая конкуренция превратили мировое сообщество в глобальное общество потребления, и грозят (будь то атомная война или глобальное потепление) уничтожением всего разумного на земле, — мы начинаем понимать всю глубину ленинской мысли: "Только диктатура пролетариата спасет человечество от ига капитала!" Ленин понимал также, что с экспроприацией заводов и фабрик, с обобществлением всех царских, помещичьих, монастырских и прочих земель, бывшие частные собственники окажут бешеное сопротивление пролетарской революции и развяжут террор против большинства населения страны.

     На этот террор Ленин ответил таким же террором — это факт. И не найди Ленин силу, на которую он всегда опирался в самые критические моменты революции, не поддержи он найденную самим народом форму диктатуры пролетариата — уставший от войн, от разрухи, от массового голода народ смел бы ленинское правительство точно так же, как он сметал с трона российских царей и буржуазное правительство в октябре 1917-го. Никто лучше Ленина не понимал чаяний солдат, матросов, рабочих и крестьян, поднявшихся на штурм старорежимной власти с оружием в руках. В интересах своего класса Ленин шел на самые неожиданные, самые смелые политические решения. Уже на следующий день после победоносного восстания в Петрограде, на II съезде Советов, руководитель победившей партии большевиков заявляет о низложении буржуазного правительства и переходе всей полноты власти в руки самих Советов. Вот это — по-революционному!

     Позднее, в речи, записанной на граммофонный валик, Ленин отвечает на вопрос, волнующий и сегодня прогрессивных людей земли: "Что такое Советская власть? — слышим мы с хрипотцой, уставший от митинговых речей и дискуссий, голос Ильича. — В чем заключается сущность этой новой власти, которой не хотят или не могут понять еще в большинстве стран? Сущность ее, привлекающая к себе рабочих каждой страны все больше и больше, состоит в том, что прежде государством управляли так или иначе богатые или капиталисты, а теперь в первый раз управляют государством, притом в массовом числе, как раз те классы, которых капитализм угнетал. Даже в самой демократической, даже в самой свободной республике, пока остается господство капитала, пока земля остается в частной собственности, государством всегда управляет небольшое меньшинство, взятое на девять десятых из капиталистов или из богатых.

     Первый раз в мире власть государства построена у нас в России таким образом, что только рабочие, только трудящиеся крестьяне, исключая эксплуататоров, составляют массовые организации — Советы, и этим Советам передается вся государственная власть".

     Диктатура пролетариата в форме Советов выстояла потому, что Ленин не только опирался на "чудодейственную силу рабочих и крестьян", он еще и бесконечно верил простым людям труда, верил в их коллективный разум. Вот чего не могут простить Ильичу новоявленные "господа" правители: а если их "уравнять" с пролетариями, если им будут платить за труд наравне с рабочими, то очень скоро выяснится, что они давно стали трутнями, давно бьют баклуши в парламентах, а потому давно пора лишить их чудовищных по размерам окладов и пенсий, равно как и "приватизированных" ими должностей.

     "Полная выборность, — писал Ленин, — сменяемость в любое время всех без изъятия должностных лиц, сведение их жалованья к обычной "заработной плате рабочего", эти простые и "само собою понятные" демократические мероприятии, объединяя вполне интересы рабочих и большинства крестьян, служат в то же время мостиком, ведущим от капитализма к социализму. Эти мероприятия касаются государственного, чисто политического переустройства общества, но они получают, разумеется, весь свой смысл и значение лишь в связи с осуществляемой или подготавливаемой "экспроприацией экспроприаторов", т. е. переходом капиталистической частной собственности на средства производства в общественную собственность".

     Ленин презирал надутых от собственной важности чиновников, ненавидел любые проявления барской спеси или "комчванства" по отношению к рядовому солдату или матросу, к рабочему или крестьянину. Председатель первого в мире правительства государства рабочих и крестьян, гений по имени Ленин, сам был простым и скромным человеком. Он не требовал от народа коленопреклоненного чинопочитания или каких-либо привилегий и доплат за свой титанический труд. Таким он и останется навсегда в благодарной памяти людей труда как в России, так и на всей земле.

Шамиль Султанов С ЭТОГО ЗНАМЕНИ...

Шамиль Султанов

С ЭТОГО ЗНАМЕНИ...

     Когда-то, читая роман Леонгарда Франка "Слева, где сердце", наткнулся на такой эпизод. Январь 1924 года. Несколько немногословных молодых людей вместе с главным героем оказываются в сумрачном кафе, в одном из провинциальных городов то ли Германии, то ли Франции. Обычный, ни к чему не обязывающий разговор рано повзрослевших послевоенных интеллигентов. Неожиданно кто-то из новых посетителей сообщает, что в Москве умер Ленин. Разговор прерывается, становится тихо. Франк только штрихами передает что-то похожее на расплывающуюся, давящую тоску и странную опустошенность. Кажется, кто-то даже заплакал. И один из персонажей без пафоса, меланхолично произносит: "Мир лишился того, на кого надеялся. Наверняка, сегодня очень многие ночью не смогут заснуть…"

     Сейчас это уже забылось, но тогда, девяносто лет назад, сотни миллионов людей не только в России, но и во всем мире с почти религиозным трепетом относились к Ленину. А ведь тогда еще не было ни телевидения, ни интернета, ни изощренных пропагандистских технологий.

     Этот религиозный настрой, ощущение, поклонение символической фигуре Ленина смог мистическим образом выразить Маяковский:

     С этого знамени,

             с каждой складки

     снова

             живой

                     взывает Ленин:

     — Пролетарии,

             стройтесь

                     к последней схватке!

     Рабы,

             разгибайте

                     спины и колени!

     Кому обращен этот пронзающий время призыв? Разве каждый из нас постоянно не превращается в "одномерного человека", добровольного раба, автоматически выполняющего требования жестко запрограммированного мира "деньги-товар-деньги"? А разве глубоко внутри у нас нет загадочного стремления прорваться к "последней схватке"?

     Ленин, вплоть до своей физической смерти, оставался безоговорочным лидером не только российской большевистской партии, но и всего мирового радикального левого движения. С благоговением к Ленину относились и его ближайшие соратники по партии, называя учителем, "вождем мирового пролетариата". Всю жизнь Сталин именовал себя "учеником Ленина". Троцкий писал, что равных Ленину в революции не было.

     И даже открытые оппоненты отдавали должное его интеллекту, "бешеной" политической воле, профессионализму. Кто-то из врагов Ленина признал, что первое большевистское правительство, сформированное в октябре 1917 года, было на несколько голов выше по своему интеллектуальному потенциалу, чем любое другое европейское правительство. Хотя бы по такому показателю, как совокупное количество книг и статей, опубликованных ленинскими народными комиссарами.

     Ленин как уникальное явление — это не только, а может быть, и не столько его личные качества, его индивидуальные особенности. Ленин — это личностный символ особого периода истории, наполненной предчувствием мировой революции, символ возможного грандиозного поворота в развитии человечества.

     Первая мировая война стала тяжелейшей, опустошающей психологической, социальной драмой для сотен миллионов людей. Тот, доиндустриальный мир, который неотвратимо уходил, но за который очень многие продолжали цепляться, вдруг рухнул окончательно. И на его месте оказалась страшная, фантасмагорическая картина действительности. Глобальный капитализм вдруг обернулся "смертью бога" (то, о чем предупреждал Достоевский: "Если нет Бога, то всё позволено"), невиданной глобальной бойней, моральной катастрофой, голодной смертью десятков миллионов людей, интеллектуальной деградацией...