Газета Завтра Газета - Газета Завтра 918 (25 2011) Страница 14

Тем не менее, появление ролика, как мы видим, вызвало большой резонанс.

Возникает вопрос — почему Сергей обращается к Путину, а не к Медведеву? Ну, вообще-то подобное обращение к Медведеву было записано более года назад, и всё это время прямая ссылка на него размещена на главной странице нашего сайта arakcheev.info.

Обращение к Медведеву собрало более двенадцати тысяч реальных, не накрученных, подписей, и, разумеется, уже давным-давно про существование этого обращения должно быть известно если не адресату, то его канцелярии. Потому повторяться смысла не имело.

Конечно, такой всплеск интереса к судьбе Сергея Аракчеева и его обращению вызван отчасти убийством Буданова. Убийство это каким-то мистическим образом произошло именно в тот день, когда мы посетили Сергея в колонии — ни днём раньше, ни днём позже. Мы как раз сидели в кабинете начальника колонии и ждали, когда нас проведут на территорию. Позвонили сначала мне из агентства "Росбалт-Юг" и спросили — слышал ли я что об этом, а потом начался просто шквал звонков. Мы были шокированы. Мы — это значит все: я, Марина, начальник колонии, сотрудники... И у всех была версия произошедшего однозначная — я её тут озвучивать не буду, потому что и так всё ясно. Может, ещё не ясны какие-то конкретные персоналии относительно стрелявшего, но всё остальное ясно, как божий день.

Какие-то безумные упрёки, что мы, дескать, специально подгадали день — они, конечно, не к месту, потому что такие поездки готовятся долго. Мы её готовили больше полугода, пришлось всё согласовывать, и разрешение пришлось получать на самом высоком уровне, потому что даже журналиста привезти в колонию непросто. А тут ещё и колония для бывших сотрудников, да ещё нужно было привезти специалиста-полиграфолога.

Теперь вернёмся к самому главному, ради чего, собственно, и была организована эта поездка.

Исследование Сергея Аракчеева на полиграфе дало совершенно однозначный результат. Полиграф показывает, что Аракчеев невиновен — это говоря простым языком.

В заключении специалиста-поли-графолога вопросы были поставлены так: "1. Выявляются ли в ходе исследования с применением полиграфа у Аракчеева С.В. психофизиологические реакции, свидетельствующие об искажении или сокрытии чего-либо в своих показаниях по исследуемой ситуации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР.

2. Выявляются ли в ходе исследования с применением полиграфа у Аракчеева С.В. психофизиологические реакции, свидетельствующие о производстве выстрелов из огнестрельного оружия в людей по исследуемой ситуации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР."

Повторюсь — комплексное психофизиологическое исследование (далее по тексту — КПФИ) шло почти пять часов. В результате чего, среди прочих, эксперт сделал такие выводы:

"3. В ходе исследования с применением полиграфа у Аракчеева С.В. не выявлены психофизиологические реакции, свидетельствующие об искажении или сокрытии чего-либо в своих показаниях по исследуемой ситуации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР.

4. В ходе исследования с применением полиграфа у Аракчеева С.В. не выявлены психофизиологические реакции, свидетельствующие о производстве выстрелов из огнестрельного оружия в людей по исследуемой ситуации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР.

5. В процессе КПФИ также не выявлено какой-либо точной информации, связанной с убийством троих человек и уничтожением КАМАЗа 15 января 2003 года на территории ЧР.

6. Непосредственно участие самого Аракчеева С.В. в исследуемых событиях (15 января 2003 года на территории ЧР) не выявляется и не подтверждается.

7. В процессе КПФИ поведение конструктивное, какого-либо противодействия процедуре КПФИ не выявлено."

Ещё 24 мая нами была направлена надзорная жалоба в Верховный Суд РФ, в которой на основании решения Конституционного Суда РФ от 19 октября 2010 года обосновывается незаконность Определения Военной коллегии Верховного Суда РФ от 25 апреля 2006 года, — этим Определением был отменён второй оправдательный приговор суда присяжных, который оправдал Сергея Аракчеева за полной его непричастностью к инкриминируемым ему преступлениям.

Теперь же, имея на руках подобное заключение специалиста-полиграфолога, которое лишний раз подтверждает полную невиновность Сергея Аракчеева, мы имеем возможность требовать пересмотра дела и возобновления следствия по вновь открывшимся обстоятельствам.

И, кроме того, я считаю, что Аракчеев должен быть свободен.

Записал Сергей Загатин

ОБРАЩЕНИЕ ЛЕЙТЕНАНТА С.В. АРАКЧЕЕВА К ПРЕМЬЕР-МИНИСТРУ В.В. ПУТИНУ

Уважаемый Владимир Владимирович!

Я — Сергей Аракчеев, лейтенант дивизии ВВ ОДОН имени Ф.Э.Дзержинского, обращаюсь к Вам с просьбой принять участие в моей судьбе.

С 15.07.2002 года по 04.03.2003 года я находился на территории Чеченской республики в составе в/ч 3186 — командовал инженерно-саперной ротой, выполнял задачи, в основном связанные с разминированием дорог.

В марте 2003 года против меня было возбуждено уголовное дело по ст.ст. ст.167, 105, 126, 162, 286 УК РФ.

Дважды суд присяжных признавал меня невиновным, и оба раза эти приговоры отменялись. В третий раз суд, состоящий уже из одного профессионального судьи, без присяжных, осудил меня по ст. 105 ч.2 "а""ж" на 15 лет.

Уверен, что Вам не докладывали и до настоящего времени о фактических обстоятельствах этого дела.

Я не убивал, крови на мне нет, и это самое главное. Несмотря на то, что мое алиби легко увидеть из материалов дела, я готов пройти любое исследование на детекторах лжи и открыто об этом заявляю. Все 5 лет, что я нахожусь в заключении, я задаю себе вопрос: если государственное обвинение действительно считает меня виновным, почему в моём деле так много фальсификаций и подтасовок?

Почему государственное обвинение не приняло во внимание документальное подтверждение того, что в момент совершения преступления я находился совершенно в другом месте? Об этом есть записи в журнале боевых действий, журнале выполненных задач, приказе командира в/ч, пофамильной выписке из приказа, журнале выхода машин и т.д. Мое алиби подтверждают многочисленные свидетели, а экспертизы ясно показывают, что пули и гильзы, найденные на месте происшествия, выпущены не из моего оружия.

Как случилось, что пуля, которой я, якобы, убил мирного жителя, так и не была извлечена из трупа, судебно-медицинское исследование тела погибшего не проводилось, хотя только это доказательство могло полностью подтвердить мою непричастность к преступлению?

Почему профессиональные судьи, в отличие от присяжных заседателей, проигнорировали показания 32 моих сослуживцев, командиров и контрразведчика, которые в суде подтвердили мою непричастность и сообщили в зале суда, что в ходе предварительного следствия на них было оказано воздействие, в том числе и физическое?

Подобных вопросов множество, как множество грубейших нарушений закона с фальсификацией и подтасовкой материалов дела.

Верховный Суд РФ счёл, что присяжные не имели право рассматривать моё дело, на том основании, что на момент его рассмотрения в Чеченской республике не были сформированы коллегии присяжных заседателей, ссылаясь на Конституционный Суд, однако это решение было принято спустя полгода после оправдательного приговора, и профессиональные судьи будто забыли о том, что закон обратной силы не имеет. И это притом, что дела военных все равно рассматривает Северо-Кавказский окружной военный суд, набрать присяжных для которого даже в одной Чеченской республике не составило бы труда, и мои защитники просили об этом.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Комментируя мое дело, журналисты и эксперты часто говорят о том, что его разрешение в строгом соответствии с законом требует политического решения, поскольку моё осуждение является требованием чеченского народа, а мое освобождение может каким-то образом сказаться на ситуации на Северном Кавказе.

Именно потому я взял на себя смелость обратиться к Вам как к лидеру правящей партии нашей страны, автору идеи создания Общероссийского народного фронта как формы объединения всех здоровых сил общества.

Я никогда не воевал с чеченским народом, отношусь к нему с глубоким уважением (что подтверждали в суде все, кто меня знает) и не уверен, что народу нужны ритуальные жертвы в моём лице.