Владимир Мединский - О русском пьянстве, лени, дорогах и дураках Страница 15

Отметим, царь был человеком очень нескладным физически, если не сказать непропорциональным. Невысоких (средний рост мужчины — 165 см) современников внешний вид Петра потрясал.

Представьте: рост 204 см (!) — он на две головы выше толпы! При этом узкие плечи — 48 размер, странно маленький размер ноги: 38 размер. Может, именно поэтому царь всегда так стремительно ходил, почти бегал — и обычно с тростью. Просто стоять ему было неудобно.

Но при всем при том огромная физическая сила — Петр реально мог узлом завязать кочергу, любил шутки ради согнуть пальцами одной руки монету и подарить ее потом приглянувшейся даме. Пусть, мол, твой кавалер щипцами разгибает!..

Питерские историки говорили мне, что кажущийся уродливым и сюрреалистическим шемякинский памятник Петру в Петропавловской крепости, на коленях которого так любят сидеть в солнечный день ребятишки, в действительности самый точный портрет взрослого Петра Романова.

Так вот, уже на пятом десятке Петр начал страдать от тяжелого расстройства печени и мочеполовой системы. Царь ездил в Карловы Вары на воды, выпивал по ведру минеральной воды, надеясь очиститься и избавиться от спорадических, жутких болей в паху, но тщетно. Организм не выдержал пыток Всепьянейшими соборами. Иммунитет рухнул.

Страдания влияли на политику государя и делали ее нервозной и непоследовательной. Каждое новое воспаление приводило к новым вспышкам царственного гнева, новым недодуманным решениям. Болезни великих мира сего и их: влияние на судьбы человечества — это воистину благодатная тема для отдельного труда! Если бы Помпей не мучился от болезненной опухоли в битвах древнеримской гражданской войны против Юлия Цезаря?! Если бы у Карла XII не воспалилась раненая нога перед Полтавой?! Если бы не скрутило Наполеона, вплоть до потери сознания, при Ватерлоо?! Если бы Маркс, Муссолини и Мао Цзэдун так не страдали геморроем и запорами?! В общем, тему можно продолжать до бесконечности.

Умер ли бы Петр Романов в 52 года, веди он хоть чуть более «здоровый» образ жизни?

Еще один миф о смерти Петра, спасавшего от наводнения, стоя по пояс в ледяной воде, простых петербуржцев, и последовавшего вслед за этим воспаления легких. Петр действительно сильно заболел, после того Как залез в ледяную воду, правда помогая морякам и своим офицерам, что, безусловно, не в меньшей степени делает ему честь. Он вообще любил все доказывать личным примером. Но «смертельной» пневмонии после этого случая не было. Было резкое обострение от переохлаждения запущенных болезней. Современная медицина вылечила бы Петра в пять минут, проведя хирургическое вмешательство, как спустя 100 лет вылечила бы и Пушкина после дуэли с Дантесом, но, увы, увы...

С возрастом император, скажем правду, становился-таки опытнее, в чем-то мудрее, все больше в нем просматривались черты характера государственного мужа, все меньше — юного сумасброда,

Может, еще лет 20 — и довел бы он до конца свои реформы, столь коряво начатые, столь сурово и неправо проводимые в жизнь...

Но не судьба выжить Петру — и в этом как бы и была месть АЛКОХОЛЯ и лично государю, и всему государству Российскому... Произошел великий реванш АДКОХОАЯ в России — столь презираемая на Руси «аква вита» все-таки взяла свое!

О чем думал Петр, умирая в мучениях, может был он обеспокоен мыслью: «Кому ВСЕ отдать?»

Понимал ли, что за все приходится платить? Итак, Петр начал, и покатилось...

А мужики работали

К началу — середине XIX века общеевропейское мнение окончательно сформировалось. В газетах печатался материал исключительно о пьянстве и алкогольном пристрастии русских.

Иностранный путешественник, готовившийся к поездке в Россию, или русский, надолго уезжавший из страны, возвращаясь, был готов к тому, что Россия — страна пьяных мужиков. Действительность сначала удивляла, оказывалась не столь ужасающей, но со временем идея о русском пьянстве брала верх. Любой случай, связанный с выпивкой, расценивался как доказательство этого утверждения.

О таком внушении и своеобразной «подготовленности» упоминает в «Письмах из деревни» известный публицист XIX столетия А. Н. Энгельгардт: «Начитавшись в газетах о необыкновенном развитии у нас пьянства, я был удивлен тою трезвостью, которую увидал в наших деревнях. Все, что пишется в газетах о непомерном пьянстве, пишется корреспондентами, преимущественно чиновниками, из городов»[46].

То есть деревня еще ни о чем не подозревает. Работают мужики. Пережили Петра, Анну Иоанновну, Елизавету, потом еще одного Петра, матушку Екатерину...

Россия вошла в XIX век крепким имперским шагом, а не кривой походкой алкоголика. Далеко не вся Европа с умилением воспринимала Российскую империю, но презрения и брезгливости не было даже со стороны врагов.

Позже это было подтверждено английскими офицерами: «Я не могу поверить, что какое бы то ни было большое бедствие может сломить Россию. Это великий народ: несомненно, он не в нашем вкусе, но таков факт»[47].

Страна активно развивалась. По-прежнему «прирастали земли». Вырвались из крепостничества. Общественная жизнь не замирала даже в достаточно жесткие времена. Вырастили свою интеллигенцию, которая на долгие годы стала образцом совестливости и бескорыстия.

Вырвавшись из крепостного рабства, народ начал проявлять поразительную инициативу. Работящий человек на Руси не пил. Некогда было: хозяйство, дети...

Зимой — на откупа, то есть на работы в города. Бездельники вызывают всеобщее презрение. Культура сельской жизни отличается, безусловно, от городской, но очень высока. За нравственными основами внимательно следят церковь и «обчество». Понятие «по совести» имеет глубочайший и всеми осознаваемый смысл.

Трезвенническое движение

Алкоголизм — это порождение варварства, мертвой хваткой держит человечество со времен седой и дикой старины и собирает с него чудовищную дань, пожирая молодость, подрывая силы, подавляя энергию, губя лучший цвет рода людского.

Проблема пьянства — не российская, а мировая. В XIX веке растет размах трезвеннического движения.

В России оно возникло в конце 1850-х годов.

Пьянство, действительно ставшее определенной проблемой в конце XIX века в крупных российских городах, все-таки затрагивало очень узкую часть населения. Дело в том, что бутилированная продажа водки в России не осуществлялась. «Злодейку» можно было пить только в питейных домах, которые звали в просторечии кабаками, в розлив. Естественно, потребляя ее маленькими порциями, а еду там обычно не продавали, Только закусочки, напиться было легко. И дело это было накладное, дорогое. С собой же водку можно было купить только в очень крупных емкостях, вплоть до ведра, что было большинству населения совершенно не по карману.

Тысячи сел и деревень выносили решения о закрытии питейных заведений, крестьяне брали на своих сходах зарок — ни чарки, И строго неукоснительно следовали этому добровольно принятому обязательству.

Исправники, возмущенные неожиданным поворотом дел, усердно объезжали села, уговаривали крестьян отказаться от зарока, грозили, пуская порой в ход и кулаки, — не помогло. Откупщики пошли на снижение цен на водку, выставляли дармовые ведра спиртного, но крестьяне твердо стояли на своем. Сотни тысяч «неисправимых» пьяниц 32 российских губерний отказались от сивухи, так еще в мае 1859 года начался массовый разгром питейных заведений.

Вот и оказалась мифом «этнографическая» неизбежность российского пьянства. В те годы во многих губерниях стали возникать организованные общества трезвости.

Во второй половине XIX века антиалкогольные движения развивались и в других странах. В 1874 году американские женщины в буквальном смысле организовали крестовый поход против пьянства. Это движение началось в штате Огайо. Женщины написали воззвание к владельцам кабаков и под звон церковных колоколов при огромных толпах любопытных читали свое воззвание. Они требовали от кабатчиков бросить свое вредное занятие. Женщины располагались лагерем у кабаков, не пускали туда посетителей, умоляя каждого из них подписать обет воздержания от алкоголя.

Временами женщины в США для борьбы с пьянством собирались в целые процессии, своего рода походы против пьянства. Тысячи детей выводились на демонстрации с флагами и плакатами, на которых было написано: «Обращаемся к вам, боритесь за воспрещение спиртных напитков: нас бьют наши пьяные отцы и матери!» Антиалкогольное движение среди женщин оживило работу обществ трезвости как в США, так и в других странах.

Видимо, очень уж «достали» американских дам сильно пьющие мужья.