Ю. Маслюков - Распад мировой долларовой системы:ближайшие перспективы. Страница 15

Массовый выброс "закрывающих" технологий на мировые рынки и их почти неизбежное внедрение вызовут резкое сжатие всей существующей индустрии, что приведет к катастрофическим последствиям для большинства развитых и развивающихся стран.

Выиграют от этого лишь страны, находящиеся либо на пост- (США и, возможно, Великобритания), либо на до-индустриальной ступени развития. На первом этапе распространения "закрывающих" технологий в них не произойдет массовых сокращений производства, и они получат дополнительные шансы для развития за счет резкого ослабления индустриального мира.

Однако этот выигрыш будет, к сожалению, скорее всего краткосрочным: получив временные преимущества за счет разрушения стратегических конкурентов, пост- и до-индустриальные страны столкнутся с катастрофическим падением спроса на свои услуги (первые лишатся поля приложения своих информационных технологий, вторые — туристов и потребителей сувенирной продукции).

Как ни странно, устойчивый выигрыш получит только Россия- не только как владелец и основной продавец "закрывающих" технологий. Это принесет не только деньги, но и колоссальный политический ресурс — представьте, что мы будем решать, какую технологию и в каких объемах выпускать в мир, и, соответственно, в каких отраслях развитых стран и в каких объемах сворачивать производство. Но Россия выиграет и как страна, где в результате катастрофических "реформ" объемы производства упали ниже уровня минимального самообеспечения. В этих условиях кардинальный рост производительности во многом приведет не к перепроизводству, а всего лишь к импортозамещению на российском рынке. Таким образом, прогрессирующая, несмотря на инвестиционный бум, деиндустриализация России способна в случае распространения "закрывающих" технологий стать ключевым фактором ее глобальной конкурентоспособности.

Подводя промежуточный итог, отметим: все перечисленные и реально существующие угрозы связаны с развитием и распространением принципиально новых, информационных технологий, революционно преобразующих общественные отношения не только в рамках отдельных стран, но и в масштабах всего сообщества развитых стран и, шире, всего человечества в целом.

Однако переоценивать актуальность этих опасностей не стоит. Они либо сами по себе носят среднесрочный характер и не могут проявиться ранее, чем через пять лет (мы рассматриваем только горизонт 2005 года, интересный с точки зрения сроков вероятного существования России без кардинальных изменений в сегодняшней ультралиберальной экономической политике ее государства), что не позволяет использовать их для подтверждения тезиса о близости мирового финансового кризиса, либо осознаются обществами, которым они угрожают (в первую очередь США).

Действенность реакции последних разумно проиллюстрировать не вошедшей в приведенный перечень, но, вероятно, важнейшей для современных США проблемой нарастающей внутренней дезинтеграции американского общества. Сегодняшние США давно уже перестали быть "плавильным котлом" наций. Не только жесткие этнические, но и невероятно четкие социальные границы придают американскому обществу кастовость, объективно тормозящую его развитие.

При этом развитая система социальной помощи и пресловутая политкорректность создают мощное экономическое стимулирование иждивенчества и маргинализации. Недаром, согласно популярной поговорке, "чтобы жить хорошо, в Америке надо быть не трудягой-миллиардером, а беременной несовершеннолетней негритянкой, и если при этом она еще окажется наркоманкой, жертвой вьетнамской войны и лесбиянкой, то ее будущее практически обеспечено". Все больше людей получает разнообразные пособия и живет на них, все меньше зарабатывают себе на жизнь. Отказ от "вэлфера", при всей яркости и убедительности данной меры, насколько можно понять, все же не привел к принципиальному изменению ситуации.

Этнические группы в современных США не только жестко локализуются территориально, что является достаточно давней традицией, но — и это принципиально новый момент — интенсивно проникают в органы государственного управления, выступая как отдельные политические группы, не растворяющиеся в существующей политической системе и не интегрирующиеся в нее по-настоящему, но лишь использующие ее для достижения собственных долгосрочных целей.

Это представляет собой несомненную угрозу для целостности страны, так как в некоторых регионах США не только население, но даже работники сферы обслуживания в принципе не знают английского, говоря только по-испански. Испаноязычное сообщество и афроамериканцы являются наиболее серьезными и объективно наиболее опасными для целостности США политическими силами; их "подпирает" богатая и эффективная китайская диаспора, которая лишь из-за скрытности, являющейся частью национального характера, не смогла создать собственного открытого политического лобби.

Одним из способов, стихийно применяемых американским обществом для защиты от этой опасности, насколько можно понять, является относительно терпимое отношение к наркомании, способствующее поддержанию единства нации путем искусственного сдерживания прогресса самых угрожающих элементов: афроамериканского, латиноамериканского и китайского этносов. В силу социальных причин и особенностей национальных психологий основными потребителями наркотиков оказываются именно они.

В результате импорт и внутреннее производство наркотиков является неким аналогом оружия избирательного этнического воздействия, обеспечивающим замедление процессов внутренней дифференциации и усиления центробежных тенденций в развитии американского общества за счет торможения его "недостаточно американских" элементов.

Дополнительная функция наркотиков — "социальная селекция", уничтожение в обществе в целом недостаточно добропорядочных элементов, недостаточно управляемых из-за недостаточной восприимчивости к официальной пропаганде (в том числе и в части порочности наркотиков). Выигрыш времени (напоминающий больше "выигрыш эпохи"), обеспеченный этим и многими другими, менее шокирующими "социальными стабилизаторами", виден из сопоставления количественных оценок специалистов, сделанных в разные годы.

Так, советские ученые, в 80-е годы применявшие фактически утерянные ныне методы математического анализа процессов общественного развития, называли критическими для целостности американского общества выборы 2000–2004 годов. Принципиальная оправданность этих прогнозов доказывается очевидной маргинальностью с точки зрения "большой политики" двух из трех последних кандидатов в вице-президенты: один — ортодоксальный иудей, другая — женщина-афроамериканка. Но главное — налицо раскол американского общества в ходе выборов, невиданный со времен гражданской войны между Севером и Югом: за Гора голосовали афроамериканцы, испаноязычное сообщество, космополитично ориентированные евреи и финансисты, за Буша — белые, евреи с двойным американо-израильским гражданством (то есть ориентированные национально), а также занятые в производстве и сфере высоких технологий. Недаром Буш провозгласил одной из своих главных задач восстановление единства нации.

Однако все же очевидная преждевременность советских прогнозов была вызвана недооценкой ответных стабилизирующих возможностей американского общества. Строго говоря, это объясняет ошибку, но ни в коем случае не оправдывает ее: выясняется, что прогнозисты не задали себе естественных вопросов о возможных реакциях общества и особенно государства на "вызовы", неминуемо осознаваемые их наиболее ответственными элементами.

Современные американские специалисты, учитывающие этот фактор, называют в качестве наиболее вероятного срока дезинтеграции США 2008–2015 годы.

Современные российские аналитики, занимающиеся данной проблемой и, вероятно, излишне впечатленные нынешней мощью США, относят это событие примерно на 2025 год.

Строго говоря, для нашей страны прогнозирование мировых процессов после 2005 года в современных условиях не имеет смысла. Ведь если России не удастся остановить неуклонное разрушение из-за физического износа основных фондов базовых и инфраструктурных отраслей, то ее распад к 2005 году либо уже случится, либо станет совершенно неизбежным. Сколь бы мягким ни был этот распад, он создаст очередной кровоточащий очаг нового мирового кризиса и надолго стабилизирует США возникновением значимой внешней опасности.

В этом плане стратегические интересы России и США диаметрально противоположны: наш успех ставит под вопрос их существование, а наше поражение и гибель позволяют им выиграть время, равное жизни почти целого поколения, за которое могут произойти принципиальные изменения, в корне меняющие всю систему господствующих тенденций и мотиваций. Однако с тактической точки зрения Россия так же, как и США, заинтересована в сохранении глобальной стабильности, так как неэффективность ее системы управления не только не позволит ей воспользоваться возможностями глобальной дестабилизации, но и сделает ее одной из первых жертв такой дестабилизации.