Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6417 ( № 22 2013) Страница 15

Татьяна САМОЙЛЫЧЕВА

ПЯТИКНИЖИЕ № 22 (2013 г.)

ПРОЗА

Владимир Казаков. Роман Флобера: Повесть. - М.: Центрполиграф, 2013. – 192 с. – 2500 экз.

"Центрполиграф", издательство откровенно коммерческого направления, запустил новую серию под характерным слоганом: «Для тех, кто умеет читать». Это едва ли не единственная на книжном рынке серия современной прозы. Первая книга – «Роман Флобера» – активно продаётся, уже несколько недель занимая первые строчки в топах. «Роман» написал вовсе не Флобер, зато автор «ЛГ», известный московский писатель и журналист Владимир Казаков. И это совсем не роман, а повесть в жанре лирического фарса. Трогательная история любви. Неудачная попытка немолодого человека сыграть по правилам молодости. Герой, журналист «жёлтой» газетки Николай Меркулов, болен всеми болезнями своего времени. История разворачивается на фоне судьбы влюблённой в героя юной путаны, которую он решил шутки ради перевоспитать. Быть Пигмалионом у героя получается не слишком хорошо. Он беспомощен и не готов к жестокой реальности, но обаятелен и не склонен к унынию. Открытый финал оставляет некоторую надежду на то, что всё сложится хорошо.

ПОЭЗИЯ

Александр Зорин. Эвхаристо: Стихотворения. – М.: Новый хронограф, 2013. – 168 с. – 700 экз.

«Всем известно, из чего, из какого сора, растут стихи. Неизвестно, как они растут, что способствует их росту. Отчего тяжеловесная кладка стиха парит, как бабочка, как «чернота, окрылённая светом», – так Зорин писал о любимом Арсении Тарковском. Как всегда, получилось и о себе. Поэзия Александра Зорина отстаивает возможность преображения: отчаяния – в надежду, мрака – в проблеск света, греховности – в покаяние, грязи – в чистоту. В мире относительных ценностей защищает ценность абсолютную. В мире избирательных свобод – свободу истинную, безусловную. Для него эти понятия – истина и свобода – тождественны, что чревато неизменным конфликтом: и внутренним, и внешним. Но благодарность за всё, восходящая к горнему миру, устраняет неразрешимость любого конфликта. В книге «Эвхаристо» собраны новые стихотворения поэта:

Колеблясь чуть, из давних лет

Явился тихий мягкий свет –

Свидетель вековечной стужи.

Замру на время. Вой снаружи.

И теплящаяся тишина

В душе, что тьмой окружена.

ИСТОРИЯ ЛИТЕРАТУРЫ

Антон Бакунцев. И.А. Бунин в Прибалтике: Литературное турне 1938 года. – М.: Дом русского зарубежья им. А. Солженицына, 2012. – 156 с. – 500 экз.

Эта книга – системное исследование последнего заграничного путешествия Ивана Алексеевича Бунина; почти десять лет готовился он его совершить и посетил прибалтийские страны уже в статусе нобелевского лауреата и совсем незадолго до того, как они стали советскими. Книга интересна не только тем, что в ней предпринята попытка разобраться в многообразии воспоминаний, которые современники оставили о встрече с Буниным (они часто не совпадают, а иногда и прямо противоречат друг другу), но и рассказом о социокультурной жизни прибалтийских государств и в особенности их русских диаспор в межвременье от Первой до Второй мировой войны. Турне Бунина было не весьма успешным в коммерческом отношении (хотя писатель на то рассчитывал), однако свидетельства о нём позволяют лучше понять некоторые важные размышления и глубокие переживания писателя. Исследование Бакунцева снабжено развёрнутыми примечаниями с обширными документальными цитатами и ссылками на источники.

БИОГРАФИИ

Михаил Люстров. Фонвизин.– М.: Молодая гвардия, 2013. – 320 с. – («ЖЗЛ»: малая серия). – 4000 экз.

Потомок ливонских рыцарей и сын военного моряка Денис Иванович Фонвизин прожил не слишком спокойную, но мирную жизнь: он не участвовал в сражениях, не дрался на дуэлях, не подвергался опале, служил в Коллегии иностранных дел, был добрым семьянином, владел имением, занимался коммерцией и путешествовал. Однако благодаря необыкновенному сатирическому дару Фонвизин занял своё достойное место среди блистательных героев екатерининского царствования, снискал лавры рус­ского Мольера и Хольберга. За последние 200 лет о нём сказано много, но недостаточно и подчас неверно. Доктор филологических наук, профессор Михаил Люстров предлагает свой взгляд на обстоятельства жизни и внутренний мир одного из самых замечательных и талантливых людей России второй половины XVIII века. Михаил Люстров – специалист по истории шведской литературы, исследователь древнерусской литературы, поэзии русского барокко, лауреат премии для молодых учёных Академии наук.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Евгений Клюев. От клубка до праздничного марша. – М.: Время, 2013. – 160 с. – 3000 экз.

Сказки Евгения Клюева написаны в андерсеновской традиции: это истории вещей и явлений, за которыми так прозрачно угадываются люди, их житейские радости и неурядицы. Есть среди них более взрослые – например, «Буквы на асфальте». Есть определённо детские – например, «История одного рисунка». Но в целом это собрание лирических притч, которые интересно читать и детям, и взрослым, – в особенности те из них, что отличаются внятной законченностью сюжета: «Пирожок ни с чем», «Летающий дом», «Ночной горшок с грустным васильком на боку». А что вы думали – и про ночной горшок очень даже можно написать лирическую историю, ведь иногда он оказывается гораздо нужнее расписной японской вазы! В повествовании Клюев лёгок, как Маленький Порыв Ветра или Золотистый Мотылёк, и справедлив, как Неправильные Весы. В его сказках маловато логики и действия, зато всегда есть трогательное ощущение сердечного тепла.

Работают фокусниками

Считается, что критику нельзя дружить с театрами и актёрами, о которых он пишет... Он будто бы привязывается, привыкает, теряет объективность и - что? – начинает врать? Не верю в эти предрассудки. Наоборот, когда любишь, острее радуешься удачам, болезненнее воспринимаешь неудачи, ближе, глубже, сердечнее думаешь о коллективе, о людях, тебе дорогих. Так у меня с Горьким, я росла уже или ещё не в Нижнем Новгороде, а именно в Горьком, где самым любимым местом в городе был театр, заразивший на всю жизнь неизлечимой страстью к искусству, ставшей потом профессией. Для меня до сих пор видятся на старой сцене, нет, не тени, живые, прекрасные Антонина Собольщикова-Самарина, Николай Левкоев, Вацлав Дворжецкий, Володя Самойлов. Всех не перечислить! А репетируют режиссёры – ученик Мейерхольда Меер Гершт или ученик Михоэлса, потом Лобанова Ефим Табачников, всегда неожиданно талантливые...

Да и сам театр-красавец, праздничный торт, нарядная бонбоньерка, построенный ещё купцами-благотворителями к Нижегородской ярмарке в 1896 году, – гордость и украшение города. Хорошо, что нынешние руководители театра, тоже ученики своего театра и былых мастеров, теперь народный артист России Георгий Демуров и директор Борис Кайнов в последнем ремонте даже цвет кресел восстановили, голубой, как было при открытии театра.

Когда-то многолетний корифей театра – народный артист России Левкоев обязательно с каждым курсом ставил горьковских "Мещан". Как в дореволюционном театре, труппу подбирали под «Горе от ума». Для родины великого пролетарского писателя особенная крепкая связь с его творчеством всегда была нерушимой, корневой. Но и она пошатнулась в последние годы ломок, пересмотров и перестроек.

В Нижнем Новгороде вовремя спохватились. Восстановили на годы отменённый фестиваль, посвящённый Максиму Горькому, вернулись к постановкам его пьес. Несколько лет назад столичный режиссёр Ростислав Горяев поставил здесь очень непростую по смыслам «Фальшивую монету» – спектакль вызвал бурную зрительскую дискуссию и оказался очень современным. Сегодня в репертуаре театра есть «Васса» в постановке Модеста Абрамова. По осени будет второй после перерыва – и шестой за историю театра – фестиваль имени М. Горького. Театр покажет на нём свою последнюю горьковскую премьеру – спектакль «Мещане» в постановке Вадима Данцигера.

Смотришь этот спектакль и понимаешь, что старая пьеса и сегодня – школа для национального русского театра, школа понимания жизни, школа актёрского мастерства. Годы забвения Горького, перерыв в работе над ним не могли не сказаться на результатах. Трудный он автор, доселе не разгаданный. Может, даже труднее его друга и современника Чехова. А сколько у них прямых перекличек. Гибнет семья старика Бессеменова, как вырубается вишнёвый сад. Буфет в их столовой, как старый многоуважаемый шкаф в имении Раневской... Перестают друг друга понимать поколения одной семьи. Но старики Василий Васильевич (Сергей Блохин) и Акулина Ивановна (Тамара Кириллова) из-за семейного беспорядка ещё теснее сближаются друг с другом; ни в одном из виденных прежде спектаклей я не встречала такой трогательной супружеской любви у Бессеменовых. Испытываю счастье от блестящих актёрских работ Блохина с Кирилловой. Как играючи идёт она через сцену к своему буфету, озорница! Как радуется хозяйскому шлепку ненаглядного, как живёт своим повелителем, не отрываясь, весь сюжет. А в нём от сцены к сцене копится тяжесть осознания потерь и беды... С детьми, чадами-домочадцами в спектакле похуже. Старики одни проживают свой последний трагический спектакль. Главная потеря – Нил (Николай Шубяков). Кто же он всё-таки, этот новый человек, пролетарий, вместе с чеховским Лопахиным идущий на смену бывшим? Здесь – никто, просто актёр во всеоружии накопившихся штампов, изображающий положительного социального героя. И бессеменовские нахлебники Тетерев – Александр Сучков и Перчихин – Юрий Котов, чем больше они стараются, солируют, «тянут одеяло на себя», как говорят в театре, тем дальше уводят от сюжета, от сути происходящего. И вставные вокальные номера, которыми, как бы для украшения, напичкан спектакль, и музыкальный «винегрет», сопровождающий действие, и прямые обращения актёров в зал и их беготня со сцены в зал и обратно – зачем?