Газета День Литературы - Газета День Литературы # 140 (2008 4) Страница 15

Д.Веденяпин

С рогатиною на медведя

Отец ходить нас научил!

Но мы не стали злее зверя,

Не тронув Осипа-еврея,

Который к нам по Каме плыл.

Сушили тельники на рее,

Кидали в топку уголёк...

Раздольно – "Любо, братцы" пели,

А в говорильнях не умели

Возвысить русский говорок.

О Пастернаке, Мандельштаме,

О Бродском, этом и другом, –

Мы вспомнить не могли без штампа.

Что взять с уральского кацапа,

Который крутится волчком...

Сгорая на семи работах,

Но не сгорая до конца,

Слова царапая в блокнотах,

Хотелось на своих "болотах"

Спросить московского скворца.

Услышать "умную" беседу

О Заратустре и Бо Сё.

Остротой срезать ус брюнету,

От Ницше перейти к памфлету,

Потом к буфету... то да сё...

Я б рассказал о лапах зверя

В которых наши дни трещат.

И про Есенина Сергея...

Ну почему со мной евреи

О Пастернаке говорят?

***

Владимиру Бондаренко

Мы пили в Коктебеле и Москве

С тобой за Одиночество Отчизны.

Пусть наши девы корчатся в тоске,

Пока мы говорим с тобой о жизни.

Пусть кровь раба из росса выйдет вон!

Из тигля Русской Славы – испарится…

Пускай колеблют олимпийский трон

Восторженные молодые лица.

Пусть разгорятся угольки в золе

От речи, разрывающей пространство,

Затем, чтобы оставить на Земле

В границах Русь и в берегах Славянство!

ДИЕТА

Опять остался без обеда,

Без мяса, пиццы, без еды.

Для похудания диета

Жрёт, словно тля, мои сады.

Молочные глотает реки,

Кисельные пьёт берега.

И потому варяги в греки

Не проплывут здесь никогда.

А ну его бороться с весом.

Скажу вам прямо – с естеством!

Я толщину зову прогрессом,

А похуденье – баловством.

Худые – злые, точно черти,

Готовы лаять на собак.

А полные, уж мне поверьте,

Добры – хоть умный, хоть дурак!

Вадим Ковда “...И ЧЕСТИ ТУПИТ ОСТРИЁ”

СТИХИ БОГА

Тот пьян... А эти вкруг начальства вьются.

Те всё крушат. Те строят на песке...

Все гадят, продают и продаются...

Все рвут со мной. Но я не рву ни с кем.

Снуют, галдят... Пот заливает лица.

Смердят и алчут... Мир идёт к нулю.

И каждый лжёт, блефует и гордится...

Лишь я один всех помню и люблю.

ВОСПОМИНАНИЕ

Голосит, орёт баян,

ходит посредь улицы.

Я гуляю, полупьян,

ждёт к обеду курица.

Райку, доченьку мою,

поднимаю на руки.

У неё уди-уди

и цветные шарики.

Пляшет мой сосед хромой.

Мостовая в семечках...

Ах ты, красный Первомай!

Золотое времечко.

***

Даль – не та. И женщины – не те.

Сам – не тот! Но тяга не изыдет.

Дикую потребность в красоте

ни сдержать, ни сбросить, ни насытить.

Оттого и гибну. Не спасти...

Жизнь чадит, сгорает понапрасну.

Ни души, ни глаз не отвести,

если даль иль женщина прекрасна.

***

Туда, где смрад, искривлённые лица,

туда, где мат, подонки и ворьё,

он приходил, чтоб поскорей напиться

и позабыть убожество своё.

Там дух крепчал, дух пробовал подняться,

рвануться, разогнуться, воспарить...

И он мечтал попеть, или подраться,

иль, на худой конец, поговорить.

Но сам был слаб, и драться было трудно,

а голос хрипл – ну как тут попоёшь?

Но говорить, пусть сбивчиво и нудно!!

И он молол бессмыслицу и ложь...

Пусть так, пусть так у этой коновязи,

таким вот жалким, призрачным путём

он укреплял слабеющие связи

с колеблющимся, зыбким бытием.

***

Две косы и щёчки наливные.

Жаркий взор, обтянутая грудь.

Юбочка. И ножки козырные.

И задок, что трудно ущипнуть…

Сердце бьётся, а душе неймётся.

Ни уйти, ни подойти нельзя.

А она всё смотрит, всё смеётся.

И глаза сжигают мне глаза.

***

Вот твой дом, моя душа.

Тихо. Пыль да грязь...

Крыса, лапками шурша,

ходит не таясь.

Хочет рукопись понять,

то ль допить вино.

Долго смотрит на меня

мутное бельмо...

Харкну на пол, поманю

крысу колбасой,

завалюсь на простыню,

грязный и косой…

Буду вскрикивать, храпеть,

видеть жуткий сон.

В голове начнёт греметь:

скрежет, лязг и звон.

Будет мутное кино

через душу плыть,

телевизора бельмо

до утра светить.

***

На столе всё в грязи и во рже…

Ничего не найти… Что случилось?

Навести бы порядок в душе –

на столе бы само получилось.

БРЕД

Зачем этот жалкий, горячечный бред?

Я чуждо смотрю сквозь стекло.

Зачем это солнце? зачем этот свет?

зачем эти смех и тепло?

Зачем эту жизнь волоку, чуть дыша –

былого слежавшийся ком?

С любовью уходит из тела душа.

И я не могу о другом.

Как скудно, как пусто моё существо!

Как пало моё бытиё!

Лишь мелкие радости тешат его –

газеты, еда и питьё.

Куда я иду?.. И не в силах свернуть...

Бескрайни печаль и враньё.

И сдавлено горло, и сдавлена грудь...

И я не могу без неё...

ЦЕНА

…Тогда лишился сна я,

сдирая душу в кровь.

Любовь цены не знает –

цена любви – любовь.

Моей любовной песни

дни были сочтены –

была потеря чести,

а чести нет цены.

ОТЧЕ

…И оставь нам долги наши…

…И избави нас от лукавого…

Насущный хлеб вручаешь –

вот пища, вот вода.

И дoлги нам прощаешь…

а мы, вот, – не всегда.

Но, всемогущий Отче,

Ты – свет и благодать,

не можешь иль не хочешь

лукавого изгнать?

ОДИНОЧЕСТВО

Куда ж вы с грязными ногами

и душами? Кому кричу?

Я разругался лишь с богами.