Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века. Страница 152

Особенно болезненно воспринимается населением Западной Украины огульное недоверие к местным кадрам из числа интеллигенции. Например, из 1718 профессоров и преподавателей 12 высших учебных заведений города Львова к числу западноукраинской интеллигенции принадлежат только 320 человек…

Нужно признать ненормальным явлением преподавание подавляющего большинства дисциплин в высших учебных заведениях Западной Украины на русском языке. Например, в Львовском торгово-экономическом институте все 56 дисциплин преподаются на русском языке…» и т. д.

Националисты на Западной Украине были жесткой, жестокой и реальной силой, но через восемь лет после окончания войны борьба с ними могла быть эффективной лишь при главенстве политических методов. Хрущев, Мельников, Кириченко мнили себя политиками. Так и отправлялись бы в Львов и вели бы там беседы с интеллигенцией, убеждали бы ее словом, а «западенские» массы — делами. Но тот же Мельников в Львов и носа сунуть не желал. Не говоря уже о Хрущеве.

А при чем здесь Берия?

И мог ли «палач» и «садист» заявлять — как заявлял он, — что «бестолковое применение репрессий (на Западной Украине. — С.К.) лишь вызывает недовольство населения»?

Обращаю внимание читателя на формулировку «бестолковое применение репрессий»… Репрессии в регионе, где пионера-детдомовца могли повесить на его красном галстуке, были необходимы. Но — не бестолково тотальные, а прицельные, толковые!

Павел Судоплатов, знавший национализм как свои пять пальцев, после смерти Сталина привлекался Берией к подготовке аналитических записок с детальным анализом ошибок партийных организаций и органов госбезопасности в борьбе с националистическим подпольем на Украине и в Литве. И Судоплатов потом писал, что Берия считал: на руководящие должности надо ставить местных, а в заместители им назначать приезжих. «…Его заботила проблема воспитания нового поколения национальной интеллигенции, для которой были бы по-настоящему близки социалистические идеалы», — сообщал Судоплатов в 1997 году.

Социалистические! Одно это доказывает не просто прагматизм Берии, а большевистский его прагматизм!

Положение в Литве тоже было сложным — «лесные братья» были там так же активны, как бандеровцы на Украине. И 16 мая 1953 года Берия представляет в ЦК записку по Литве, которую готовил генерал Сазыкин, приезжавший в Литву по его поручению чуть ли не инкогнито, Сазыкин собрал много конкретных данных, и они были для литовского руководства убийственными! В Вильнюсском обкоме из 16 заведующих отделами и секторами всего 3 литовца; из 22 лекторов ЦК и обкомов литовцев 6; из 87 начальников районных отделов МГБ — 9; из 85 начальников райотделов милиции — всего 10; из 92 директоров совхозов литовцев только 27; из 132 директоров МТС — 53…

Делопроизводство на литовском языке в республике отсутствует (!!!), и это «отдаляет власть от народных масс».

И Президиуму ЦК КПСС опять приходится рассматривать эту записку и на том же заседании Президиума ЦК 26 мая принимать постановление и по Литве — после обсуждения записки Берии—Сазыкина с участием 1-го секретаря ЦК КП Литвы Снечкуса, председателя Совмина Литвы Гедвиласа, Маленкова, Хрущева, Кагановича, Микояна.

А это ведь результаты бездарной «работы» не только Снечкуса, но и председателя Бюро ЦК ВКП(б) по Литве в 1944–1946 годах Михаила Суслова.

Снечкус и Гедвилас договариваются о личной встрече с Берией, и Снечкус просит его помочь забивать «все передачи вражеских станций на литовском языке». А Берия отвечает, что он готовит предложения ликвидировать и ту «забивку», которая уже существует.

«Какая же это помощь в ликвидации буржуазного националистического подполья?» — разводил руками Снечкус на июльском пленуме 1953 года. Но ответ Берии — это ответ человека идейного, большевика, понимающего, что с идеями надо бороться делом и идеями же. Враг ведет пропаганду — веди контрпропаганду. Враг тычет в глаза людям твоими ошибками и недостатками — исправляй их!

Хрущев же, Снечкус, Брежнев, Андропов своими «глушилками» достигали как раз того эффекта, который нужен был Западу. И прибегали к «глушилкам» потому, что не умели ни работать во имя масс, ни убеждать массы.

А Берия умел!

А «тов. Снечкус» через девять лет после восстановления Советской власти в Литве из 13 тысяч литовцев-коммунистов (на республику с населением в 2,7 миллиона человек немалая сила — если это коммунисты!) не сумел подобрать 75 человек на должности начальников районных отделов милиции — всего-то! Не сумел вырастить из национальных кадров 65 директоров совхозов…

Когда Петр Кондаков, министр внутренних дел Литвы, не смог внятно ответить на вопросы Берии о состоянии аппарата ЦК и обкомов КП Литвы и затруднился дать характеристику их секретарям, Берия разозлился и заявил Кондакову, что он не министр, а чиновник в погонах, порученного участка работы не обеспечивает и будет освобожден.

Берия и тут был прав! И Кондакова он успел-таки 23 июня снять — с назначением начальником Управления МВД Брянской области. И что показательно — после «разоблачения» Берии 1-й секретарь ЦК КП Литвы не обеспокоился вернуть в республику такой «ценный», изгнанный из нее Берией «кадр».

Снечкус на июльском пленуме лживо заявлял, что подпольный «президент» Литвы, нелегально избранный в 1949 году председателем президиума «Союза борьбы за освобождение Литвы», капитан Жемайтис был пойман «без помощи Берии».

На самом же деле Жемайтис (которого Абакумов и Игнатьев не могли поймать 9 лет) был захвачен 30 мая 1953 года живым в своем подземном бункере в лесу около Каунаса в результате агентурно-чекистской операции, проведенной объединенной оперативной группой МВД Литовской ССР и 4-го управления МВД СССР. И Берия тут же приказывает доставить Жемайтиса в Москву и ведет с ним долгую беседу, используя в качестве переводчика заместителя министра внутренних дел Литвы Мартавичюса. И предлагает Жемайтису возглавить уже подставную националистическую организацию.

Технологию подобных оперативных мероприятий советские чекисты давно отработали до совершенства: операции 20-х годов «Трест», «Синдикат»… Да и сам Берия в ОГПУ Закавказья умел это делать хорошо (вспомним его действия по разложению грузинского буржуазно-националистического подполья). Причем такой подход был не только эффективным, но и гуманным — зачем уничтожать, если можно использовать?

А Берия анализирует положение дел уже в Белоруссии — там ведь тоже есть «особые», западные, области. И даже в Белоруссии не все благополучно, и там во властных структурах непропорционально мало коренных западных белорусов. И 12 июня 1953 года Президиум ЦК с участием Маленкова, Молотова, Хрущева, Ворошилова, Берии принимает строго секретное постановление по Белорусской ССР, которым, кроме прочего, 1-й секретарь ЦК КПБ Николай Патоличев (еще один «записной» партократ) освобождается от своих обязанностей.

А на место Патоличева рекомендуется 39-летний партийный работник Михаил Зимянин, работавший в Белоруссии с 1940-го по 1953 год и только что переведенный в МИД.

Но выполнение пункта постановления по Патоличеву затянулось до ареста Берии, и он остался в республике до 1956 года, потом «переключившись» на иностранные дела, а с 1958 года — на внешнюю торговлю, создав в МВТ СССР ко времени ухода на пенсию в 1985 году (в 77 лет) мощный аппарат будущих мародеров социализма… Понятно, что на июльском «антибериевском» пленуме Патоличев получает слово и сообщает, что «хитрый и опасный враг партии и государства» Берия готовил полную замену на белорусов всех кадров МВД Белоруссии «до участкового милиционера включительно».

Так и сказал, стервец, — «до участкового»!

Что показательно! На «антибериевском» пленуме Хрущев заявлял:

«Ведь вот эти записки по Украине, по Латвии (Хрущев ошибся, надо «по Литве». — С.К.), по Белоруссии. Это же факт, что они собраны не через обкомы, не через центральные комитеты, они собраны через работников МВД, хотя эти материалы имеются все в Центральном Комитете…»

Хорошо, пусть так! Но почему же тогда те вопросы, которые Президиум ЦК рассмотрел по инициативе Берии, не были поставлены перед Президиумом секретарями ЦК, тем же Хрущевым? Ведь Берия говорил дело, по его запискам были приняты постановления того же Президиума!

Да ведь и оговорка Хрущева была не случайной, потому что 12 июня 1953 года Президиум ЦК принял постановление не только по Белоруссии, но и по Латвии, причем нелицеприятную записку по Латвии в Президиум ЦК представил не кто иной, как… Хрущев!

То есть на пленуме Хрущев сек сам себя, причем и как один из тех, кто дал ход запискам Берии, так и… автор записки по Латвии. Куда конь с копытом, туда и рак с клешней. Поэтому Хрущев «тоже» сунулся в национальные проблемы. А потом все валил на Берию.