Сергей Кремлёв - Берия. Лучший менеджер XX века. Страница 158

После ареста Берии увеличение числа ссылок на Сталина в передовицах «Правды» было видно невооруженным глазом, но тут уж «коллективное руководство» стелило себе соломку в кризисной ситуации. Уже через месяц-другой после «антибериевского» Пленума ЦК имя Сталина в «Правде» вновь поминается нечасто, вплоть до того, что 21 декабря 1953 года — в первый день рождения Сталина, отмечаемый без него, «Правда» ни одной строчкой не напомнила стране, чем этот день знаменателен! Казалось бы, невероятно! Но — факт.

Возвращаясь же к теме ареста, сообщу, что с «подачи» Раззакова я установил и еще один любопытный факт. Не то что за первую неделю после ареста Берии, но вообще за период с 27 июня по 10 (десятое!!) июля я, к своему величайшему удивлению, ни разу не встретил в «Правде» имени Берии!

Он был арестован, как читатель помнит, в пятницу, 26 июня. Однако ни 27-го, ни 28-го, ни 29-го, ни 30 июня, ни 1 июля, ни 2 июля — в день открытия Пленума ЦК, о начале и работе которого главный печатный орган КПСС тоже умолчал, ни во все дни работы Пленума об «агенте империализма» и «враге народа» Берии не было сказано ни слова!

Было бы возможным такое долгое молчание, если бы дело с арестом ЛП не обстряпали быстро и без шума, так, что все вышло шито-крыто? Если бы в день его ареста по булыжникам Красной площади лязгали траками отнюдь не парадные бронетанковые расчеты?

Вряд ли…

Лишь 10 июля бабахнуло: в верхнем левом углу первой полосы «Правды» разместилось «Информационное сообщение о Пленуме ЦК КПСС»:

«На днях состоялся пленум Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

Пленум ЦК КПСС, заслушав и обсудив доклад Президиума ЦК — тов. Маленкова Г.М. о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Л.П. Берия, направленных на подрыв Советского государства в интересах иностранного капитала и выразившихся в вероломных попытках поставить Министерство внутренних дел СССР над правительством и Коммунистической партией Советского Союза, принял решение — вывести Л.П. Берия из состава ЦК КПСС и исключить его из рядов Коммунистической партии Советского Союза как врага Коммунистической партии и Советского государства»

Авторы этого сообщения даже не заметили абсурдности сообщаемого! При строго логическом подходе вывод из сообщения мог быть один: МВД СССР — это орган иностранного капитала.

Но до логики ли было тогда «верхам»!

ВЕРНЕМСЯ, впрочем, в конец дня 26 июня. Сухомлинов пишет, что Берия был вывезен из Кремля в 17 часов 30 минут, и это хорошо согласуется с общей картиной происходившего, как она мне представляется. Сухомлинов же сообщает, что отвезли ЛП вначале на гарнизонную гауптвахту в Алешинские казармы, а 27 июня перевезли в бункер штаба Московского военного округа, на улицу Осипенко, 53.

Вечером того субботнего дня в Большом театре шла премьера обновленной оперы Юрия Шапорина «Декабристы», на которой должны были присутствовать все высшие руководители страны, включая Берию. И лишь по отсутствию его имени в газетных сообщениях о посещении руководством Большого театра кто-то мог заподозрить неладное. А впрочем… Мало ли причин выпадения одного имени из руководящей «обоймы»! Приболел человек и не поехал на спектакль — всего-то и дел…

Увы, 21 июня Берия был уже не зрителем, а участником подлого «спектакля» в жизни, и назначенный неизвестно кем следователь Прокуратуры СССР Цареградский заполняет на него анкету арестованного. Ее факсимиле тоже приводит А. Сухомлинов, и страницы его книги с факсимильным воспроизведением некоторых документов по делу Берии и его соратников мне представляются одними из самых ценных.

Вот и эта анкета… В нее положено вклеивать стандартное тюремное фото анфас и в профиль. Но в штабе МВО тюремного фотографа, естественно, не было, и Берию фотографировали лишь анфас и не с предписанной дистанции, поэтому фото получилось крупным, на нем, в отличие от большинства тюремных фотографий, лучше видны детали лица, четче просматривается его выражение и, главное, блеск глаз. Сухомлинов считает это фото почему-то «комическим», хотя оно безусловно трагично не только потому, что сделано в узилище, но и самой «фактурой» — с него смотрит на нас умный, немного — пока еще не смертельно — уставший человек без малейшей злобы и жестокости во взгляде.

Сильное вышло фото.

Сделано оно через сутки после ареста, и видно, что первый взрыв чувств уже прошел. А он, надо полагать, был… Я пишу «надо полагать», потому что, повторяю, весь недолгий период жизни Берии после 26 июня 1953 года точно восстановить вряд ли возможно как в главном, так и в деталях. Скажем, имевший доступ к якобы подлинным документам Сухомлинов сообщает об аресте начальника охраны Берии Саркисова, хотя к моменту ареста Берии Саркисов уже три недели был бывшим начальником его охраны и занимал должность заместителя начальника отдела в 1-м ГУ МВД. Так же вряд ли точна «максимально точная» — по заявлению Сухомлинова — его реконструкция последнего дня Берии в Кремле. Сухомлинов явно не осведомлен о последнем «атомном» документе, подписанном Берией, и сразу же по приезде в Кремль направляет его в кабинет Маленкова. Не берет Сухомлинов во внимание и то, что как раз день ареста Берии стал и днем образования «атомного» Министерства среднего машиностроения. А ведь этот автор имел наиболее благоприятные по сравнению с остальными возможности для уяснения истины!

Но кое-что можно считать достоверным. И это прежде всего письма Берии из бункера. Они-то подлинны — очень уж психологически точны. Правда, знающий, что пишет, прокурор Сухомлинов сообщает, что «в органах… тогда существовали следователи-«забойщики» и следователи-«писатели» и что последние «были такими мастерами в литературе и в изложении на русском языке показаний, что им позавидовали бы даже опытные редакторы любого издательства». Это сообщение ценно и важно, кроме прочего, тем, что объясняет, на мой взгляд, откуда взялись многочисленные тома «дела» Берии. Однако вряд ли в штате игнатьевско-кругловского МВД образца 1946–1953 годов имелись новые Лев Толстой или Антон Чехов. Гладко состряпать «показания» — это одно… А вот для того, чтобы написать письма из бункера, надо было или обладать выдающимся литературным талантом в сочетании со знанием множества деталей деятельности высшего руководства страны за много лет, или… Или быть Берией.

За охрану Берии в штабе МВО отвечал генерал Батицкий. В сборнике документов «Лаврентий Берия. 1953» сообщается, что в архивах сохранились его пометы, относящиеся к условиям написания первого письма. «С. секретно. В ЦК КПСС. Лично т-щу Маленкову Г.М. Получено в 19.20 27.6.53. Батицкий» и «Было выдано 4 листа бумаги. 2 листа возвратил, 1 лист изорвал, 1/2 листа использовал, 1/2 листа осталась на руках. Батицкий».

Всего писем было вроде бы три. Однако в соответствии с пометой Батицкого первое письмо было получено им от Берии в 19 часов 20 минут 27 июня, в то время как первое письмо, опубликованное в упомянутом сборнике документов, датировано 28 июня (эта же дата видна и на факсимиле письма в книге А. Сухомлинова). Так что же получил Батицкий «в 19.20 27.6.53» — написанное на «1/2 листа» письмо, опубликованное в сборнике документов и воспроизведенное Сухомлиновым, или что-то другое? Не исключено, что писем было четыре, но первое впоследствии уничтожили. Вечером 27 июня психологическое состояние Берии было таково, что он мог написать нечто особенно неудобное для создателей образа «кровавого палача» и «монстра».

Так или иначе мы имеем три опубликованных письма Берии: от 28 июня, от 1 июля и от (предположительно) 2 июля. Со вторым письмом, от 1 июля — самым обширным, — читатель уже знаком, я его цитировал в начале книги и далее.

Что же до первого, от 28 июня, то оно достаточно кратко и написано уверенным почерком, практически без помарок и ошибок, строчки ровные:

«В ЦК КПСС Товарищу Маленкову

Дорогой Георгий.

Я был уверен, что из той большой критики на президиуме я сделаю все необходимые для себя выводы и буду полезен в коллективе. Но ЦК решил иначе, считаю, что ЦК поступил правильно. Считаю необходимым сказать, что всегда был беспредельно предан партии Ленина—Сталина, — своей родине, был всегда активен в работе. Работая в Грузии, в Закавказье, в Москве МВД, Совете министров СССР и вновь в МВД все, что мог отдавал работе, старался подбирать кадры по деловым качествам, принципиальных, преданных нашей партии товарищей. Это же относится к Специальному комитету, Первому и Второму главным управлениям занимающихся атомными делами и управляемыми снарядами. Такое же положение Секретариата и помощников по Совмину. Прошу товарищей Маленкова

Георгия, Молотова Вячеслава, Ворошилова Клементия, Хрущева Никиту, Кагановича Лазаря, Булганина Николая, Микояна Анастаса и других пусть простят, если что и было за эти пятнадцать лет большой и напряженной совместной работы. Дорогие товарищи желаю всем Вам больших успехов за дело Ленина—Сталина, за единство и монолитность нашей партии, за расцвет нашей Славной Родины.