Гэри Кинг - Убийство Мередит Керчер Страница 16

Гуэде утверждал, что вышел из ванной на крики и тут увидел человека, которого описал как «итальянца с каштановыми волосами». Между ними якобы завязалась борьба, а потом незнакомец выбежал из коттеджа. Эти сведения явно противоречили тому, что он говорил по «Скайпу», когда утверждал, что в ту ночь его не было в доме Мередит.

Задержали Гуэде быстро, хотя, конечно, в этом была определенная доля везения. Во вторник, 20 ноября, транспортная полиция задержала его в поезде, следовавшем во Франкфурт; офицер из Майнца сообщил об этом следователям в Италии. Гуэде ехал без билета, у него не было удостоверения личности. Он назвался вымышленным именем и стал просить политического убежища в Германии, однако немецкая полиция быстро выяснила его настоящее имя и заявила, что оставит Гуэде под стражей, пока не будет установлено, что в Германии нет ордера на его арест. Затем, если он не подаст протест, его экстрадируют в Италию.

Итальянские власти конечно же были довольны тем, что Гуэде так быстро поймали. Артуро Де Феличе, глава полиции Перуджи, заявил, что итальянская полиция в течение нескольких дней поддерживала связь со своими немецкими коллегами, и добавил, что Гуэде в ближайшее время доставят в Италию. Из его слов следовало, что итальянской полиции уже давно было известно о Гуэде, хотя ни один из находившихся под стражей подозреваемых не называл этого имени.

Отец Гуэде сказал, что не видел сына больше года, но полагает, что он невиновен: «Руди был мальчиком, который всегда любил других. Мы все в него верили. Он не может быть виновным в таком зверском преступлении».

В тот же день, когда немецкая полиция задержала Гуэде, итальянское новостное агентство ANSA объявило о том, что Патрик Лумума освобожден из-под стражи вследствие недостатка улик. Его освобождение не вызвало большого резонанса, но, проведя за решеткой почти две недели, Лумумба благодарил судьбу за то, что обвинение с него полностью снято.

«Я рад, что могу вернуться домой… Я очень благодарен Богу, который помог мне вернуться», – сказал он после своего освобождения. Позже он подал иск на полицию с требованием выплатить ему компенсацию в 516 000 евро, но итальянский суд постановил выплатить ему 8000 евро. Он также решил предъявить иск Аманде за ложное обвинение и причинение морального ущерба.

Проведя ночь на свободе, на следующий день Лумумба сказал, что он никогда не забудет, как Аманда оговорила его, обвинив в убийстве Мередит. «Я до сих пор не понимаю, как оказался связанным со всем этим. Потому что я черный? Потому что я идеальный преступник? Почему полицейские ничего не спросили, прежде чем надеть на меня наручники? Почему они не спросили меня, где я находился в тот вечер? Почему они не провели дополнительное расследование? Почему Аманда обвинила меня? Я ведь дал ей работу. Я думаю, что никогда не прощу ее».

Помимо всего прочего в прессу попали факты предварительного криминального расследования, согласно которым Рафаэль Соллечито не пользовался своим компьютером в ночь убийства, хотя раньше он утверждал обратное. Осмотр компьютера показал, что он был включен, но им не пользовались с 21:10 до 5:32. Ранее Рафаэль говорил, что сидел в Интернете и что считает это своим алиби.

«Ничего не загружалось и не закачивалось, то есть не было никакой активной деятельности в Интернете», – сказал Эдгардо Джобби, детектив из Римского отдела полиции по расследованию серьезных преступлений, помогавший следователям из Перуджи.

Однако Эмилио Луччетта, частный детектив, нанятый адвокатами Рафаэля, утверждал, что на «Макинтоше» Рафаэля установлен особый браузер, по которому трудно установить активность соединения. Он заметил, что активность наблюдалась «в промежутке между 18:27 и 3:33».

Обстоятельства дела стремительно менялись: Лумумбу полностью оправдали, произошел арест Гуэде в Германии, – неудивительно, что у родственников Аманды и Рафаэля затеплилась надежда. Однако оставалось еще несколько нерешенных вопросов, в частности почему никто из них не сказал полиции о том, что знал Руди Гуэде? Аманда сказала, что смутно припоминает Гуэде; она думала, что это знакомый соседей снизу, и настаивала на том, что не знала, как его зовут.

В среду, 21 ноября, Руди Гуэде предстал перед судом в германском городе Кобленц. Он утверждал, что невиновен и не причастен к преступлению. Он также согласился не опротестовывать экстрадицию.

12

После того как в Германии арестовали Руди Гуэде, а в Италии отпустили Лумумбу, следователи в Перудже вновь уделили внимание так называемому признанию Аманды Нокс, то есть тем ее показаниям, в которых она рассказывала, что произошло вечером 1 ноября. Если она действительно провела ночь у Рафаэля, а потом вернулась в коттедж, где они жили с Мередит, и увидела кровь в ванной комнате, то почему она все-таки решила воспользоваться ею и принять душ? Судя по фотографиям, в ванной было достаточно много крови, и сама Аманда признавалась, что все это ей показалось «немного странным». Даже на фотографиях это выглядело не просто как «менструальное кровотечение» – предположение, высказанное Амандой. По здравом размышлении ее показания казались надуманными. Так называемые проблемы с памятью, которые возникли в результате того, что она курила марихуану, также казались не слишком правдоподобными.

«Мне трудно вспоминать те моменты, – говорила Аманда. – Но у Патрика был секс с Мередит. Я не помню, угрожал ли он Мередит. Я как бы сквозь сон помню, что он убил ее. Патрик с Мередит пошли в ее комнату, а я оставалась на кухне. Не помню, сколько времени они провели в комнате. Я только могу сказать, что в какой-то момент услыхала крики Мередит и, испугавшись, заткнула уши. Что было потом, я не помню».

Во время одного из допросов она сказала, что у нее в голове вертится имя Патрика Лумумбы и что ее память временами как бы выбрасывает на поверхность образы Патрика-убийцы. «У меня в голове все путается, и я понимаю, что со мной сложно работать… Я знаю только, что я не убивала Мередит, и мне нечего бояться, кроме лжи».

Перед полицией вставал закономерный вопрос: «Какой лжи?» Ее собственной? По большей части показания Аманды были путаными и непоследовательными. «Внутри меня есть что-то, что я считаю правдой. Но есть и другое предположение, которое тоже может оказаться правдой, и, если честно, я не могу сказать, какое предположение более правдиво. Мне и самой хотелось бы выяснить, потому что я боюсь себя… Я знаю, что не убивала Мередит. Это я знаю точно».

Что она хотела выяснить? Может быть, она просто пыталась свалить на кого-то другого вину за то, что произошло той ночью? Именно такое впечатление складывалось у полицейских. И если она говорит правду, то почему боится сама себя?

«Я и сама не уверена в своих воспоминаниях. Я знаю, что они должны помочь в моем случае, но что касается правды, наверное, нам пока не слишком удалось…»

Что значит «нам пока не слишком удалось»? Это ее манера говорить путаными фразами или обмолвка, оговорка «по Фрейду»? Может, это указание на то, что они с Рафаэлем пытались скрыть правду о том, что случилось с Мередит?

«Сейчас у меня в голове много самых разных противоречивых мыслей, и я не могу понять что к чему», – говорила она в комнате для допросов.

Казалось странным, что Аманда совершенно точно помнит, как курила марихуану, и абсолютно уверена в том, что не убивала Мередит, а все другое проносится мимо ее мысленного взора, как во сне. В любом случае, ее показания не помогали доказать ее невиновность или невиновность Рафаэля. И уж точно не помогли ее бесконечные отказы от одной версии событий в пользу другой.

«Я придерживаюсь того, что сказала в самом начале, – заявила она матери. – Меня там не было. Я не виновата».

Как это было со многими имеющими отношение к делу документами, письмо Рафаэля, которое он написал в тюрьме своему отцу, еще до окончания третьей недели расследования, также стало достоянием прессы. В нем он казался более рассудительным человеком, чем Аманда, его высказывания были более логичны. Он также обвинил ее в том, что она не всегда говорит правду.

В письме Рафаэль описывал отцу, как он познакомился с Амандой на концерте, и сначала ему показалось, что это интересная девушка. Она «смотрела на него снова и снова», «казалось, она ищет что-то в моих глазах, как будто ее там что-то заинтересовало». Во время концерта он перебрался к ней поближе, чтобы поговорить, и его поразило ее странное мнение по поводу услышанной музыки. Рафаэлю показалось, что Аманда сосредоточена не столько на чувствах и впечатлениях, которые пробуждает музыка, сколько на ее ритме – «медленно, быстро, медленно».

Далее Рафаэль вспоминает, что Аманда всегда казалась ему какой-то ускользающей и загадочной, «словно не от мира сего». Она жила как во сне, в стороне от реальности, и как будто не могла отличить фантазии от того, что происходит на самом деле. Ее жизнь была «сплошным удовольствием», и у нее «почти не существовало связи с реальностью».