Газета Завтра - Газета Завтра 199 (38 1997) Страница 16

Что случится, если в задних рядах кому-то станет невтерпеж, захочется пойти быстрее, рвануть вперед “по-революционному”? Если этот, а потом и другие начнут напирать на впереди идущих, а те, в свою очередь — на таких же? Получится “ходынка”. Может кто-то и не знает значения этого слова, но опыт или генная память предостерегают людей от неправильного шага.

УДИВИТЕЛЬНО, как при всем этом бардаке, царящем в стране, московские пассажиры умудрились сохранить те основы культуры, которыми всегда выгодно отличалось наше метро. Скажем, на станциях практически не бывает мусора. Да рука и не поднимется выбросить что-нибудь посреди мрамора и гранита, в окружении орнаментов, под расписными потолками. В метро меньше хамят: те же люди, что могут нагло обругать тебя на автобусной остановке, вежливо спрашивают перед станцией, выходим ли. Здоровые мужчины, под стук колес электрички часами просиживающие штаны в окружении стоящих стариков, в подземных вагонах все же уступают места. Как будто некий всесильный дух метро, так и не выжитый за последние годы из-под московской земли, нисходит на них, заставляет вести себя по-особому. Хотя некоторые личности этому духу не поддаются.

Бывает, войдешь, а перед тобой сидит громадный детина, “читает”. Я по профессии учитель, теперь на пенсии. Стоишь так перед этим великим завоеванием — стопроцентной грамотностью — и думаешь: “А может, мне не стоило их учить читать?”. Конечно, грешная мысль — это из-за больной ноги (один мой знакомый участник войны даже так однажды сказал: “А может, не стоило за них воевать?” — это уж из-за больной головушки, изболевшейся души).

ПРЯМО ПЕРЕД ГЛАЗАМИ по всему вагону наклеены узкие полоски рекламы. Зачем ее пустили в метро? Ведь раньше здесь не было даже идеологических лозунгов, каждый пассажир — хоть в пути, между домом и работой — оставался один на один со своими мыслями, без чужого влияния. А теперь… “Таблетки от всех болезней”, “Еда — наслаждение” и — вещи, вещи, вещи.

А совсем недавно я видел, как маленькая красивая девочка лет пяти, сидя у мамы на коленках, училась азам грамотности. Внимательно всматриваясь в метрорекламу, она громко прочла по складам: “Я предпочитаю безопасный секс”. Тут же посыпались вопросы к маме, и та густо покраснела.

Я ЖИВУ РЯДОМ со станцией метро “Спортивная”, у Лужников. Раньше мы здесь и спортом занимались, и отдыхали, и просто наслаждались: чисто, красиво, тихо. Теперь, после превращения территории стадиона в вещевой рынок, райское место стало адом: грязно, шумно и опасно. В народе тоже делают переименования: не “Спортивная”, а “Спекулятивная”, не Лужники, а “Лужа”.

Красивая и удобная Сокольническая линия тоже изменилась, соединив два вещевых рынка: Лужниковский и Черкизовский. В метро сесть теперь нелегко: вагоны полны торгового люда с огромными колясками, настоящими телегами, которые давят женщин, стариков, детей.

Однажды пожилой пассажир, прижатый “телегой” и ее дородной возницей с суверенной Украины, громко произнес:

— Ребята, девчата! Построили бы вы себе новое, свое метро! И ездили бы вволю! И возили бы что угодно — хоть слонов! А это метро, которое мы построили, оставили бы нам, старикам! Ну, что вам стоит?

КАК НА РАБОТУ, кто раньше — кто позже, в зависимости от “клана” или “сословия”, повалили в метро нищие. Они делят территорию на сферы влияния и, как животные, “метят” их. Стоит вонь и перегар. Если “свои” — московские, подмосковные, российские нищие стоят в уголках переходов молчком, потупив взгляд, то “иностранные”, СНГ-овские взимают подаяние напористо, с укором и бранью в адрес уклоняющихся. Иноверцы не гнушаются навесить на себя православную иконку, взять в руки рязанскую гармошку и спеть про ямщика, лишь бы еще больше разжалобить и без того слезливых русских женщин…

В одном из вагонов поезда, на схеме маршрутов кто-то нагло, уверенно, черным по белому, по диагонали начертал: “Россия капут. Вперед Ичкерия”. И без восклицательного знака ясно, что сказано не шепотом, а в голос. Странно, но будь это написано на улице на каком-нибудь заборе, я бы и внимания не обратил: хулиганье. В метро же эта надпись смотрится совсем по-другому: она приковывает к себе внимание, смеется мне в лицо, бросает вызов лично мне. Может, эту надпись уже стерли, но в сознании многих людей она осталась.

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ в метро исчезли часы пик. Незыблемое рабочее время для всех — с девяти до шести — осталось в прошлом. Многие теперь сами себе хозяева, стали “деловыми людьми”, работают, когда им удобно… И все равно пользуются метро: так быстрее. И правда: от “Выхино” до “Киевской”, к примеру, под землей можно добраться за сорок минут, а на машине на это уйдет добрых полтора часа. Вот и трясутся в вагонах вперемежку работяга в потертой курточке и холеный бизнесмен в кашемировом пальто. Где еще их увидишь вместе? А здесь они стоят плечо к плечу, терпят друг друга, ведь метро — для всех.

В вагонах метро никогда не увидишь, чтобы незнакомые пассажиры вдруг принялись выяснять отношения, как это случается в наземном транспорте. Здесь не бывает обычных для магазинов и рынков напряженных ситуаций, готовых в любую минуту взорваться, разразиться склокой. Может быть, причиной всему — монотонный успокаивающий шум? Но по-моему, это объясняется тем, что наш метрополитен сплачивает москвичей, объединяет их так, как может только народная святыня. Гордость за подземное великолепие рождает в сердцах горожан уважение к себе, хозяевам этой красоты.

Я ВЫХОЖУ ИЗ МЕТРО на станции “Кропоткинская”. Толпа, как вкопанная, останавливается перед волшебным видением — вторым “пришествием” храма Христа Спасителя. Верующие крестятся, отдавая дань божественному чуду, неверующие аплодируют техническому прогрессу и воле городских властей. Новый храм! Будем теперь славить и лелеять его! А старый? Нет-нет, я имею ввиду вовсе не тот, который когда-то разрушили, а ЭТОТ. Я говорю о чудесном подземном царстве — о Московском Метро, Метрополитене. Это тоже Храм. Это тоже святое место, несмотря на проникающие туда современные пороки, и оно тоже достойно молитвы и аплодисментов. Неужели нам легче взорвать, а потом заново построить? Не приведи Господи.

Кирилл КУШНЕВ

ИЛЛЮЗИИ МИРА (военная политика России нуждается в выборе приоритетов)

Алексей Подберезкин, Антон Суриков

КАК ПРЕЖДЕ -

“ЛИШНЯЯ СТРАНА”

В контексте запланированных на 14 октября парламентских слушаний на тему “Цель и содержание военной реформы в Российской Федерации” следует подчеркнуть, что конечной целью реформы должно стать приведение Вооруженных Сил и всей системы обороны страны в состояние, адекватное существующим и потенциальным угрозам военной безопасности России. При этом анализ угроз должен предварять любую дискуссию о путях реформирования. Ведь сегодня многие руководители государства исходят из спорного посыла, что их вообще не существует и не ожидается в будущем. Так, министр обороны РФ И. Сергеев заявил: “В ближайшее десятилетие угроз военной безопасности нашего государства не просматривается”. Если последовательно развить данный тезис, то логично заключить, что раз нет угроз, то армия России не нужна. Следовательно, ее нужно как можно скорее максимально сократить. Именно такой подход и был заложен в идеологию нынешней военной реформы. Однако, руководствуясь в военном строительстве лишь критерием минимизации затрат, четко и конкретно не сформулировав при этом те задачи по обороне страны, которые возлагаются на Вооруженные Силы и другие военизированные формирования, достигнуть целей реформы невозможно.

Следует отметить, что объективный анализ намерений ряда иностранных государств в отношении России не дает оснований для оптимизма, демонстрируемого представителями военно-политического руководства РФ. Так, президент США Б. Клинтон заявил, что цель его политики — “вырвать у России ядерное жало”. Госсекретарь М. Олбрайт выразилась о наших усилиях получить долги с республик бывшего СССР за поставленные энергоносители следующим образом: “США не допустят экономического шантажа России в отношении новых государств, включая Украину и страны Прибалтики”. Г. Киссинджер предпочитает “хаос и гражданскую войну в России тенденции воссоединения ее народов в единое, крепкое, централизованное государства”. З. Бжезинский, рассматривающий нас как “лишнюю страну”, в беседе с председателем комитета Госдумы по обороне Л. Рохлиным высказался так: “Мы уничтожили СССР, уничтожим и Россию. Шансов у вас нет никаких”.

В свете подобных заявлений, постоянно подкрепляемых практическими действиями, следует признать, что внешние, в том числе военные угрозы нашему государству реально существуют и их основным источником выступают США. Природа российско-американского антагонизма объясняется весьма просто. На рубеже 1993-94 годов за океаном окончательно возобладало мнение, что наша страна принципиально не может и не должна быть интегрирована в западное сообщество. Рано или поздно пришли к выводу в Вашингтоне: Россия станет проводить независимую политику, которая вступит в противоречие с линией Запада. Пока неясно, насколько острыми будут эти противоречия, станут ли наши отношения с США напоминать нынешний непримиримый американо-иранский конфликт, или, наоборот, они будут походить на сегодняшние разногласия между Америкой и Китаем, не исключающие сотрудничества по отдельным вопросам. Однако, заключили американцы, Западу все равно придется возвратиться к политике сдерживания России, военного давления на нее. А для этого, пользуясь моментом пока у власти в Кремле находится А. Чубайс, США должны обеспечить себе максимально выгодные стратегические позиции.