Газета Завтра Газета - Газета Завтра 13 (1010 2013) Страница 16

Специалисты в один голос заявляют строителям "дороги в никуда": ЕГЭ для России, это национальная трагедия. А в ответ издевательское: от реформы ни на шаг!

Выдающийся пушкинист, филолог В.Непомнящий говорит: "План Даллеса - детская игрушка по сравнению с реформой образования... Мы стремительно движемся к национальной катастрофе... Надо спасать Россию от реформы образования". Какой там Зорге, кому нужны его предупреждения! Министерство плюёт с кремлёвских башен на "дикарей", цепляющихся за какой-то там "великий и могучий" русский язык!..

Доцент кафедры стилистики русского языка журфака МГУ Анастасия Николаева сталкивается с этим ежегодно во время установочных диктантов для выявления уровня знаний первокурсников. "Я 20 лет даю диктанты, но такого никогда не видела, - пишет А.Николаева. - По сути дела, в этом году мы набрали инопланетян... Это национальная катастрофа!.. ЕГЭ уничтожил наше образование на корню. Это бессовестный обман в национальном масштабе... Дети не понимают смысла написанного друг другом. А это значит, что мы идём к потере адекватной коммуникации, без которой не может существовать общество. Мы столкнулись с чем-то страшным. И это не край бездны: мы уже на дне"("МК",16.11.2009).

Здесь уместно вспомнить два весьма неглупых высказывания канцлера Бисмарка. "Россию - нельзя победить силой, её можно разрушить только изнутри!", - говорил он, и слова его сбываются на наших глазах. А после победы в франко-прусской войне в 1871 году Бисмарк сказал, что войну выиграл не прусский солдат, войну выиграл прусский школьный учитель... Какую же войну может выиграть поверженный русский учитель в разгромленной школе, в которой реформы проводят под диктовку Запада, а учебники пишут на гранты людей, ненавидящих Россию?!.. И, кажется, уже с небес пытается докричаться до нас бедная Марина Цветаева:

Мракобесие. - Смерч. - Содом.

Берегите Гнездо и Дом...

Обведите свой дом - межой,

Да не внидет в него - Чужой...

Слеза над цветком

Марина Алексинская

28 марта 2013 0

Опера «Сомнамбула» в Большом...

Под парусом "вечных ценностей" Большой театр совершил попытку выскочить из-под обрушившейся на него лавины криминальной хроники. 6 марта театр дал премьеру оперы "Сомнамбула" Винченцо Беллини. Москва заговорила о шедевре, СМИ подхватили тему "бельканто", приправили сенсацией - Большой театр времен тоталитаризма "бельканто" знать не знал-ведать не ведал: время было производственных конфликтов и социальных драм, не до красивостей. Но вот отзвучали вихри враждебные, "Сомнамбула" на Новой сцене Большого театра. Если принять во внимание тот факт, что Новая сцена слывет ныне как площадка для экспериментов и инноваций, то праздник премьеры девальвировался в будни.

Энрике Мацолла - дирижер, Пьерлуиджи Пицци - патриарх мировой оперной режиссуры осуществили постановку "Сомнамбулы" за сорок дней. Почти что марафонская пробежка. На главные партии Большой театр пригласил виртуозов бельканто: американскую сопрано Лору Клейкомб, южноафриканского tenora di grazia Колина Ли. Устоять перед искушением "вживую" услышать божественной нежности кабалетту Амины "Ah, non credea mirarti sipresto estinto, o fiore" ("Ах, как скоро ты увял, цветок мой") над букетиком из увядших фиалок было решительно невозможно. Со дня первого представления "Сомнамбулы" в Милане мир с ума посходил, только и делал, что бредил небесной меланхолией Беллини, только и ходил в оперу, чтобы беспрестанно утирать слёзы умиления и восторга.

В сезон 1830\1831 гг. театр Коркано привлек внимание не только миланцев, но и всей оперной публики. Разыгрывалась битва титанов - композиторов Доницетти и Беллини. Примадонна Джудитта Паста впервые выступила на сцене этого третьеразрядного театра в "Анне Болейн" Доницетти, и публика заговорила: как не ряса делает человека монахом, так и не здание театра делает певца великим. Очередь была за Беллини "Мне нужно нечто такое, что вознесло бы Пасту на седьмое небо", - требовал композитор от Феличе Романи новые стихи, на которые он написал бы более радостную музыку к финалу оперы. Романи вносил изменения, Беллини отвергал, он нервничал, мерил сцену театра широкими шагами, снова требовал стихи. Наконец Романи разозлился: "слышать не желаю ни о каких изменениях", - заявил. Тут вмешалась Паста, она стала убеждать молодого композитора, что существующая кабалетта и так уж очень хороша, и вознести её, певицу, а с нею - оперу, может только публика. "Два ангела" - Джудитта Паста и Джованни Рубини - довели публику до обморочного восхищения. Театр был оглушен криками, аплодисментами, шумными вызовами.

С этого вечера у скромных бутафорских фиалок Амины началась своя история. Теперь они будут сопровождать Джудитту Пасту на всех последующих представлениях оперы в Милане и других городах. И только в Неаполе певица расстанется с ними, подарит букетик Франческо Флоримо - хранителю библиотеки Музыкального колледжа, историку музыки - на память об их общем друге, так рано ушедшем из жизни Беллини. Цветы будут храниться с другими мемориальными вещами композитора в музее консерватории Сан-Пьетро-а-Майелле.

"Либретто - фундамент оперы" - кредо Беллини. В основу "Сомнамбулы" легло либретто французского балета. Совсем короткий сюжет, совсем непритязательная история, где персонажи не ступают, как принято в трагедиях, на котурнах, а одеты в обычные крестьянские платья. Просты их мысли, просты их чувства. Прост пейзаж, на фоне которого разворачивается действие. Альпийская деревушка готовится к свадьбе. Всеобщая любимица Амина выходит замуж за землевладельца Эльвино. Хозяйка постоялого двора, Лиза, едва не умирает от зависти, Амина отбила у нее богатого жениха. Поздно вечером на постоялый двор въезжает незнакомец. Лиза узнает в нем владельца замка, графа Рудольфа, которого много лет считали пропавшим. Граф начинает ухаживать за Аминой, но девушка верна Эльвино. Ночью Амина в состоянии лунатизма входит через окно в комнату графа. Эльвино находит невесту в постели графа Драма должна лишь угадываться - желание Беллини. Должна взволновать душу, пробудить совесть и вызвать сострадание, но не враждебность. Достаточно одной лишь слезы Амины, пролитой на фиалки, и сердце вновь обретет чистоту, коварство будет посрамлено, Эльвино, позабыв ревность и лукавство соперницы, радостно обнимет просыпающуюся Амину. Словом, всё происходящее должно находиться на грани реального повествования и сказки. Действие - нечто похожее на сон, так эфемерна в нем действительность.

"Я буквально вчера начал писать интродукцию", - строки письма Беллини датируются 3-м января 1831 года. После чего Беллини, кумир великосветских салонов, замкнулся. Как говорили - "в странном молчании". Сочиняя "Сомнамбулу", Беллини воскрешал в памяти воспоминания о прекрасных днях, проведенных на берегу озера Комо.

"Блаженством" называли отдых в этом райском уголке еще со времен Цизальпинской республики. В начале лета толпы миланцев приступом брали маленькие города и села, снимали виллы, дома и домишки. Обладатели завидной недвижимости - просто счастливцы. Среди них была и Джудитта Паста, на которую Беллини и написал "Сомнамбулу". В крохотном местечке Блевино она купила виллу, облицованную по фасаду белым мрамором, что некогда принадлежала богатейшей портнихе императрицы Жозефины. Зеркальная гладь воды разделяла Джудитту Пасту и Беллини, когда он гостил на вилле в Мольтразио и думал об опере, вдохновляясь мелодиями песен работниц, что возвращались с шелкопрядильной фабрики Но даже не пастораль звучания музыки хора и партий солистов делают оперу "Сомнамбула" жемчужиной мирового искусства. А тот особый подход композитора к героям причудливой истории. Винченцо Беллини исключительно музыкальными средствами сумел воспроизвести на сцене живые характеры. Называя финальную кабалетту оперы "шедевром", критики писали о "новой форме бельканто", где, несмотря на отсутствие традиционных повторений, лирическая красота поражает неслыханной, неповторимой в истории музыки цельностью.

В вечер перед премьерой "Сомнамбулы" в Большом театре маэстро Мацолла публично заявил о цели постановки. "Цель - приоритет "красивого пения", всё остальное - вспомогательные средства". И вот сейчас, когда я пишу эти строки и вспоминаю спектакль, думаю: быть может, оно и лучше было бы - без "вспомогательных средств"? Прозвучала бы опера в её концертном исполнении. Хотя, с другой стороны, что как не "вспомогательные средства" тревожат ныне пронзительной нотой раздвоенности сознания, пребывания в двух мирах: реальном и сильфидном.

"Сомнамбула" - само дыхание романтизма. С первым звонком входишь в зрительный зал Новой сцены Большого театра, занимаешь кресло. Минута-другая, и понимаешь: всё равно, что в вагон-купе попал. Сцена наглухо закрыта щитом, подобным окна в поездах закрывают от ветра. Читаешь программку, но уже не до имен солистов, гадаешь: из чего этот белый щит сделан: кожезаменитель? пластик? раньше сцену закрывал черный щит а вот теперь - белый.