Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6546 ( № 12 2016) Страница 16

Почти, но не Чехов

Книжный ряд / Библиосфера / Книжный ряд

Теги: Элис Манро , Луны Юпитера

Элис Манро. Луны Юпитера. – СПб.: Азбука, Азбука-Аттикус, 2016. – 320 с. – 6000 экз.

Последние три года канадскую писательницу Элис Манро, очень известную и признанную на родине, много переводят и публикуют на русском языке, неизменно сопровождая каждую новую книгу вереницей похвальных аннотаций. На обложке сборника рассказов «Луны Юпитера» все цитаты из рецензий не поместились – продолжение занимает первые четыре страницы книги. После такого настойчивого убеждения в одарённости и чуть ли не гениальности автора и особенно после сравнения Манро с Чеховым ожидаешь чего-то действительно выдаю­щегося.

На самом деле Чехова и Манро объединяет (да и то с натяжкой) только простота фабулы – кажется, что в рассказах ничего не происходит. «Люди только чай пьют, а в их душах совершается трагедия». Но это впечатление обманчиво: между чаепитиями герои Манро флиртуют, женятся, рожают детей, изменяют супругам, ссорятся, разводятся, навещают родственников, работают, теряют работу, сплетничают, изредка читают и ещё реже о чём-то задумываются – словом, живут полной жизнью среднестатистического обывателя, замкнутого в своём мирке провинциального города или деревни. Именно эта жизнь простых, не склонных к рефлексии, людей интересует Манро настолько, что всю свою жизнь она посвятила рассказам о них.

К герою рассказа «Катастрофа» приходят сообщить о смерти сына – и застают его с любовницей. Все думают, что горе сблизит супругов и неприятный инцидент вскоре забудется, но герой бросает жену и детей и женится на любовнице. Всю оставшуюся благополучную жизнь она гонит от себя мысль, что не имела бы своего счастья, если бы тот мальчик не умер. Автор недвусмысленно называет катастрофой аварию, в которой погиб ребёнок, но не даёт оценку произошедшему после, да и вообще избегает прямых оценок, предпочитая пристальное наблюдение любому суждению. Это самый остросюжетный рассказ в сборнике, исключение, только подтверждающее правило: Манро описывает внутренний, а не внешний мир, и поэтому придаёт колоссальное значение мелочам.

«Прибавив шагу, она тронула Дона за локоть. Я узнала это прикосновение – виноватое, тревожное, ободряющее. Таким прикосновением ты даёшь мужчине понять, что благодарна, что ценишь его терпение и предпринятые ради тебя усилия, хотя они, возможно, слегка ущемляют его чувство собственного достоинства. Когда моя дочь таким жестом прикоснулась к мужчине, к мальчишке, я вмиг состарилась: больше, чем состарюсь, когда пойдут внуки». За счёт таких по­дробных комментариев короткие по сюжету рассказы выглядят длинновато. При этом Манро удивительно скупа на портретные детали, по которым мы обычно считываем ту или иную эмоцию. Вместо этого автор обращается непосредственно к самим эмоциям и прямо открывает даже неосознанные мотивы своих героев, просто пользуясь позицией всеведущего автора. Реже (и в этих случаях рассказ интереснее) – сохраняет дистанцию наблюдателя, который не понимает, что у человека в душе, а напрямую спросить не может. Герои Манро вообще не склонны к искренним диалогам, ограничиваясь вежливыми формулами или в лучшем случае намёками. Тогда рассказчик сып­лет предположениями и домыслами, которые и делают обычные истории такими интересными – хотя и граничащими со сплетней.

Эта добротная плавная проза уже несколько десятилетий пользуется огромной популярностью на Западе. Мы же о ней мало что знали до тех пор, пока Манро не получила Нобелевскую премию в 2013 году. Что сделало бесхитростную рассказчицу такой востребованной и любимой, за что дают Нобеля, как воспринимают русскую классику за рубежом и какую литературу выгоднее продавать – всё это вопросы не праздные, но уже порядком наскучившие. Ясно, что перед нами – небесталанный беллетрист, но, конечно, не Чехов. Не стоит терять здравомыслия.

Дарья ГРИЦАЕНКО

Шестикнижие

Шестикнижие

Книжный ряд / Библиосфера

ИСТОРИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Карпенко Виктор.  Яр, ордынский князь. – Н. Новгород: Бикар, 2015. – 252 с. – 500 экз.

«Я р, ордынский князь» является логическим продолжением романов В. Карпенко «Братья» и «Ярославичи»  –  в нём также изображены картины жизни средневековой Руси, в частности княжества Нижегородского.   Опираясь на летописные своды, арабские и булгарские источники, где раскрываются события времён татаро-монгольского ига, Карпенко ярко и образно воссоздаёт мир, казалось бы, хорошо известный ещё со школьной скамьи, но порой осве­щаемый в нашей литературе поверхностно и тенденциозно.

В романе умело стилизованный язык, не впадающий в абсурд нечитабельного воссоздания речи наших предков, историческая достоверность и сюжетный динамизм, достигаемый за счёт многочисленных, но всегда информационно насыщенных диалогов:

«Витовт, испытующе посмотрев на Ярослава, заговорил ещё тише:

– Речь не о тебе. Ведомо ли, князь Яр, что происходит в Литве?

Когда Ярослав подтвердил, литовец продолжил:

– Великий князь Ягайло захотел возвыситься не только над литовцами, но и над поляками, венграми… Став королём Великого королевства Польского, он не только поменял веру, но и земли литовские слил с польскими. Вслед за Ягайло вся Литва должна принять католичество, а примет ли Киев папскую веру? А Галич? А Минск, Брянск, Полоцк? Они примут иную веру?

– Нет! – твёрдо ответил Ярослав».

КРАЕВЕДЕНИЕ

Адель Алексеева.  Звенигородская усадьба Введенское.  Культурное гнездо, сохранённое графом  С.Д. Шереметьевым. – М.: У Никитских ворот, 2014. – 168 с. – 500 экз.

П одобных книг сегодня, к сожалению, совсем немного. Слишком серьёзную работу нужно проделать, долгие часы просидеть в архивах, чтобы написать о том или ином историческом объекте. Это, конечно, не художественное повествование. Скорее стилистически изящно изложенные исторические факты, превращённые мастерством автора в увлекательную историю, в содержательный, фактологически насыщенный рассказ об одной из жемчужин нашего Отечества.

Книга рассказывает о красивейшей усадьбе Подмосковья – Введенском близ Звенигорода. Построенная в XVIII веке, эта усадьба является культурным гнездом России. Такие места покупал и сохранял русский меценат и просветитель граф Сергей Шереметев. Адель Алексеева в очерках, документах, письмах повествует о владельцах дворца, построенного гениальным зодчим Львовым, – Головиных, Голицыных, Якунчиковых и Шереметевых-Гудовичах.

Автор использует сведения, полученные в беседах с потомками обитателей Введенского, а также приводит малоизвестные материалы о пребывании в тех местах таких художников, как Мария Якунчикова, Виктор Борисов-Мусатов, Николай Богданов-Вельский и др. Многие документы (письма) печатаются впервые.

«Звенигородское усадьба Введенское» – увлекательная книга на стыке истории, литературы, мемуаристики и краеведения.

ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

Александр Орлов. Креститель Руси. – М.: Издательство Московской патриархии Русской православной церкви, 2015. – 88 с. – 5000 эк

Русскую историю многократно переписывали и искажали. К сожалению, тенденция сохранилась до наших дней, когда мы видим всё новые и новые попытки переписать страницы, политые кровью наших отцов и дедов. Но это не так страшно, как элементарное незнание своей истории. С очернителями можно поспорить, приперев их к стенке неопровержимыми фактами, но как быть, если ты не знаешь своей истории? В настоящее время наблюдается печальное зрелище, когда школьники путают Владимира Мономаха с Александром Невским, Юрия Долгорукого с Дмитрием Донским, императрицу Елизавету с императрицей Екатериной. Век новых технологий, увы, не способствует просвещению. Именно сейчас, когда любую информацию можно легко отыскать в дебрях интернета, школьники играют в компьютерные игры или занимаются бессмысленной перепиской в социальных сетях.

Книга Александра Орлова, посвящённая жизни князя Владимира, безусловно, нужна и полезна. Написана она хорошим языком, просто и доступно, а главное – не искажает исторических фактов. Красочные иллюстрации, крупный шрифт и небольшой объём – всё это способствует тому, чтобы школьники осилили её без напряжения. Наверняка равноапостольный князь Владимир достоин того, чтоб его не путали с другими и знали о том, что он успел сделать в своей жизни. Это нужно прежде всего нам, жителям России, которым дорога наша история.