Андрей Буровский - Наполеон - спаситель России Страница 17

Враги народа арестовывались по анонимным доносам, судебная процедура была упрощена: не было ни защит­ника, ни прений сторон. Процесс занимал не более часа, остальное становилось делом техники.

Система террора не просто помогала удерживаться у власти. Она помогала все время держать все общество в напряжении. Обязанностью гражданина стало быть «бес­покойным», все время радеть за общественные интересы и находиться в напряжении по любым поводам. Тот, кто не был все время напряжен и подозрителен, не выиски­вал врагов народа и не искал опасностей существующему строю извне и внутри государства, сразу же сам вызывал подозрение. По гениальной формуле Шамбарова, террор заставлял проявлять энтузиазм и проникаться «прогрес­сивной» революционной идеологией. Проникаться под угрозой смерти. Уверуй или уничтожим[29]!

Кроме того, террор позволял не замечать ничтожности реальных дел якобинцев и явного вреда многих их мер. Ведь малейшее сомнение в пользе работы правительства для «народа» сразу делало человека «подозрительным».

Заключение в тюрьму само по себе могло стоить жиз­ни. Как-то в Нанте пересажали городских чиновников. Спустя два месяца выпустили, но из 127 человек 39 умер­ли с голоду. Заключенный и не должен был долго жить, его путь и должен был как можно быстрее закончиться на гильотине.

Народ вовсе не был для якобинцев собранием реальных людей. Это было умозрительное понятие, воплощение их кабинетных теорий. Реальные люди не представляли для них существенной ценности.

Мало известный факт: в Париже действовали мастер­ские, в которых из кожи татуированных казненных изготавливались абажуры и другие красивые вещицы. Воло­сы казненных женщин использовались для изготовления париков. Сначала волосы сбривали с голов, потом, видимо для удобства, стали сбривать с голов приговоренных пе­ред казнью. Палач сам продавал волосы в мастерские[30].

«Прогрессивные люди» обожают рассказывать о том, что страшные немецкие нацисты только и делали, что вы­варивали мыло из всех пойманных ими евреев, набивали матрацы женскими волосами и понаделали абажуров из заключенных своих концлагерей. Сложность в том, что до сих пор не представлено ни одного матраца с человече­скими волосами. В Бухенвальде, превращенном в музей, были выставлены абажуры из человеческой кожи и чело­веческие сердца жертв медицинских экспериментов. Но в 1989 году, после падения ГДР, эти экспонаты изучили, и выяснилось — и кожа на абажурах свиная, и сердца тоже свиные[31]. Какие-то странные это все экспонаты. Что до мыла... До сих по не существует методики варения мыла из человеческого жира.

А вот преступления «прогрессивных» людей, «борцов за светлое будущее» и «героических коммунаров» — дока­зуемы. И не только сами преступления, но нечеловеческое отношение ко всем, кто не разделял их идеологию. Факти­чески — ко всему человечеству.

Сент-Жюст призывал «карать не только врагов, но и равнодушных, всех, кто «пассивен к республике и ниче­го не делает для нее». «Друг народа» (по названию изда­вавшейся им газеты) Ж.П. Марат призывал обезглавить 100 тысяч врагов народа. Ж.Ж. Дантон считал, что во Франции можно оставить и 5 млн человек из 28, а М. Ро­беспьер наставал на 12 млн казней.

Посеявшие гром пожали бурю: Сент-Жюста, Робе­спьера и Дантона (как английского шпиона) обезглавили на гильотине. Марата в ванне зарезала Шарлотта Корде.

По этому поводу и сказано, что «Революции имеют свой­ство пожирать своих создателей» (автора этого тезиса я не выявил). Жалеть ли об этом свойстве революций?

Точно так же и большевики не считали полноценными человеческими существами всех «не своих». Якобинцы были для них дорогими соратниками и предшественника­ми, которые «показали как надо». Ленин в 1917 году писал: «Историки пролетариата видят в якобинстве один из выс­ших подъемов угнетенного класса в борьбе за освобожде­ние. Якобинцы дали Франции лучшие образцы демократи­ческой революции».

Большевики тоже поставили смерть на поток. Вместо гильотины у них был расстрельный подвал, но велика ли разница?

Они тоже применяли самые чудовищные способы умерщ­вления людей.

Главный палач Харьковской ЧК, некий Саенко, прак­тиковал снятие кожи «перчаткой» с кистей рук. Для этого жертве обваривали руки крутым кипятком, потом ледяной водой. Ну, и снимали кожу «чулком», вместе с ногтями. Еще любил Саенко втискивать жертве на сантиметр шашку в тело и поворачивать несколько раз.

В Одесской ЧК на допросах применялись плети, подвешивание, щипцы. Офицеров разрывали пополам колесами лебедок, поджаривали в печах, хоронили вместе с полу­разложившимися трупами. Хищникам в Одесском зоопар­ке скармливали еще живых людей.

В Полтаве чекистка Роза и уголовник Гришка-Прос­титутка (это кличка у него такая) любили сжигать живьем. Священников и монахов он обычно сажал на кол. Гришка-Проститутка ставил для себя кресло и сидя наслаждался зрелищем.

При паническом бегстве из Киева большевики просто не успели последовать инструкции, чтобы трупы «не по­падали в неподобающие руки».

В Киеве найдено было больше 12 000 голых мужских, женских и детских трупов со следами самых чудовищ­ных пыток. Тут практиковались различнейшие способы умерщвления: разрубание на куски, четвертование, проламывание голов дубиной и пробивание черепа молотком, вбивание кола в грудную клетку и вспарывание животов, умерщвление штыками или вилами с прокалыванием шеи, живота или груди. Некоторых закапывали заживо, причем одна из женщин была связана со своей восьмилетней до­черью. По-видимому, чекисты экспериментировали.

Одно из мест экзекуций выглядело так: «Весь цемент­ный пол большого гаража был залит уже не бежавшей вследствие жары, а стоявшей на несколько дюймов кро­вью, смешанной в ужасающую массу с мозгом, черепными костями, клочьями волос и другими человеческими остат­ками. Все стены были забрызганы кровью, на них рядом с тысячами дыр от пуль налипли частицы мозга и куски го­ловной кожи. Из середины гаража в соседнее помещение, где был подземный сток, вел желоб в четверть метра ши­рины и глубины и приблизительно в десять метров длины. Этот желоб был на всем протяжении доверху наполнен кровью»[32].

Большевики тоже последовательно планировали уни­чтожить кто 10%, кто и 50% населения Российской им­перии.

18 сентября 1918 года Г. Зиновьев на Петроградской партконференции сказал: «Мы должны повести за собой девяносто из ста миллионов человек, составляющих насе­ление Советской Республики. Остальным нам нечего ска­зать. Их нужно ликвидировать».

Цифры, конечно, примерные, но подход вообще интере­сен: замыслено истребить 10% жителей России, несколько миллионов человек.

Точно так же, как якобинцев, большевиков частично истребили они же сами. Убили Свердлова, многих по­встанцев типа Щорса, Кравченко или Щетинкина.

Но что самое главное — якобинцев во Франции оконча­тельно искоренил Наполеон. На словах он отстаивал идею, что прошлое должно быть забыто, никого не надо пресле­довать за преступления, совершенные во время революции. Но при первой же возможности он сослал как можно больше бывших якобинцев в Каейнну, во Французскую Гвиану в северо-восточной части Южной Америки. Оттуда мало кто возвращался. И вообще к якобинцам и всем «идейным» революционерам Наполеон относился намного строже, чем к аристократам, роялистам и даже к бесприн­ципным честолюбцам.

Так же точно и в России большевиков истребил Ста­лин, потому и ненавидимый всеми «революционными элементами». При Сталине «врагами народа» стали почти все «пламенные ленинцы», раздувавшие в России кошмар революции и Гражданской войны, чекисты, русофобы, «красные комиссары» и прочая нечисть. Совершенно тот же очистительный подход.

В России последним «врагом народа» оказался Л.П. Бе­рия. 23 декабря 1953 года он был приговорен Специаль­ным судебным присутствием Верховного суда СССР к рас­стрелу как враг народа» и английский шпион (как Дантон). А убит, судя по всему, еще до этого[33].

Позже термином «враг народа» пользовались в Китае, и, конечно же, во всех левацких марксистских группах, от Сальвадора Альенде до Сендеро Луминосо.

Человек самой гуманной в мире профессии, до­брый доктор Гильотэн родился в 1738 году и стал членом Учредительного собрания в 1789 году. Этого достойного революционера очень волновало, что людей разных со­словий казнят разными способами и что казнь через отру­бание головы — привилегия аристократии. Он очень хотел уравнять сословия в способах предания смерти.

Революционеры долго спорили о предложении добро­го доктора. Для начала уравняли сословия и ввели в Уго­ловный кодекс требования всем отрубать голову. Но ме­чом это делать, оказывается, неудобно. Передовые люди действовали, как подобает сынам Просвещения: создали комиссию под руководством другого доктора, Антуана Луи. Тот поддержал коллегу: надо рубить головы специ­альной машинкой!