Лиля Гурьянова - Мертвая зона. Города-призраки: записки Сталкера Страница 17

И все же (спасибо доктору Гейлу) многие киевляне действительно предприняли меры для защиты себя и своих близких от ставшей теперь более понятной и оттого пугающей угрозы. В те летние месяцы американский профессор стал для киевлян чем-то вроде мессии. Верили ему безоговорочно, а уж почитали точно как спасителя. Не было никого, кто усомнился бы в благородстве и самоотверженности этого человека. Не в упрек господину Гейлу… Наверное, это действительно был приличный человек, обладающий, как минимум чувством сострадания. Просто нашего брата хлебом не корми, но дай воздвигнуть кому-нибудь памятник при жизни.

Не хотелось бы делать выводы геополитического масштаба, но не профессор ли Гейл и его миссионерская деятельность послужили одной из причин, по которой простые граждане ныне «незалежной» Украины столь охотно приняли финансовую помощь и политическую поддержку далекой Америки? Что ж, если кто-то и проводил в Киеве такие исследования, то об их результатах мы уже вряд ли узнаем.

Но тот же момент, что сыграл решающую роль в повышении авторитета доктора Гейла (триста – четыреста лет мрачной перспективы), и заставил киевлян позаботиться о своей защите от радиационного воздействия, и стал слабым звеном его полезной пропаганды. Обладающий здравомыслящим менталитетом профессор не рассчитал чисто славянской реакции на свои утверждения. А между тем люди (после того, как прошел первый стресс и испуг) стали рассуждать примерно следующим образом: «Раз уж все равно на триста лет вляпались, то уж это судьба и от нее не уйдешь. И потом, не глотать же противный йод до конца жизни?» Так что если первые полгода после аварии киевляне еще пытались каким-то образом бороться с невидимой и неощущаемой радиацией, то к новому, 1987, году страсти совсем поутихли и люди стали постепенно забывать о происшедшей весной трагедии. Некоторое время по городу еще ходили анекдоты о защите от радиации, но потом их вытеснили еврейские и одесские. Йод снова появился в аптеке и перестал быть дефицитом.

В заключение хотелось бы перечислить, чем аукнулся «киевский вариант» чернобыльской аварии. В последние два десятилетия медики-эндокринологи – самые востребованные врачи в Киеве и пригородах. Отделения эндокринологии – самые большие по площади и самые оснащенные в каждой больнице и медицинском центре. Врачи-онкологи, к величайшему сожалению, тоже принимают гораздо больше пациентов, чем их московские или питерские коллеги. Процент злокачественных заболеваний кожи среди киевлян продолжает неуклонно повышаться. Прибавилось работы и стоматологам. Но вот какая странность. Если жителю Киева, страдающему последние пять лет каким-либо заболеванием щитовидной железы, задать вопрос: «А не считаете ли вы, что ваша болезнь, это последствие трагедии в Чернобыле?», то, вероятнее всего, в ответ последует отрицание такой причинности. «Господи! – Удивится отвечающий. – Да когда была эта авария!» Не очень, видимо, американский профессор Гейл удачно миссионерствовал. Не рассчитал он короткую славянскую память на все плохое, а ведь, как известно, это свойство у славян заложено генетически. Так что лозунг, который был в ходу среди киевлян летом 1986 года, хоть и несколько идеологически трансформировался, но практически по-прежнему действует: «Спасибо партии родной за то, что я еще живой!»

Часть 2

Города-призраки

Города Припять и Чернобыль печально известны во всем мире. И уж тем более об их трагедии наслышаны в России, где каждый взрослый человек сразу же припомнит и передачи, и документальные фильмы, и фотографии, и статьи, им посвященные. Мало кого смогут оставить равнодушным рассказы о судьбах людей, в одночасье лишившихся всего, что у них было: дома, работы, налаженной жизни.

Трудно себе представить, как много, оказывается, в России городов с похожей судьбой. Единственное в них различие – причины, по которым города с некогда многотысячным населением превратились в призраки. Но судьбы их жителей на удивление похожи. В каждом случае люди пережили внезапный как бы обрыв жизни и часто (вспоминая о прошлом) так и говорят: это было «до», а это – «после».

И если про трагедию Чернобыля и Припяти уже много сказано, то о существовании других городов-призраков большинство людей даже не подозревает. Правда, следует признать, что никто специально не засекречивал эти сведения, но и не очень-то стремился их афишировать. А в некоторых случаях (особенно по причине значительной удаленности города) и этого было достаточно. Достаточно просто промолчать. Не передать сообщение в средства массовой информации – и готово дело, почти тысячу человек вышвырнули насильно из собственных домов, но об этом никто не узнал: ни мировое сообщество, ни Комитет ООН по защите прав людей. Ну, бог с ним, с мировым сообществом, но даже люди на обширных просторах нашей родины так до сих пор ничего и не знают.

Бывшие жители покинутых городов создают свои сайты в Интернете, пытаются как-то общаться, поддерживать отношения, но большинство из них жизнь разбросала по всей стране, а некоторые из них даже уехали за границу – ближнюю и дальнюю. И зачастую их объединяют только общие воспоминания…

Откуда берутся города-призраки?

Причины, по которым процветающие города и большие поселки оказались заброшенными, разные, хотя есть, конечно, некоторые объединяющие их черты.

Вот, к примеру, «типичная» история появления города-призрака на Крайнем Севере, а точнее, на Чукотке. Здесь, в некогда крупном поселке городского типа (ПГТ) – Иультине, в конце трассы порт Эгвекинот – Иультин, можно наблюдать картину полнейшей разрухи. Город брошен уже более десяти лет назад. А начиналось все куда как радужно.

Иультинский район, Чукотский национальный округ Магаданской области. Город раскинулся на отрогах Эквыватанского горного хребта. Основан в 1953 году.

Если взглянуть на географическую карту, то видно, что поселок Эгвекинот расположен на берегу залива Креста, входящего в состав Анадырского залива Берингова моря. Площадь Анадырскго залива будет поболе чем 100 тысяч квадратных километров. Размеры залива огромны. Можно сравнить: Азовское море 39 тысяч, Аральское – 43 тысячи. Существует две разные версии названия залива. Первая: если посмотреть сверху, то видно, что залив своими очертаниями отдаленно смахивает на крест, отсюда и название. Но, скорее всего, причина в другом. Когда русские мореплаватели открыли этот залив, то в честь какой-нибудь церковной даты и было дано название.

Самоотверженные советские геологи еще до войны на одной из сопок открыли в этих местах богатое полиметаллическое месторождение. Место это называлось «Иультин». Это было одно из крупнейших в мире месторождений вольфрама, олова и молибдена, необходимых для наращивания мощи военной индустрии. Иультинский рудник был одним из первых в мире по объемам разведанных ископаемых.

После Великой Отечественной войны 1941−1945 гг. этому месторождению суждено было стать одним из основных поставщиков металлов для оборонной промышленности. Поэтому сразу после войны началось строительство трассы от Эгвекинота до Иультина. Заведовал стройкой хорошо известный «Дальстрой», поэтому дорога и большинство предприятий строилась зеками. До сих пор вдоль трассы можно увидеть хорошо сохранившиеся остатки лагерей.

Приблизительно на двухсотом километре от порта Эгвекинот расположен ПГТ Иультин – центр инфраструктуры горнодобывающего предприятия. Место, надо сказать, не очень симпатичное. Вроде все как полагается – и высокие дома, и весь комплекс бытовых учреждений, но… кругом кварцевая пыль. Та, что остается после обогащения руды на ГОКе (горно-обогатительный комбинат), так называемые хвосты. Это мелкая фракция кварца. Мало того что рядом с поселком возвышалась небольшая гора из этих отходов, ими даже посыпали улицы. В сухую погоду в поселке стояли тучи мелкой пылевой взвеси. Однако люди жили и не жаловались, а самое главное – никуда не собирались уезжать с насиженных мест.

В заливе Креста строился морской порт для вывоза обогащенной руды. Между этими населенными пунктами по необходимости была проложена трасса протяженностью 200 километров. Вокруг этой трассы и расположенных вдоль нее поселков и была потом в основном сконцентрирована жизнь Советской Чукотки.

Но в 1995 году (этот год вообще был роковым для многих городов Крайнего Севера) было принято решение о закрытии рудника по причине его нерентабельности и, как следствие, последовало решение о расселении города Иультина. Жителей в спешном порядке раскидали по городам и весям, не очень заботясь об их желаниях, а город смотрел им вслед пустыми глазницами окон. При этом не стоит забывать и о коренном населении. Да, со строительством трассы к чукчам пришло электричество, вместе с ним телевидение, дающее возможность увидеть мир, самолеты, соединяющие их с самыми отдаленными точками земного шара, а в рационе их появились сказочные фрукты и овощи. Есть теперь на Чукотке все, что дает человеку современная цивилизация. Но, увы, нарушено самое главное в природе – гомеостаз экосистемы Чукотки.