Рон Пол - Покончить с ФРС Страница 17

Рон Пол: У вас нет времени ответить на вопрос о производительности, но я предполагаю и в некотором роде надеюсь, что вы сказали бы примерно следующее: не обращайте внимания на этих экономистов австрийской школы, поскольку если мы будем воспринимать их воззрения как истину в последней инстанции, помня о том, что некоторые их прогнозы сбылись, то это будет лишний повод для беспокойства. Пожалуйста, переубедите меня в том, что они правы.

Алан Гринспен: Позвольте мне отметить, что существует большая разница между экономическим анализом и прогнозами, сделанными на основе этого анализа. Особенность экономики заключается в том, что она редко меняется в соответствии с прогнозами так, как это предполагалось. Я знаю о серьезном споре по вопросу данных о производительности труда. И я не хочу в него ввязываться, иначе нам пришлось бы вести его как минимум до конца месяца. Мне кажется, факты все больше убеждают нас в том, что в нашей стране происходят фундаментальные структурные изменения, которые оказывают влияние на производительность труда.

Накануне одной из наших встреч с Гринспеном, которые проходили дважды в год, нам удалось устроить фотосессию. Поскольку мероприятие было запланированным, я взял с собой оригинальный экземпляр «Объективистского бюллетеня» от 1966 года. Во время краткого общения и съемок я показал его Гринспену и спросил, помнит ли он этот выпуск. Гринспен без лишних размышлений ответил утвердительно. Тогда я открыл статью «Золото и экономическая свобода» и попросил у Гринспена автограф, на что он быстро согласился. Пока Гринспен подписывал статью, я поинтересовался, не хотел бы он отречься от изложенного в ней. На удивление, он ответил, что недавно перечитывал ее и убедился в том, что не стал бы менять в ней ни слова.

На слушаниях 21 июля 2004 года мы обсуждали пузырь на рынке недвижимости.

Рон Пол: Разумеется, когда в 2000 и 2001 году рост экономики замедлился, для исправления ситуации был выбран агрессивный подход: инфляция и снижение процентных ставок до беспрецедентного уровня в один процент. Но если оглянуться назад, станет ясно, что промышленность так и не восстановилась, сбережения тоже, жилищный пузырь продолжает расти, дефицит текущего баланса усугубляется и продолжает разбухать по мере роста нашего внешнего долга, увеличиваются также задолженности по потребительским кредитам и государственный долг. Таким образом, складывается впечатление, что этот один процент ничего хорошего нам не принес, а только предотвратил дефляцию пузыря, то есть мы, по сути, одержали краткосрочную победу, но тем самым оттянули неизбежные страдания и боль — неминуемое последствие искажений, возникающих в период инфляции.

Итак, я спрашиваю вас: насколько, по вашему мнению, уникальна сложившаяся в наше время ситуация и уместны меры, которые вы принимаете? Лично я не удивляюсь тому, что одни полагают, что вы слишком поспешили с повышением процентных ставок, другие же, напротив, уверены, что вы запоздали. Но поскольку бумажные деньги никогда в истории долго не жили, возможно, что наше время со всеми его задачами и проблемами — это переломный момент, конец эпохи бумажных денег, которая пришла на смену Бреттон-Вудской системе тридцать три года назад. И поскольку у нас нет доказательств долговечности и прочности бумажных денег, согласны ли вы, что, цитирую, «для того чтобы восстановить реальный рост экономики, возможно, нам придется пересмотреть кредитно-денежную политику не только в масштабе страны, но и на международном уровне»?

Алан Гринспен: Конгрессмен, вы поднимаете более фундаментальную проблему, чем вопрос, какой денежный стандарт лучше. Эта проблема обсуждается, как мы с вами прекрасно знаем, уже достаточно давно.

Когда вы решаете, что какой-то стандарт, допустим, золотой, по каким-то причинам более неприемлем, и переходите на бумажные деньги, этот вопрос возникает автоматически, если только ваше правительство не стремится регулировать предложение валюты. Очень сложно воспроизвести то, что эффективно делал золотой стандарт.

Думаю, вы убедитесь в том — и я уже неоднократно говорил об этом, — что самые эффективные центральные банки в нашу эпоху фиатных денег преуспевают во многом потому, что склонны действовать так, как поступали бы в условиях денежной системы товарного стандарта.

Я всегда считал, что бумажные деньги по природе своей инфляционные. Однако меня ошеломил тот факт, что с самого начала 1990-х Япония демонстрировала нам, что этот факт не является общим универсальным принципом. И тогда я начал осознавать, что, поскольку мы во многом моделируем ситуацию так, как она развивалась бы в системе товарного стандарта, нам не приходится сталкиваться с долгосрочными инфляционными последствиями бумажных денег. Скажу вам честно, этот факт меня удивляет. Но насколько я могу судить, это действительно факт.

11 февраля 2004 года я прямо заговорил о власти, которой обладает Гринспен.

Рон Пол: Фредерик Хайек любил повторять, что регулируемая экономика зыбка потому, что в ее основе лежит претензия на знание, ведь те, кто занимается экономическим планированием, не знают определенных вещей. Например, мы с вами, как и Конгресс, понятия не имеем, какими должны быть ставки по суточным депозитам, однако при этом отвергаем рынок. Но это часть системы. И я это понимаю.

А разве вам никогда не казалось, что слишком много власти сосредоточено в руках тех, кто управляет денежной политикой, — эта власть позволяет им создавать финансовые пузыри, провоцировать их возникновение, менять ситуацию на фондовой бирже за считанные минуты?

Мне эта власть представляется грозной силой, которая бросает вызов самой концепции свободы, независимости и обеспеченных денег.

Алан Гринспен: Конгрессмен, как я уже отмечал раньше, проблема, о которой вы упоминаете, связана с переходом от товарного стандарта к бумажным деньгам. Мы перешли на стандарт бумажных денег в установленном порядке, неизбежным следствием чего является тот факт, что орган, который производит денежную массу, обретает исключительную власть. Вот почему, а также по той причине, что мы являемся невыбираемыми чиновниками, мы должны действовать настолько прозрачно, насколько это возможно, и помнить о том, что мы обязаны отчитываться перед гражданами и Конгрессом. Вся власть, которой мы обладаем, дарована вами. Мы не имеем возможности предпринимать какие-либо шаги без согласия или без непротивления Конгресса Соединенных Штатов.

Мы осознаем, что я нахожусь здесь сегодня в том числе и для того, чтобы объяснить, почему мы принимаем те или иные меры. И я продолжу поступать так же. Уверен, все мои коллеги отдают себе полный отчет в том, какой ответственностью наделил нас Конгресс. Я верю в то, что мы придерживаемся принципов Конституции Соединенных Штатов еще тверже, чем любой другой гражданин нашей страны.

Последнее выступление Гринспена перед Комитетом по финансовым услугам состоялось 20 июля 2005 года. На этот раз я активно расспрашивал его о том, какие обстоятельства могли бы заставить его пересмотреть свое отношение к использованию золота в денежной системе. Предваряя вопрос, я указал на то, что центральные банки все еще хранят золото, очевидно потому, что оно действительно выступает в качестве валютной ценности. Никаких других товаров они не держат, даже несмотря на то, что золотом торгуют уже много лет, Международный валютный фонд и центральные банки по-прежнему имеют большие золотые запасы.

Рон Пол: Даже вы в 1960-х годах указывали на то, что бумажно-денежная система создается для конфискации богатств… Не является ли существующая сегодня бумажноденежная система прикрытием для невыполнения долговых обязательств? И разве не по этой причине люди не хотят покупать казначейские векселя, ведь выплаты по ним будут производиться уже более дешевыми долларами?.. Наряду с этим мне хотелось бы задать вопрос непосредственно по поводу золота. На сегодняшний день бумажные деньги, казалось бы, вполне нормально выполняют свои функции, но если бумажно-денежная система окажется несостоятельной, в какой ситуации мы окажемся? Что будет признаком того, что пришло время подумать о возвращении к золотому стандарту?

Алан Гринспен: Вы говорите, что центральные банки, то есть руководящие денежно-кредитные учреждения, владеют золотом. Да, Соединенные Штаты имеют большие золотые запасы. А зачем нам нужно золото? Ответ проистекает из самого вопроса, который вы подняли: в частности, со временем в бумажно-денежной системе возникают определенные проблемы, которые, я думаю, вы обозначили корректно, подобные тем, с какими мы столкнулись в 1970-х. Хотя идея о том, что это происходит в результате махинаций или заговоров, в большей степени умозрительна, чем реальна, насколько я могу судить, помня те события. Скорее, к проблемам привели наши ошибки.