Дмитрий Калюжный - Понять Россию умом Страница 17

Если бы тогда было понято, что нет опасности скупки нашей экономики – а есть только опасность ее уничтожения, – то обстановка в обществе 90-х годов, возможно, была бы иной. Ведь многим рабочим все равно, что производится на его предприятии и кто будет директором, японец или американец, лишь бы платили зарплату.

«Новые» классы

Настоящие «новые русские» – это на самом деле только экспортеры (от Артема Тарасова до бомжа, ворующего медный кабель ради бутылки). Именно они ради куша в 50 млрд. долларов ежегодно и пытаются законсервировать нынешнее состояние страны. Они составляют особую группу, можно сказать, «первый класс» нашего общества, хозяев жизни.

Значительная часть тех, кто считает себя «новыми русскими», как бы богаты они ни были, таковыми не являются, и в постреформаторском обществе они не только найдут себе место, но их социальные функции даже не слишком и изменятся, хотя благосостояние, несомненно, упадет. Это те, которые получают свое богатство, работая в России и для России.

«Второй класс» – это чиновники, банкиры, оптовые и розничные торговцы, в том числе импортеры, бандиты, поп-звезды и журналисты, представители инофирм. На них тратится совсем небольшая доля долларов, получаемых «настоящими новыми русскими», или «первым классом».

Уходящему «первому классу» сохранить свое недавнее положение, сложившееся в 1991—1997 годах, не удастся по объективным, естественным причинам. Хотя бы просто потому, что доступные для разработки нефть, золото и лес кончаются. Более умные из них это давно поняли, а некоторые знали, чем дело кончится, с самого начала.

Уровень их прибыли определяется объемом доступных для продажи за рубеж ресурсов, мировыми ценами – это все факторы объективные, – и тем, сколько приходится отдавать государству – это фактор субъективный, и экспортерам чрезвычайно выгодно не отдавать ничего. Их главный интерес в том, чтобы как можно меньше выручки возвращать в страну. Многие из них уже держат счета в иностранных банках, недоступных нашему правительству, и изображают отсутствие валютной выручки. Некоторые из них уже давно вывезли за границу свои семьи.

Если «экспортеры» добьются абсолютной политической власти в обществе, то они почти полностью сократят перечисление валюты в страну, оплачивая только поддержание в рабочем состоянии сырьевых производств и их оборону.

Очевидно, что «первый класс» пока наиболее влиятелен у нас в стране, он чуть ли не правящий. Но главное-то, что база их существования как класса временна. Что бы они сейчас ни предприняли, их время утекает безвозвратно.

Кроме того, сами они не представляют единого сообщества. Даже нефте-газоэкспортеры не единая группа, что объясняется спецификой отраслей. Газоэкспорт возможен только на базе крупных комплексов, объединяющих добывающие, обрабатывающие и транспортные предприятия. Структура его та же, что в советские времена. Спрос на газ в мире несколько падает, падают и цены. «Лукойл» оттяпал себе на 48 лет месторождений – а у остальных-то поменьше! Довольны ли обделенные?

Кроме того, вывозить нефть и нефтепродукты можно хоть трехлитровыми банками, поэтому нефтеэкспортеров, мелких и крупных, расплодилось много (абсолютно идентичны с нефтеэкспортерами и экспортеры цветных металлов). Общеизвестно, что зачастую это буквально бандиты, чем и объясняется своеобразный стиль политиков «Правого дела»: мелкий экспортер – их социальная база, а крупный – финансовая.

Те, кто остаётся

У других социальных групп своего валютного дохода нет, и импорта купить будет не на что. Ведь даже наши банкиры не входят сейчас в число незаменимых; счета нефтяных компаний ведутся в иностранных банках. Займов тоже больше не будет, а экспортеры стремятся сократить отчисления в бюджет. «Крутить» бюджетные деньги хорошо, когда они есть, а их-то как раз и не будет.

Условия для импортеров товаров народного потребления все ухудшаются. Объем импорта у нас в стране ограничен частью валюты, получаемой от экспорта, которая остается после уплаты внешних долгов. Выплаты по долгам растут в геометрической прогрессии, а приход валюты снижается из-за упадка экспорта. Импортерам придется переориентироваться на российские товары. Московские торговцы экзотическими фруктами уже в массовом порядке переходят на российские овощи и картошку.

Интересы мелких и крупных торговцев, а также «челноков», работников службы быта, мелких банкиров, клерков, журналистов и т. п., хотя сейчас они больше ориентированы на «первый класс», чем на население в целом (ведь население нищее), объективно совпадают с интересами народа.

Таким образом, основной российский конфликт – между людьми, стремящимися вывезти из страны все средства к существованию, а затем уехать, и теми, кто собирается в стране остаться.

Реальное средство борьбы против представителей «первого класса» – в лишении их доступа к выручке от продажи ресурсов. До тех пор, пока возможны легальные методы, нужна борьба за национализацию, как первый шаг к дальнейшему полному контролю со стороны государства. Следует отменить коммерческую тайну. Добиться этого (не добиваться, а добиться) должны были бы представители народных сил в парламенте. Где их только взять?

Естественными союзниками в этом деле являются все, кто не «первый класс» и не самоубийца. У «первого класса» реальной социальной базы нет, а остальных объединить можно, так как у них есть общая платформа – а именно желание выжить в «этой стране». Главное, чтобы потенциальные союзники поняли друг друга, и поняли суть основного конфликта нашего общества.

Есть определенная угроза, что многие из ныне богатых слоев заинтересованы на прощанье хлопнуть дверью: развязать конфликт, целью которого будет не победа, а облегчение возможности эмигрировать на Запад под видом беженца.

Даже на Западе возникло объективное противоречие с интересами «новых русских»; тамошние капиталисты конкурируют с ними из-за российских ресурсов. Ресурсы на много лет вперед теперь и так принадлежат Западу. Долгов у нас миллиардов на двести, с учетом процентов выйдет и все четыреста, а экспорт – миллиардов пятьдесят в год. Если же из этого что-то еще и отдавать олигархам, то Запад ничего с нас не получит. С точки зрения прямой выгоды, Западу выгоден любой социальный строй, который обеспечит выплату долгов, а власть олигархов не вернет и процентов.

Так повезло нам или нет?

Главная особенность нашего образа жизни, при существующих в России природных условиях, в том, что любой результат дается нам труднее, чем жителям других стран. И не все мы можем компенсировать даже и более интенсивным трудом!

Индустриальное общество на нашей территории всегда будет вынуждено опираться только на собственный капитал, то есть овеществленный труд предшествующих поколений и накопленные ими материальные запасы, других опор у такого общества нет, и никогда не будет. И крайне трагичной ошибкой любого правительства нашей страны является допущение оттока этого капитала и других ресурсов с нашей территории.

Те, кто хочет уехать, могут уехать, но надо не допустить вывоза при эмиграции того, что им не принадлежит.

Мы можем жить в государстве с передовой промышленностью и наукой, обеспеченном продуктами питания, с лучшей в мире экологической обстановкой. Можем.

Следствия

Русское общество – общество с минимальным объемом прибавочного продукта. Это значит, что после вычета того, что нужно крестьянину и его семье, он может отдать государству, то есть его аппарату управления, гораздо меньше, чем западный европеец. Поэтому количество не участвующих в непосредственном производстве будет меньше, чем у них.

Но процесс управления везде одинаков! Как же вдесятеро меньший государственный аппарат или офицерский корпус могут выполнять те же функции, что и вдесятеро больший? Только с поддержкой общества.

Во Франции, например, судейские и нотариусы составляли отдельные и политически очень сильные общественные прослойки. А вот в России сделки по домовладениям производил на «общественных началах» выборный человек. Специального нотариуса просто бы не прокормили, его и не было.

Такая структура общественного устройства перекочевывала и в государственные органы России. Управление в русской армии, при внешней похожести, явно осуществлялось не по западноевропейскому образцу.

В XIX—XX веках российская государственная власть увеличила аппарат управления, доведя его до европейских стандартов. Но прибавочный продукт не обманешь! Этот аппарат все равно был более дешевым. И общественная пирамида у нас не может быть такой же сложной, как там, и верхи в нормальных условиях у нас всегда ближе к низам, по сравнению с Западом.

Откройте любую книгу западного путешественника на Русь, и обязательно найдете там замечание, что на Западе свобода, а у нас ее нет, причем без всякого обоснования. Не преминут заметить, что на Западе давно не было крепостного права. Но в средние века на европейских дорогах стояли патрули, и попавшихся бродяг, то есть тех, кто не мог доказать, что он местный арендатор, тут же вешали. А крепостного права не было! Иди куда хочешь, кругом свобода, только и всех забот, чтобы не повесили.