Дмитрий Губин - Русь, собака, RU Страница 17

Надо ли говорить, что паспорт те полгода, что я жил в Лондоне, провалялся в дальнем углу тумбочки; и машину в прокат я брал без него, и жил в гостиницах, и бронировал билеты на поезд, и покупал sim-карту, постепенно врубаясь в общественную систему, в которой наличие банковского счета является лучшим доказательством благонадежности: этот счет тебе не откроют без работы и социальной страховки. Без банка ты никто: не сможешь покупать дешевые билеты у авиакомпаний-дискаунтеров (у них нет касс, все через интернет); то же и с поездами. Ты не сможешь оплачивать покупки по системе direct pay (своего рода кредит, только без процентов, когда сумма списывается помесячно). Ты не сможешь даже снять жилье, поскольку за аренду расплачиваются по чековой книжке.

Причем с банком вышла у меня одна дикая, а точнее, дивная история. Как-то мне срочно понадобились деньги, карту же и документы я оставил дома. Понурый, я поплелся в банк, где мне моментально выдали денежку, задав для проверки несколько вопросов: имя, фамилия, почтовый индекс, почтовый индекс работодателя…

В чем же здесь полицейскость?

А в том, что тотальный контроль все же есть, как и премия за него. За полгода моей жизни в Лондоне (каждый пятый житель которого — выходец из мусульманских стран, кстати) там было раскрыто четыре попытки организовать теракты; в одном случае речь вообще шла о создании «грязной» бомбы. Более того, когда в стране происходили громкие крупные преступления, они неизменно в течение нескольких дней раскрывались: следить за этим можно было прямо по ТВ в выпусках новостей, что напоминало чуть ли не травлю зайца в прямом эфире. Вот дом, в котором жил маньяк, вот кафе, где он столовался накануне, еще день погони — все, вот задержание.

Только для раскрытия преступлений паспорта не требовались — они были отжившей, устаревшей технологией контроля. А требовалась развитая сесть электронных платежей (без банковской карты, повторюсь, в Великобритании никуда) и еще более разветвленная сесть CCTV — камер внешнего наблюдения. Именно CCTV считывают номера въезжающих в центр Лондона автомобилей и выставляют их владельцам счет за этот въезд, так называемый congestion charge. Более того, для организации дорожного движения в пределах всей страны планируется объединение CCTV со спутниковой навигацией: автомобилисты будут платить в зависимости от расстояния, времени суток и загруженности дорог. Тотальный, повторяю, контроль. А вы можете представить, что начнется у нас, если введут плату за въезд в центр? Введут пропуска (за ними выстроятся очереди); отдельно выпустят спецпропуска; когда спецпропусков станет больше, чем машин, сделают спецспецпропуска. Я даже знаю, у кого будет номер 00001 и мигалка зеленого цвета, потому что нельзя же, как какой-нибудь лондонский Кен Ливингстон, приезжать на работу на велосипеде. Потом, понятное дело, выяснится, что выдавальщики спецпропусков крышевали угонщиков; причем первые и вторые были одними и теми же лицами, а заложат выдавальщиков конкурирующие крышевальщики.

И это полицейское государство, да? И это обещанный орднунг?! Стабильность и порядок?! Слово и дело?! 

А еще 15 лет назад я получил свой первый загранпаспорт. С тех пор многое изменилось в России и кое-что в мире; заграничные супермаркеты, шопинг-моллы и общая вылизанность чужих улиц уже не заставляют сердце заходиться в восторге, как прежде. Тротуары перед отелями теперь с шампунями моют и на Пиккадилли, и на Тверской.

Однако единственный контраст, который с годами не уменьшился, а, наоборот, многажды вырос, — это чувство какой-то щемящей, невероятной, тотальной безопасности и законности, которое неизменно меня охватывает, когда я пересекаю границу.

Надо ли объяснять, откуда куда.

Улыбка № 119

Россияне удивительно неприветливы к приезжим. Мы и себя за людей не считаем

Недавно Всемирный экономический форум (World Economic Forum — есть такая организация) выдал на-гора рейтинг туристической привлекательности стран: Россия заняла 68-е место из 124.

Ну заняла и заняла; делов-то. Любой человек, путешествовавший от Хабаровска до Казани и от Архангельска до Сочи, знает, что гостиницы наши скверны, сервис хром, дороги разбиты и, что самое главное, смотреть в России решительно не на что: города наши большей частью безрадостны и абсолютно одинаковы, и Омск на Иртыше на вид неотличим от Иванова на Уводи; и я, ей-богу, зайду в тупик, если спросят, чем заняться в крайне симпатичной мне Вологде, кроме как заглянуть на час в кремль да пройтись по району жутких панельных пятиэтажек, где убили поэта Рубцова.

В общем, обидно, конечно (тем более что привлекательнее нас и Литва, и Латвия, и даже Грузия), но понятно, что 70 лет унификации даром не прошли. Что же до красот природы, то у нас специфическая красота, и непонятно, почему ради скромных красот надо ехать в Россию, а не в Финляндию, где природа все та же, но дороги прекрасны, а комаров и вовсе нет, они остаются на погранпунктах со стороны России. Ей-ей, можете сами летом проверить: в Торфяновке вас будет облеплять туча гнуса, а в Valimaa не найдете ни единого комарика, хотя Торфяновка и Valimaa — это одна граница, 100 метров расстояния.

Но, повторяю, нет смысла расстраиваться, а тем более злиться на этот рейтинг: он заранее прогнозируем. Однако в его деталях таится дьявол, а вот дьявол-то и интересен. Дело в том, что рейтинг WEF — интегрированный, сводный. Для его составления использовалась как статистика, так и исследования еще пяти международных организаций, включая ЮНЕСКО, а оценивались масса параметров. В России, например, самый низкий риск заболеть малярией (1-е место); у нас все хорошо с количеством врачей (4-е место) и внутренними авиаперевозками (6-е). Все очень плохо с работой милиции (120-е место; но иначе быть и не могло: мы давно при виде ментов шарахаемся в сторону, зная, что могут задержать и ограбить, но вряд ли помочь).

Но вот на показатель доброжелательности населения по отношению к приезжим хочу обратить внимание. Потому что оценка доброжелательности — это, с моей точки зрения, и есть оценка той самой пресловутой души, о которой в России не говорит только немой; доброжелательным быть население может и при плохой инфраструктуре, и при скверных правителях. Так вот: в рейтинге из 124 национальных душ российская душа занимает 5-е место. С конца. А если считать с начала, то мы 119-е.

Это — реквием по мечте, которая во времена голодной перестройки и высоких надежд звучала так: «Когда проклятая советская власть забудется окончательно, и настанет капитализм, и у всех все будет, все будут улыбаться друг другу». Да-да, я тоже верил, что в 2007-м году в российском сервисе меня будут с улыбкой и счастьем в глазах вылизывать с головы до ног. 

Не будут. Не вылизывают, вообще не улыбаются. Я не Всемирный экономический форум, у меня вся статистика — холодные наблюдения и горестные заметы (у вас, полагаю, тоже). Так вот, количество приличных магазинов, гастрономических шалманов, вообще всяческого сервиса у нас невероятно возросло. Доброжелательность обслуживания — в той же пропорции упала.

Дело не в возврате к советскому хамству; с хамством встречаешься редко. Дело и не в отсутствии улыбок, которых раньше было больше: может, раньше хотели выглядеть, как на Западе, а теперь, когда что на Западе, что на Востоке одни враги, фигли ж с врагов брать моду.

Дело в том, что сегодня в России на клиента вообще не обращают внимания. Он — лишний по отношению к той внутренней жизни, к тому общению, которым озабочены два швейцара в некогда почитаемом мною за эталон гранд-отеле «Европа»: они болтают друг с другом, потом замечают меня, потом ждут, что я открою дверь, потом открывают дверь сами (это, увы, их обязанность), но не перестают болтать. В салончике «Евросети» пытаюсь провести платеж через автомат; никак не получается; девушка за прилавком с ненавистью смотрит на меня, потому как занята набором sms и понимает, что сейчас я обращусь к ней. Действительно, обращаюсь, она: «Смотреть надо, какие цифры вводите!»

Меня знакомили и с управляющим «Европы», и с владельцем «Евросети» Чичваркиным; у меня есть их телефоны. Я не звоню, потому что так всюду, везде, на каждом углу. Я сначала думал, дело в том, что мы, я и вы, по отношению к людям из сервиса лишние, пока не понял: для людей из сервиса лишней является их работа.

Для них является лишней любая работа, кроме той, которая дает возможность либо заработать за год миллион, либо прославиться на всю страну, либо каким-то другим способом стать персонажем сказочной, глянцевой жизни, героем времени.

Неглянцевая жизнь, как и неглянцевая работа, жизнью и работой не считаются. 

Большинство моих либеральных знакомых, тоже видящих и чувствующих эти изменения, все же склонны объяснять их общим разворотом страны, в котором винят власть. Логику я уже описал: если у нас в мире все меньше друзей, а появившиеся враги смеют еще к нам приезжать, то с какого дуба мы должны им улыбаться? Наверняка их цель — шпионить за нами, чтобы уничтожать нас.