Газета День Литературы - Газета День Литературы # 95 (2004 7) Страница 17

И напевая в нос мотивчик,

Ты продолжаешь дальше петь,

Весёлый малый — ты счастливчик,

Чего ещё тебе хотеть?

И возжелать хочешь, капризный?

Ты благодарен будь судьбе!..

В окошке кассы этой жизни

Не причитается тебе!

ТВОРЕЦ И ГЛУПЕЦ

Поэма

Когда последний мускул мой

ослабнет, сделается тряпкой,

сосуд последний мозговой

иссохнет, вытянется патокой,

система нервов распадётся,

как атом в тысячи частиц,

наверняка тогда придётся

мне отказаться от страниц,

чернил, бумаги, скрепок, ручки,

настольной лампы и очков…

Как тучи надо мной везучи,

когда нет рядом облаков!

Как солнце высоко безмерно

и безнаказанно палит,

и как оно высокомерно,

надменно как оно горит!

Как океан Велик, нахален

и сколько подлости несёт,

сколь кораблей из прочной стали

его пучина засосёт!

Сколько волной людишек сбило,

снесло таверен, городов,

сколько на дне судов погибло…

И у НЕГО всё нет врагов?

А ветер… Ветер… Ветер… Ветер…

Сколько ты снёс домов и крыш,

у рыбаков порвал ты сети

и в травку впластываешь мышь

давленьем силы непомерной.

Ты сносишь пальмы островов!..

И буйством, силищей безмерной,

ТЫ не нажил себе врагов,

пронёсшись смерчем, ураганом,

круша и руша на пути

границы, области и страны,

воронкой в небо закрутив

машины, хлопок, урожаи,

составы длинных поездов...

И до сих пор не угрожали?

И не нажил себе врагов?!

А я больной, седой и старый,

ослеп я, немощен, оглох!!!

за что меня ты — НЕБО! — карой

или не ты, а друг твой — Бог?!

За что меня, слепого старца,

который муравья не брал,

работал, жил, как мог, старался…

о Вас баллады сочинял!

Трудился в поте, кровь из носу

текла частенько в ночь ручьём…

Не нарушал Закон без спросу…

И тлеть пред смертью — обречён?!

Так жизни что же не лишаешь!..

За что мучения мои?!

В других души, поди, не чаешь,

хоть и ленивы все они?!

Им ты Почёт за что устроил?!

Что за заслуги пред Тобой?!

Никто с Тобой из них не спорил,

а я вступал с Тобою в бой?!

За это Ты возненавидел?!

Что я на равных быть хотел?!

Что я ни разу не обидел

того, кем Ты всю жизнь вертел?!

За то, что был удачлив, весел,

был бесшабашен на слова,

за то, что мир мне Твой был тесен,

и в тесноте нажил врага?!

За это, может?! Где разгадка?!

Скажи Ты мне, коль Ты не трус!

Скажи смелей! Ты мне не чавкай!

Что спорил я — собой горжусь!

Гордыня, может здесь причина?!

Так горделивостью ума

стыдиться может ли мужчина,

коль Гордость мне Тобой дана?!

За гордость, может?! Где разгадка?

Скажи Ты мне, коль Ты не трус!

Когда сосёшь — пилюля сладка

и горьковата на укус,

когда её ко рту подносишь

Твоей, Творец, сухой рукой,

но истину всё ж не находишь,

хоть спорю я сейчас с Тобой —

иссохший, немощен, как тряпка,

истлевший, дряхлый, точно пень,

заткнувший уши плотно ваткой...

Тебе общаться, может, лень?

Что скажешь умного мне, Баче!

Всё, что на Свете есть — узнал,

да говорить со мной, тем паче,

Ты, скрытный, всё-таки не стал,

лишь только воешь, содрогаешь,

трясёшь, колышешь Шар Земной,

всё население пугаешь,

но тяжело Тебе со мной!

больным, пропахшим сквозь лекарством…

на ладан дышащий старик,

покончивший с Пороком — пьянством,

кому остался только миг

до Твоего ко мне прихода,

но Правды Ты мне не изрёк,

в чём заключается Свобода

и в Смерти скрытый в чём намёк?!

В чём прелесть жизни, отврат — смерти?

и неприемлемость того,

что любишь Ты, лаская жертвы,

им сунуть с пряником говно?

Чтоб было грязно, но приятно,

достаток был, а рядом — грех,

но в нём покаялся бы клятвой,

да принародно бы у всех?!

Да чтобы голод не забыли,

всучил им слабость, лень ума,

а чтоб Тебя сильней любили, —

крестились — не жалея лба?!

Да всё бы об пол, да усердно,

да принародно, да с крестом!..

О, Боже мой Ты милосердный…

Им от Тебя — куда потом?..

В кабак иль медь хватать с "люминем",

и несть на сдачу мужику?

Или ловить на небе синем

вдруг промелькнувшую мечту,

тобою посланную следом

в знак отпущения грехов?

Ты даже, милый мой, не ведал,

сколько и Ты нажил врагов!

И вот когда сойдутся кости

(тебе не выпадет "нечёт")

я позову Тебя уж в гости,

устрою Славу и Почёт

и расскажу, не буду скрытен

в отличие я от Тебя,

ведь я такой же Небожитель,

коль благосклонна мне Судьба!

И там мы сядем, как соседи…

А впрочем, время-то Там есть?

Иль Ты опять куда уедешь,

засуетишься снова весь!

как доктор в беленьком халате,

когда один на сто палат,

нет время обежать палаты,

не то, что с нами поболтать

о болях в сердце, в почках, в грыже,

радикулите, голове…

О, НЕБО! СОЛНЦЕ с мордой рыжей,

хоть Ты скажи чего-то мне!..

Евгений Головин ЮБКА - С РАЗРЕЗОМ И БЕЗ

ПЕРСОНАЖ РОМАНА ГУСТАВА МАЙРИНКА заметил, что бесконечные разговоры за чаем и папиросами о Боге и миссии России — национальная болезнь русских. Американцев мы презираем за весьма низкий уровень тематического кругозора, ибо они способны часами беседовать о марках стиральных машин и автомобилей. Выбор темы — дело непростое. Морж, пришед в гости к устрицам (Льюис Кэрролл, "Алиса в Зазеркалье"), объявил: "Пора потолковать о вещах серьезных — о кораблях, о старых башмаках, о сургуче, о королях и капусте". Полагаем, женская юбка с разрезом и без разреза — тема не менее важная, нежели перечисленные. По крайней мере для женщин. Незнакомые мужчины способны долго и стеснительно молчать, пока кто-нибудь не начнет что-нибудь футбольно-политическое. Но если дамы увидят прохожую в юбке с разрезом, скажем, в середину бедра — оживленному щебетанию конца не будет.

Говорить и писать про юбку можно с весьма бесчисленных точек зрения. Лучше всего, если б планета вымерла, и на одинокой веревке осталась бы висеть одинокая юбка. Тогда легче рассуждать о "вещи в себе", феноменологической редукции, шозизме в стиле Роб-Грийе или Клода Мориака. Недурно поразмыслить о юбке в духе "Превосходства женского пола над мужским" Агриппы Неттесгейма. Знаменитый чародей поделился с читателем таким наблюдением: мужчина вынужден лечь или склониться к земле, чтобы нацепить штаны, женщина свободно надевает платье с поднятой головой, что соответствует достоинству человека. Психолог Эрнст Кречмер в книге "Морфология тела и характер", не касаясь высокой миссии человека, рассуждает так: нрав и темперамент женщины лучше всего проявляется в манере натягивать юбку.