Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6296 ( № 41 2010) Страница 17

Звенит над сединой моей щеки,

И голос слышен мне из дальних сфер:

«Ты кто? Ты комиссар иль офицер?»

НЕРОН

Во время кризиса июня 68 года Нерон не понимал, что он пользуется широкой народной поддержкой. Если бы он проявил тогда твёрдость, всё для него кончилось бы хорошо.

 Крис Скарре.

«Хроника римских императоров

Нерон бежит в траве по пояс,

Забросив арфу и венок,

Нерон помчал свой бронепоезд

В пустой надежде на восток.

Увы, глядит в окно вагона

Его последняя заря,

А ведь народ любил Нерона!

Нерон, ты испугался зря!

Преторианцы мутят воду,

Сенат – чудовище и вор,

Но, обратись Нерон к народу,

Другой бы вышел разговор.

Тираны! Как вы нелюдимы!

Мечась меж пиром и постом,

Народом часто вы любимы,

Но вы не знаете о том.

КУКУШОНОК

Я кукушонок в утреннем гнезде,

Кругом галдят, как в иностранной школе,

Я поднял клюв к тоскующей звезде,

Я голоден. Я полон сил и воли.

Где мой отец, где мудрость не из книг?

Где матери надёжные объятья?

А сёстры где? Где щебетанье их?

Где шумные доверчивые братья?

Тоскует молча белая звезда,

Чуть видная сквозь облачные дымы,

В мученьях бьётся красная звезда,

Страдания её неисследимы.

Я – кукушонок. Скверную игру

Вы, ближние, играете со мною.

Ни на одном дворе не ко двору,

Я жду – пусть встанет солнце ледяное.

***

Не в коня корм,

Качаются фонари,

Не в коня корм,

Ты за окно посмотри

Какой там осенний шторм,

Сказано ведь – не в коня корм!

Это продолжается от зари до зари,

Были цари, где же они, цари?

Хлещет вода сверх всяких норм,

Потому что – не в коня корм.

«Тиммео данаос», – я тихо шепчу,

Бойтесь данайцев, не гасите свечу,

Не берите расписанное ими яйцо,

В зеркало посмотрите на собственное лицо,

Небытие имеет множество форм,

Ибо давно сказано – не в коня корм!

ЛЕТА

Будет сонным дождливое лето

В бесконечно родной стороне,

Когда нас деликатная Лета

На своём убаюкает дне.

Не тревожат нас криком вороны,

Всюду слышные в той стороне,

Мы на лик поглядели Горгоны

И спокойны на илистом дне,

Пусть там бродит растерянный Голем,

Пусть гремит восхищённо о том

Сонм вороний над  брошенным полем,

Зарастающим чахлым кустом.

ПОЗОР

Ну никак невозможно, ну,

Жить рядом с позором.

Не украсить гнилую стену

Вологодским узором,

Как прекрасна была она,

Как ты ею гордился,

Но ежели позорит – жена,

Уходи, в чём родился!

Ты тупишь смущённо взор,

Знать сладка была ночка,

Но ежели муж твой – позор, –

Разводись, и точка!

Словом, не бойся войны,

Садись не в свои сани,

Ежели вы с позором дружны –

Виноваты сами.

***

Куда деваться нам от новостей –

Ненужных размалёванных гостей?

Они придут и дико замяучат,

Высокие когда нас мысли мучат.

Ах, это тянут к нам дурные дни

Свои копыта, рыла, пятерни

И, грохоча, как горные обвалы,

Твердят, что все на свете духом малы.

Простак ли тут натягивает лук?

Давно уж корифеи всех наук

Узнали то, что горько разумею:

Мы – скрипки, и из нас покорный звук

Дано извлечь успешному злодею.

МОСКВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

На той стороне дождя

Литература

На той стороне дождя

МНОГОЯЗЫКАЯ ЛИРА РОССИИ                                                                                                                                   

Наиль ИШМУХАМЕТОВ

SILENTIUM

Не сделать ни шага навстречу,

Скулить на заточку Луны,

Фаланги отрубленной речи

Подбросить мышам тишины,

Молиться Евтерпиной тени,

По-рыбьи, по-птичьи всю ночь,

Бежать неизбежности терний,

Когда примириться невмочь.

Ни шага, ни звука, ни вдоха,

Прикинуться жухлой листвой –

Борзыми стихами эпоха

Карман переполнила свой.

***

Ты на той стороне дождя,

Я – на этой,

Бросим, полем чудес бредя,

По монете.

Здесь родятся тоска и хмарь,

Боль за болью…

Всходит солнца алтын, эхма,

Над тобою.

Значит, время ломать зонты,

Горизонты.

Жить, не ведая высоты,

Есть резон-то?

Только, знаешь, забыть дожди,

равно – Бога…

Я приду, только ты не жди,

Смерть-дотрога…

***                                                                                                                             

Вот и вышли плуги ветра на круг,

Вот и конь мой зубы-годы догрыз,

Звон бубенчиков и струны подпруг

Снятся в стойле, полном страха и крыс.

Помнят тапочки копыт о стерне,

Помнит грива, как горела огнём,

Конь игреневый тоскует по мне,

Вот и я нет-нет да вспомню о нём.

Пашет осень поперёк борозды,

Умирания вокруг благодать.

А седины, не найдя бороды,

Убелили… в общем, вам не видать.

Жжётся поздняя любовь кипятком,

Бес форсировал щербатый редут…

Вскипяти-ка мне, жена, молоко,

Буду дуть я на него, буду дуть.

***

Всё зудит цикада смысла жизни,

Смысла смерти всё свербит сверчок…

На судьбу взглянуть без укоризны,

Лобызнуть осаленный шесток.

Льёт тоску над ледяным покоем

Лысый одуванчик фонаря.

Жизнь моя – ну что же ты такое?

Где ты бродишь, смерть моя, зазря?

Радости – по ложечке столовой,

А печали – вёдра да бадьи.

В бабочке раздавленного слова

Жизнь и смерть навыворот мои.

***

Прошу – покинь, покинь меня,

Душа болезна,

Я весь – колючая стерня

И тьма железна.

Молю – храни, храни меня,

Душа крылата,

От медных труб, воды, огня,

От звона злата,

И от серебряных висков,

И от колтунных,

Храни от бронзовых оков

И от латунных.

Даруй в последние деньки

Кусочек неба.

Не надо зрелищ никаких,

Не надо хлеба.

Изыди, призрачная,

Тать, змеюка скользка!

Доколе выдюжишь пытать?

Терпеть мне сколько?

ЧЁРНЫМ ПО БЕЛОМУ

До беспамятства – один угарный вдох.

До безумия – один нетвёрдый шаг.

Отказавшихся усталостью дышать

Отпоёт расстрига-поп за гроши вдов.

До прозрения – один больнючий спазм.

До пророчества – зуб, выпавший во сне.

Слово «Вечность» – ледяной колючий пазл –

Соберёшь и позабудешь о весне.

До презрения – единственный стежок

Чёрной завистью по белым парусам.

До бессмертия – единственный стишок,

Оживив который, умираешь сам…