Газета День Литературы - Газета День Литературы # 93 (2004 5) Страница 17

ВЫКЛЮЧАТЕЛЬ

Есть в головке моей ершистой

выключатель: кнопку нажму —

отключаю себя от жизни,

проникаю в целебную тьму.

Достигая запретной цели,

жму на кнопку, что было сил!

Глядь — и нету грешной недели,—

за ненадобностью — погасил.

Вопрошаю, но — нет ответа...

Отключаюсь от жизни сей.

Я энергию Белого Света

экономлю впрок — для друзей.

СМОТРИ!

"И виждь, и внемли..."

А.С.Пушкин

Проснулся: неловко,—

буравит тоска,

не варит головка,

не держит рука.

В желудке — зараза,

и в горле — комок...

От левого глаза

остался... намёк.

Но что-то встряхнуло,

как взрыв изнутри!

Душа не уснула —

сказала: "Смотри!"

...Кровавые грозди

на лоб — от венца...

Калёные гвозди

в ладонях Творца.

ДАР

Всяк по себе... Но исключенья есть.

И всё же "эго" — наше кредо здесь.

Здесь, на плацу земного бытия,

превыше всех местоимений — "Я".

А что — любовь? Любовь есть Божий Дар.

Не та любовь полов, точнее — пар.

Ей испариться — пара пустяков.

А Дар любви не знает берегов.

Он, этот дар, и держит на Земле

всё сущее — в руках, а не в петле.

ПОПЛАВОК

Опомниться не в силах,—

попутал душу бес...

Меня река сносила

дождинкою с небес!

С утра возвеселились:

приехали друзья!

...Дабы отстать от пыли —

нырнул с мосточков я.

А плавать — не умею:

не сдюжил ремесло...

Кричу и вновь немею,

и чую: понесло!

А-а, ладно... Будь что будет —

лег на спину бревном.

...Ведь гуано, по сути, —

не тонет всё равно!

ОПАСНЫЕ ПРЕДМЕТЫ

Среди вещей известных

опасны до сих пор:

нож кухонный, стамеска,

коса, стекло, топор,

веревочка и шило,

что входит, ткань круша...

Пусть с ними согрешила

не всякая душа.

Среди предметов ветхих,

презревших модный китч,

опасен сдутый ветром

на голову — кирпич...

***

Прости меня, Господь,

за житие без Бога.

Моя — меня — огнём

съедает плоть,

и овевает смрадом

безнадёга...

Однако, воздух пью

и в рот сую ломоть.

А по утрянке —

кланяюсь рассвету.

А ночью темной

где-то под собой

я ощущаю родину-планету

летящей в бездну

женщиной слепой...

ЧЕРЕЗ ПАРК

Прицепился к себе самому

с неотступным, липучим вопросом:

почему ты скулишь, почему?!

Хватит рыться в словесных отбросах.

Ты ведь был молодым и крутым,

хохотком и любовью объятым;

был кудрявым, зубастым — гнедым,

был Горбовским, но не был — горбатым.

Так держись, ковыляя домой,

за любовь — не за хрупкую клюшку, —

через парк, не в обход — по прямой!

(Не беда, что закрыт на просушку...)

ПОСТОРОННИЕ МЫСЛИ

Они туманят в разуме твоем

даль голубую, серенькую близь...

Как шавка, окрапленная дождем, —

от посторонних мыслей отряхнись!

Легко сказать!.. Я вышел из вчера,

вошел в сегодня — принял кофейку...

И тут ко мне в окошко со двора

вдруг донеслось знакомое: "ку-ку!"

А я-то в мыслях строил магистраль,

но... птичка прилетела! Ну и пусть!

Она — былое. "Прошлого не жаль".

Я эту птичку знаю наизусть.

Кепарь, бородка, сумка на плече,—

задрал головку, целится в окно.

...А я огонь затеплил на свече,

и стало на дворе темным-темно.

СТИХИ О СТИХАХ

Что — эти словеса?

Продление судьбы?

Уход от неминуемой расплаты?

...Всё это ...как бы ...якобы ...кабы.

Стихи, вослед —

проклятием чреваты.

Я знаю, что они

в недобрый час,

когда мне было страшно,

душно, плохо,

когда я глох и слеп,

свечою гас —

стихи мне заменяли

радость вздоха!

Нам не впервой в речах —

рубить сплеча,

порой в стихах слова —

острее бритвы.

...Но, как перед иконою свеча,

так и в стихах —

пред жизнью —

свет молитвы!

ВЕЧНЫЙ ПРАЗДНИК

В парке происходят состязанья

музыкантов, певчих, бегунов...

Состязанья схожи с истязаньем

невеселой секты "трясунов".

Затевает действие затейник,

отвлекает от житейских смут:

он не хочет выглядеть шутейно —

клоуна в дурдоме не поймут.

На деревьях — чокнутые птицы,

в урнах — стеклотара и шприцы.

Что случилось? Родина резвится!

Здравствуют живые мертвецы!

Дедушку описал внук-проказник,

девушку — в черемуху влекут...

Нынче праздник, то есть — вечный праздник!

На том свете — выпить не дадут.

НЛО

Завидев предмет посторонний

на небе — я вздрогнул весьма!

Но... то был детеныш вороний,

летавший еще "без ума".

Он в штопор входил, кувыркался,

он камнем бросался к земле...

Я вздрогнул... Но я — обознался

в воздушном, пардон, корабле.

Стоял я без мысли и цели,

взирая на птичку-звезду...

А может, и сам я — пришелец?

Себя странновато веду...

Станислав Золотцев АНТИСЕМИТСКАЯ БАЛЛАДА

Мой бывший собутыльник Рабинович,

которого ничем не остановишь,

когда он выпьет и раздухарится,

вчера мне снова встретился в столице.

Мне сразу стало видно по всему,

что не хватало с самого утра

для счастья совершенного ему

как минимум стакана полтора.

И, вспомнив муки этого кошмарища

своим давно непьющим существом,

пусть бывшего, но все-таки товарища