Эксперт Эксперт - Эксперт № 13 (2014) Страница 17

figure class="banner-right"

figcaption class="cutline" Реклама /figcaption /figure

ГМО безопаснее сортов, полученных традиционной селекцией. Методы генной инженерии позволяют передавать один или несколько конкретных генов. Это резко увеличивает разнообразие изменяемых признаков и ускоряет процесс получения заданных свойств. Также при использовании генной инженерии существенно меньше число сопутствующих мутаций, к тому же их легче выявить. Кроме того, генно-модифицированные продукты проходят беспрецедентную проверку, хотя даже обычное скрещивание без направленного мутагенеза вызывает более сильные изменения генома растений, чем генная инженерия.

Для сравнения: естественным половым путем был получен томат, устойчивый к нематоде (червь-вредитель). При этом в него был привнесен фрагмент генома дикого ядовитого томата в 3,5 млн нуклеотидных пар. Если бы томат с такими же свойствами был получен путем генной инженерии, то в него бы точечно перенесли только ген устойчивости, который в 500 раз меньше. А ведь в лишнем «хвосте», перенесенном половым путем, вполне могут быть десятки генов, кодирующих токсины. И что поразительно: трансгенный томат с понятными свойствами необходимо исследовать всеми возможными способами. А потенциально ядовитый, полученный естественным путем, не требует никаких проверок.

При этом далеко не всегда ГМО — что-то экстравагантное, вроде томатов с генами селедки. Чаще все прозаичнее — например, в геном культурного растения добавляют ген его дикого родственника, обеспечивающий засухоустойчивость. Или вовсе ничего не добавляют, а только включают и выключают работу уже существующих генов — такие организмы называют генно-инженерными.

Какую ДНК употреблять в пищу, не играет никакой роли. ДНК всего живого состоит из четырех одних и тех же азотистых оснований — в желудочно-кишечном тракте все это расщепляется на одни и те же простейшие питательные вещества.

После 25 лет исследований, финансируемых ЕС, Еврокомиссия заключила: «Главный вывод, вытекающий из усилий более чем 130 научно-исследовательских проектов, охватывающих 25 лет исследований и проведенных с участием более 500 независимых исследовательских групп, состоит в том, что биотехнологии, и в частности ГМО, не более опасны, чем традиционные технологии селекции растений»*.

Почему же, питаясь исключительно мутантами, наше общество испытывает фобию по отношению к более совершенному и безопасному способу их получения?

Экономическую подоплеку приписывают борьбе за рынок. Для выращивания ГМО требуется в несколько раз меньше гербицидов и пестицидов, при этом они могут идти в связке с препаратами конкретной компании-производителя. Поэтому распространение ГМО выдавливает с рынка нынешних производителей сельхозхимии. Ставка высока: только в России, по данным агентства «Клеффманн-Агростат», в 2013 году объем рынка средств защиты растений достиг 1,3 млрд долларов, в США он составляет почти 10 млрд долларов.

Не добавляют симпатий к ГМО и имена новых лидеров рынка семян — крупных химических концернов Monsanto, Bayer, Dupont. Их бизнес-стратегия понятна — стать лидерами в производстве тех продуктов, которые убивают их нынешнюю продуктовую линейку, и захватить стремительно растущий сегмент высокотехнологичного сельского хозяйства. Однако широкой публике Monsanto запомнилась как скандальный производитель Agent Orange — дефолианта, применявшегося для борьбы с растительностью во время войны во Вьетнаме.

Несомненным успехом в кампании против ГМО стала маркировка содержащих их товаров. С содержательной точки зрения это бессмысленно, поскольку ГМО-продукты безопаснее, да и сама граница, установленная в 0,9%, труднообъяснима. Но маркировка, как черная метка, пугает несведущих потребителей. А наиболее ушлые «ученые» приторговывают своими наклейками о безопасности.

Семь мифов о ГМО

Среди противников ГМО распространено несколько мифов, уже ставших частью фольклора. Кратко разберем наиболее популярные из них.

1. «ГМ-семена неоправданно дороги». ГМ-семена действительно стоят дороже — компаниям-создателям необходимо окупить расходы на научные разработки и испытания; сельхозпроизводителям использование ГМ-культур позволяет заметно уменьшить издержки за счет меньшего числа гербицидов и пестицидов, а также снизить риски неурожая. Например, ГМ-соя требует всего одной обработки гербицидами, в то время как обычная — четырех-пяти обработок за сезон. Было бы странно надеяться, что Mercedes станет продавать свои машины за ту же цену, что и АвтоВАЗ. Так же нелепы подобные ожидания по отношению к производителям семян разного качества. При этом детальный анализ показывает, что использование ГМ-сортов дает заметный прирост рентабельности по основным культурам.

2. «Бедные индийские фермеры вешаются от того, что не оправдались их надежды на урожай ГМ-хлопка». Трагедия индийцев достойна сочувствия, но не связана именно с ГМО. Любая технология имеет границы эффективности. Разориться можно и купив телегу вполне традиционного навоза, если год оказался неурожайным. ГМ-технологии, напротив, позволяют создавать растения, способные противостоять засухе и паразитам, тем самым минимизируя риски сельского хозяйства. Как ярко свидетельствует статистика, именно благодаря только ГМ-хлопчатнику Индия в течение нескольких лет сумела превратиться из импортера хлопка в экспортера.

3. «Генно-девственная Европа запретила ГМО». Это не соответствует действительности. В ЕЭС разрешено к использованию в качества пищевых продуктов и кормов 48 видов ГМО (в России только 34), а к выращиванию — два (в России ни одного). Диспропорция между числом ГМО, разрешенных к использованию и выращиванию, объясняется не экологическими причинами, а экономическими особенностями европейского сельского хозяйства, задыхающегося от перепроизводства. ЕЭС тратит более 40% всего своего бюджета на субсидии аграриям, что составило в 2013 году около 60 млрд евро. Использование в сельском хозяйстве ЕЭС более производительных технологий, в том числе ГМО, станет экономической катастрофой. В то же время европейцы не отказывают себе в радости лакомиться ГМО, выращенными в других странах.

4. «Из-за ГМО ассортимент фруктов и овощей станет беднее». Действительно, количество культивируемых сортов быстро снижается. Только к ГМО это не имеет отношения. Сокращение ассортимента началось задолго до появления генной инженерии и связано с сугубо экономическими причинами: сельзхозпроизводители выбирают самые урожайные, лежкие и рентабельные сорта. При этом сама проблема несколько надуманна. Людям с достатком по-прежнему доступен широкий ассортимент продуктов в магазинах премиум-класса. А бедные без успехов сельского хозяйства и появления небольшого числа эффективных, а значит, дешевых сортов видели бы фрукты только в книжках с картинками.

5. «ГМО ядовиты настолько, что их не едят даже паразиты». Генная инженерия позволяет заменять синтетические пестициды природными альтернативами — биопестицидами. Многих пугает встраивание в растения генов, которые делают их несъедобными для паразитов. Наиболее популярен Bt-токсин — белковый инсектицид, встраиваемый во многие ГМ-культуры: хлопок, кукурузу, картофель. Во-первых, этот токсин высокоспецифичен по отношению к нескольким группам насекомых и не ядовит для человека. Во-вторых, не все знают, что является альтернативой: до появления ГМ-растений на посадках распыляли «автора» этого токсина — бактерии Bacillus thuringiensis, в которых есть ряд генов, кодирующих другие токсины, потенциально опасные для человека. Поэтому использование ГМ-культур с одним заведомо нетоксичным геном устойчивости к насекомым заведомо безопаснее, чем распыление целых микробов, не говоря уже о тоннах синтетических ядохимикатов.

6. «Семена ГМ-культур теряют свои характеристики». Это утверждение лишь следствие невежества. Расщепление признаков, так же как и стерильность, встречается у традиционных гибридов. В то время как ГМО, к огорчению их создателей, сохраняют свои свойства и в семенах. «В США зарегистрирована ГМ-пшеница, однако по договоренности с правительством компании-производители не выпускают ее на рынок. Причиной тому не опасения за какие-либо последствия для природы, а риск несоблюдения авторских прав при ее распространении», — объясняет президент Российского зернового союза Аркадий Злочевский . В США была запатентована технология «гена-терминатора», предназначавшаяся для предотвращения распространения трансгенов при скрещивании ГМ-культур с дикорастущими родственными видами. Ее же можно использовать и для защиты авторских прав на ГМО, но ни одной коммерческой культуры с «геном-терминатором» выпущено не было.

7. «Россию спасет органическое земледелие, и для этого нужно запретить ГМО». Ничто не мешает выращивать органическую брюкву на соседнем поле с ГМ-кукурузой. И подобный опыт есть в мире: в Соединенных Штатах успешно развивается органическое земледелие, хотя США являются лидером по выращиванию ГМО. Правда, чтобы наша брюква считалась органической, придется несколько лет выжидать, пока после выращивания традиционных сортов очистится почва, пропитанная удобрениями и ядохимикатами. Но главная проблема в том, что развитие органического земледелия не компенсирует потерь при отказе от современных биотехнологий. По оценке Аркадия Злочевского, органический премиум-сегмент — это 3–5% продовольственного рынка. Больший спрос на органическую продукцию в Европе объясняется высоким уровнем жизни, существенным субсидированием сельского хозяйства и перепроизводством в нем. В силу последнего обстоятельства «органика» вряд ли сможет отвоевать у нас большую долю рынка. По данным Росстата, среднестатистическая российская семья тратит на продукты питания около 30% своих доходов, и платить в два—четыре раза больше за органическую пищу ей будет явно не по карману.