Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Гейв Кит Страница 17

– Ничего не выдумываю, – рассказывает Федоров. – Я уже был двукратным чемпионом мира, но при этом мы с Александром Могильным, смешно сказать, даже машину почему-то не могли купить. Деньги есть, а сделать с ними ничего нельзя. Со временем это надоедает. Начинаешь думать по-другому. Хочется просто свободы.

И он найдет ее в Америке. «Ред Уингз» предлагали такие условия, что Федоров насладится свободой больше многих американцев.

– Мы начали мыслить нешаблонно и в итоге пришли к тому, что надо уезжать, – продолжает Сергей. – Уезжать от системы. Уезжать из страны. Уезжать от семьи. Мы начали думать о более интересной жизни. Но хоккей определенно был на первом месте. Мы уехали из-за него. Мы хотели играть.

Федоров вскоре после возвращения из Сочи позвонил Пономареву, вышел на связь с Лайтсом и сообщил ему, что готов бежать. Сергей понимал, что стоит на кону. Он также осознавал, что надо действовать осторожно. За ним постоянно следят, к нему приставлен специальный человек, в чьи обязанности входит вернуть всех игроков советской сборной на родину после выезда за границу.

– Был у нас один парень, – объясняет Федоров. – Он всегда находился с нами. Кагэбэшник. Выглядел как обычный парень, наш друг. Но мы все понимали, что он делает в команде. Что он нас «защищает».

Иными словами, сбежать было не так просто. Но, приехав в Соединенные Штаты со сборной СССР в июле 1990 года, Федоров был уверен, что назад уже не вернется.

– Мы понимали, что более благоприятного шанса уехать в «Детройт» у Федорова не будет, – рассказывает Матвеев. – Он планировал сделать это после турнира, но мы узнали, что еще один игрок – Дмитрий Христич, задрафтованный «Вашингтоном», – тоже собрался бежать. Если исчезнет один, то у второго уже ничего не выйдет.

И без того рискованный побег начал походить на игру в музыкальные стулья. Лайтсу пришлось тут же выдумывать на ходу новый план.

– Я не преувеличиваю, это была полная импровизация, – делится он. – Мы поселились в отеле. Сняли номер на троих, что было немного странно – все-таки три взрослых мужика заселяются в один номер. Помню, как парень за стойкой на нас еще посмотрел с таким видом, мол, что это вы там делать собрались?

На следующий день сборная СССР проводила матч в Портленде против сборной США, после чего обе команды отправлялись в Сиэтл, где проходили Игры доброй воли. Лайтс велел Пономареву связаться с Федоровым и спросить, готов ли он бежать в ту же минуту. Машина стояла наготове, как и самолет. Но Федоров отказался.

«Я хочу сыграть, – сказал он. – Я в последний раз буду представлять свою страну».

– Мы ему говорили: «Да поехали, Сергей! Все только тебя ждут. Эта игра ничего не решает. Поехали. Как раз управимся с этим побыстрее!»

На что Федоров ответил: «Нет. Я хочу сыграть».

Лайтсу пришлось выдумывать новый план. Он хотел рвануть сразу после игры, когда игроки вернутся в отель, чтобы не было никаких задержек. Лайтс велел Федорову собрать чемодан и положить его под кровать. А прежде чем отправиться на игру, сунуть ключ от своего номера ему под дверь. Пономарев потом возьмет ключ, заберет вещи и положит их в лимузин.

Поскольку Федоров настаивал на своем участии в матче, Лайтс и Полано решили, что в таком случае можно и на хоккей сходить. Игра продлилась недолго – по крайней мере, для них.

– Во второй своей смене Сергей Федоров чуть не убил Кевина Миллера, – рассказывает Лайтс. – Он атаковал его клюшкой в голову и в первом же периоде получил удаление до конца игры. Мы решили, что если успеем перехватить Сергея, то сможем уехать пораньше.

Но им не повезло, поэтому они вернулись в гостиницу и стали ждать. Когда оставалось совсем немного времени до возвращения команды, Полано и Пономарев спрятались в лимузине, заставив водителя нервничать. Лайтс же читал газету от корки до корки и глушил кофеин.

– Это были самые длинные полчаса или, может, сорок пять минут в моей жизни, – утверждает Лайтс. И тут, наконец, подъехал автобус. – Я сидел и старался не привлекать внимания, пока мимо меня шли на ужин русские игроки. Они были одеты в джинсы и футболки, как неряхи. Последним шел Сергей Федоров, и он был в костюме – том самом, который надевал на встречу в Чикаго. А под костюмом у него была классная белая футболка. Он выглядел шикарно.

Прошло уже более двадцати шести лет, но Лайтс по-прежнему помнит тот момент во всех деталях. Как его узнал Сергей Федоров. Как вальяжно подошел к нему. Как улыбнулся и спокойно спросил:

– Ну что, Джим, пойдем?

«Гольфстрим» от Майка Илича убрал шасси и направился в Детройт с новичком «Ред Уингз» на борту. Джим Лайтс наконец-то выдохнул с облегчением. Самое сложное и потенциально опасное уже позади. Они были в безопасности. Им никто не мог навредить.

– В подсознании все равно возникают мысли: «А что, если кто-то применит физическую силу?» – признается Лайтс. – В 1985 году в Праге на каждом углу стояли русские солдаты. Чехословакия была оккупирована Советским Союзом. Русские всегда сопровождали чешскую сборную, из которой сбежал Петр Клима. Они повсюду находились с командой и были вооружены.

Помня об этом, он переживал, что своих игроков Советский Союз оберегает ничуть не меньше.

– Однако ничего подобного за русскими я не наблюдал, – рассказывает Лайтс. – Они приезжали в Северную Америку, выступали на Суперсерии, но никто не боялся, что они кого-то застрелят. Переживали больше, что придется столкнуться с физической силой, что кто-то подойдет к тебе и скажет: «Этот никуда не поедет».

Поэтому-то Лайтс и занервничал, когда из лифта вышел мужчина крепкого телосложения, а Федоров с ним заговорил. По дороге в Детройт всем четверым пассажирам принесли еды, и тогда Лайтс спросил:

– Кто это был, что ты ему сказал?

– Это мой лучший друг и сосед по комнате, – ответил Федоров. – Он – физиотерапевт нашей команды. Я сказал ему: «Я уезжаю в Детройт и буду играть в НХЛ. Что бы тебе ни говорили, знай – меня не похищают. Я еду туда по собственной воле. Как-нибудь еще увидимся».

Федорову потом еще придется давать показания насчет своего отъезда. По прибытии в Детройт вся компания направилась на «Джо Луис Арену», чтобы административный помощник генерального менеджера Нэнси Биард начала заполнять необходимые документы для государственного департамента США, включая заявление на выдачу рабочей визы новичку. Тем же вечером Федоров и Пономарев пришли в гости к Дэниз и Джиму Лайтсам. Сергей сказал, что хочет посмотреть Игры доброй воли, идея организации которых принадлежала миллиардеру Теду Тернеру. В числе прочего он владел круглосуточным новостным каналом CNN.

Именно этот канал сообщил новость об исчезновении Федорова. Ведущий Ларри Кинг чудовищно исковеркал имя и фамилию игрока, а еще сказал, что советская сторона утверждает, будто Сергея похитили.

На этих словах зазвонил телефон.

– Мистер Лайтс, вам известно местонахождение Сергея Федорова? – спросил мужской голос.

– Да, известно, – ответил Лайтс. – А кто это?

Мужчина представился, назвал свою должность и сказал, что работает на госдепартамент.

– Вы вызвали международный скандал, сэр. С вами скоро свяжется мой начальник.

Через пять минут раздался еще один звонок. Лайтс взял трубку, послушал с минуту и ответил:

– Слушайте, никто пацана не похищал. Он в Детройте. Готов поговорить с русскими и заверить их, что никакого похищения не было. Так что нет проблем. И вообще, почему бы вам не направить русских ко мне? Пусть поговорят со мной.

После этого позвонил какой-то русский, не представился и затарахтел на английском:

– Сергей Федоров не хочет к вам ехать! – было похоже, что он как-то связан с ЦСКА или федерацией хоккея СССР. – Ему нельзя. У него контракт!

– Ну, я несколько иначе понимаю ситуацию, – ответил Лайтс. – Он вовсе не хочет возвращаться в Россию и уж точно не будет выступать на Играх доброй воли. Поезд ушел. И точка.